Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 81 Страница 22

1 Дата воспроизводится по копии, отправленной А. М. Хирьякову вместе с автографом.

2 Этого письма H. Е. Фельтена к Толстому не сохранилось.

3 Многоточие в автографе.

4 16 января 1910 г. См. прим. к письму № 104.

5 Анне Константиновне Чертковой (1859—1927), жене В. Г. Черткова. Письмо Хирьякова к А. К. Чертковой также не сохранилось.

6 В автографе: внучке

На письмо Толстого А. М. Хирьяков ответил двумя письмами. В первом, от 7 марта 1910 г., он сообщал, что 13 февраля 1910 г. написал длинное письмо Толстому с описанием своей тюремной жизни. Второе письмо, в котором Хирьяков отвечал на поставленные Толстым вопросы, было им написано 5 августа 1910 г.

* 128. Г. Князеву.

1910 г. Января 26 — февраля 16. Я. П.

16 февраля 1910 г. Ясная Поляна.

Вы пишете, чтобы я помог вам верить в загробную жизнь. Никак не могу этого, так как веры в «загробную жизнь» я сам не имею, да и никто иметь не может. Верю я не в загробную жизнь, а только в здравый смысл, тот самый, который говорит мне, что, несмотря на то, что загробной жизни не может быть, сущность того, что я сознаю своим «я», не может уничтожиться. Что же касается до тех только всё затемняющих рассуждений об эволюции, которые, как вам кажется, что-то объясняют, то я считаю эти рассуждения, основанные на предположении бесконечного времени, и внутренно противоречивыми и ничего не объясняющими. А думаю так потому, что, спрашивая о том, что такое душа, вы не можете не понимать под словом «душа» нечто бестелесное, а потому и внепространственное и вневременное, а между тем вы объясняете сами себе понятие души процессами временными. В этом-то и заключается грубое противоречие, ничего же не объясняющее, так как время, представляемое нами себе неизбежно бесконечным в обе стороны, есть только форма мышления, свойственная человеку, и потому никак не может объяснить то вневременное существо, которое мы называем душою.

Вы спрашиваете, что вам читать. Для уяснения занимающих вас вопросов советую вам прежде всего читать нравственные учения всех народов, начиная от древне-браминской мудрости, Будды, Конфуция, Христа и до Канта, Шопенгауэра и многих, многих мыслителей нашего времени. Указания на этих, как древних, так и новых мыслителей вы найдете в самом сжатом виде в составленных мною книгах, в «Круге чтения» и «На каждый день». Послал бы и «Кр[уг] чт[ения]», но его нет у меня.

Печатается по копии, сверенной с черновиком, начало которого представляет собою машинописный текст с многочисленными поправками рукой Толстого, а конец — автограф. Судя по сохранившейся копии, сначала письмо было написано 26 января 1910 г. но, повидимому, оно было задержано отсылкой и копия исправлена Толстым лишь 16 февраля 1910 г.

Ответ на письмо от 21 декабря 1909 г. Георгия Князева из Минусинска.

129. П. В. Сюзеву.

1910 г. Февраля 16. Я. П.

16 февраля 1910 г. Ясная Поляна.

Благодарю за добрые чувства, выраженные в вашем письме. Посылаю портрет и несколько брошюр о вреде пьянства и от души желаю процветания вашему обществу.

Печатается по копии. Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 243.

Павел Васильевич Сюзев — член правления Добрянского железоделательного завода Пермской губ., основатель Добрянского общества трезвости, в письме от 6 февраля 1910 г. просил Толстого выслать обществу его портрет с автографом и «хотя несколько слов»; кроме того, он прислал свое стихотворение «Графу Льву Николаевичу Толстому. Ко дню восьмидесятилетия» и устав Добрянского общества трезвости.

* 130. Н. П. Федотовой.

1910 г. Февраля 16. Я. П.

16 февраля 1910 г. Ясная Поляна.

Я знаю женатых людей, которые живут, как братья с сестрами. И думаю, что это возможно и хорошо. Но думаю тоже, что для того, чтобы так жить, не нужно и жениться. А то, что вы чувствуете омерзение к половому общению, то это очень хорошо. Животное не знает этого отвращения, выражающегося у людей и чувством стыда. Чувство это отличает человека от животного, и потому надо дорожить им, воспитывать и утверждать его в себе, а не спускаться на степень животного.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Федотовой.

Ответ на письмо Н. П. Федотовой из Петербурга, писавшей об осложнениях в своей личной жизни.

* 131. М. Н. Яковлевой. Черновое.

1910 г. Февраля 16. Я. П.

Письмо ваше, милая О. К.,1 не утомило меня, но оч[ень] тронуло. Милая О. К., откровенно скажу вам: боюсь я за вас.

Печатается по черновику-автографу. Дата определяется почтовым штемпелем дня получения: «Засека, 16 февраля 1910 г.». Судя по тому, что подлинника и копии этого письма не сохранилось и нет отметки об его отсылке, письмо отправлено не было.

Ответ на письмо М. Н. Яковлевой от 14 февраля 1910 г. (почт. штемпель), в котором она благодарила Толстого за письмо к ней. См. письмо № 110.

1 Толстой ошибся, обращаясь в своем письме к «О. К.» вместо «М. H.».

132. Б. Манджосу.

1910 г. Февраля 17. Я. П.

Ясная Поляна, 17 февраля 10 г.

Ваше письмо глубоко тронуло меня. То, что вы мне советуете сделать,1 составляет заветную мечту мою, но до сих пор сделать этого не мог. Много для этого2 причин (но3 никак не та, чтобы я жалел себя); главная же та, что сделать это надо никак не для того, чтобы подействовать на других. Это не в нашей власти и не это должно руководить нашей деятельностью. Сделать это можно и должно только тогда, когда это будет необходимо не для предполагаемых внешних целей, а для удовлетворения внутреннего требования духа, когда оставаться в прежнем положении станет так же нравственно невозможно, как физически невозможно не кашлять, когда нет дыханья. И к такому положению я близок и с каждым днем становлюсь ближе и ближе.

То, что вы мне советуете сделать: отказ от своего общественного положения, от имущества и раздача его тем, кто считал себя в праве на него рассчитывать после моей смерти, сделано уже более 25 лет тому назад. Но одно, что я живу в семье с женою и дочерью в ужасных, постыдных условиях роскоши среди окружающей нищеты, не переставая и всё больше и больше мучает меня, и нет дня, чтобы я не думал об исполнении вашего совета.

Очень, очень благодарю вас за ваше письмо. Письмо это мое у меня будет известно только одному человеку. Прошу вас точно так же не показывать никому.

Любящий вас Л. Толстой.4

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Манджоса и продолженным на почтовой бумаге. Впервые опубликовано в газете «Киевская мысль» 1910, № 326 от 25 ноября. На копии рукой А. П. Сергеенко написано: «Письмо Манджоса и черновой подлинник ответа Льва Николаевича были отданы Львом Николаевичем В. Ф. Булгакову, и Булгаков передал их уже после смерти Льва Николаевича В. Г. Черткову. — А. С.». В. Ф. Булгаков в своем Дневнике в записи от 16 февраля 1910 г. отмечает: «Против обыкновения ответ Льва Николаевича студенту Манджосу не был переписан на ремингтоне в нескольких копиях. С черновой Льва Николаевича я переписал его своей рукой, Лев Николаевич подписал переписанный мною экземпляр, а черновую я сохранил у себя. Не буду говорить, как важен, хотя бы в биографическом отношении, ответ Льва Николаевича Манджосу» (стр. 69). Дата письма определяется записью Толстого в Дневнике 17 февраля 1910 г.: «Получил трогательное письмо от киевского студента, уговаривающее меня уйти из дома в бедность» (т. 58, стр. 18).

Борис Манджос — студент Киевского университета, прислал Толстому письмо из Киева от 14 февраля 1910 г., в котором убеждал Толстого отказаться от графства, раздать все имущество, уйти из дома и нищим пробираться из города в город. Письмо это было опубликовано с существенными изменениями вместе с ответным письмом Толстого в указанном выше номере «Киевской мысли».

1 В черновике зачеркнуто: уже давно <ко> гложет меня

2 В черновике зачеркнуто: было

3 К копии слово: но пропущено.

4 Подпись в черновике рукою В. Ф. Булгакова.

На письмо Толстого Манджос ответил письмом от 20 февраля 1910 г. из Ровно (почт. штемпель), в котором благодарил Толстого за ответ.

На конверте помета Толстого: Б[ез] о[твета].

* 133. С. В. Гаврилову.

1910 г. Февраля 18. Я. П.

18 февраля 1910 г. Ясная Поляна.

Благодарю вас за ваше письмо. Для меня ясно, что вы живете той же жизнью, какой и я, если вы в том ужасном и исковерканном виде, в котором появилась статья, поняли ее.1

Да, задача нашей жизни только в том, чтобы очистить свою телесную оболочку так, чтобы то безвременное, непространственное духовное начало, которым мы живем, проявилось бы в нас в наибольшей полноте.