Мэри Мари - Элинор Портер Страница 23

Если бы отец любил меня, по-настоящему любил, то я бы не расстраивалась и была бы Мэри целых шесть месяцев. Да я была бы даже рада! Но я ему не нужна. Я здесь только из-за решения суда. А как быть, если ты из-за решения суда вынуждена быть чьим-то ребенком?

С тех пор как уроки прекратились, отец вернулся к привычным «Доброе утро, Мэри» и «Спокойной ночи» и больше со мной не разговаривал. В последнее время он постоянно слоняется по дому, поэтому я не могу заниматься даже тем немногим, что делала в начале месяца. После окончания занятий мне удалось несколько раз поиграть на пианино, потому что тетя Джейн много времени проводила в саду, а отец – в обсерватории. Я развлекалась, пока не обнаружила, что, стоило мне начать играть, отец сразу же возвращался из обсерватории и садился в библиотеке с открытой дверью. Так что теперь я не осмеливаюсь это делать.

Мне совершенно нечем заняться. Конечно, у меня есть обязанности: я должна по часу в день шить, теперь к этому прибавился еще час прополки грядок; тетя Джейн пыталась привлечь меня к готовке, но Сьюзи (кухонная прислуга) категорически отказалась, чтобы я «лезла под руку», так что тетя Джейн вынуждена была отказаться от этой затеи. Понимаете, Сьюзи – единственный человек, которого тетя Джейн боится. Сьюзи постоянно грозится уйти, если что-то идет вразрез с ее желаниями, поэтому тете Джейн приходится быть осторожной. Я слышала, как она сказала миссис Смолл, живущей по соседству, что что в Андерсонвилле очень плохо с прислугой.

Очень хочется, чтобы здесь я была хоть кому-нибудь нужна. Но нет. Разумеется, отцу я не нужна. Разумеется, тете Джейн тоже. Я не могу пригласить Кэрри Хейвуд в гости, потому что она уехала на все лето; конечно, я не общалась бы с другими девочками, даже если бы они этого захотели, но они не хотят.

Остаются только мамины письма. Они милые и очень мне нравятся. Не знаю, что бы я без них делала. Но иногда мне кажется, что из-за них только хуже. Письма наводят на меня жуткую тоску, я всегда плачу, когда получаю их. Но я не смогла бы и минуты прожить тут, если бы не они.

Кроме того, что мне одиноко, меня тревожит кое-что еще. Это. То, что я пишу. Мой роман. Он становится ужасно глупым. Ничего не происходит. Ничего! Конечно, если бы это была вымышленная история, я могла бы придумать кучу всего интересного. Например, мама сбежала бы со скрипачом, а отец застрелил бы его и влюбился в маму заново или влюбился бы в какую-нибудь другую женщину и застрелил бы ее возлюбленного. А может, кто-то попытался бы застрелить отца, а я бы успела его спасти?! Представляете, как здорово?!

Но это реальная история, поэтому я могу писать только то, что происходит на самом деле, а ничего не происходит.

И это меня беспокоит. Боюсь, никакого любовного сюжета не будет. Во всяком случае, пока нет ни малейшего намека на него, хотя, может, у мамы есть. Но я не видела ее три месяца, так что не могу сказать ничего определенного.

У отца нет романа. Я в этом уверена. Он не очень-то жалует леди. Я точно знаю. Он постоянно убегает от них, а вот они от него нет! Послушайте только.

Как я уже говорила, обычно по вечерам некоторые дамы заходят к тете Джейн, и теперь я знаю, почему они это делают – хотят увидеть отца.

Я никогда не задумывалась об этом, пока на днях не услышала, как наша служанка Сьюзи болтает через забор с Бриджет, служанкой Смоллов. В это время я пропалывала сад и наконец-то все поняла.

Дело было так. Накануне вечером миссис Дарлинг, как обычно, зашла к нам и невероятно долго беседовала с тетей Джейн на террасе. Когда отец шел в дом, она окликнула его. Я сидела рядом и слышала ее слова:

– Мистер Андерсон, так рада вас видеть! Я хотела спросить у вас совета по поводу продажи юридической литературы бедного мистера Дарлинга.

Миссис Дарлинг рассказала отцу, что ей предложили за книги определенную сумму, но она не уверена, стоит ли соглашаться. Она высоко ценит его мнение, считает его разумным человеком, а ей так одиноко без поддержки сильного мужского плеча, она была бы очень благодарна, если он просто скажет, считает ли это предложение достойным или нет.

Во время ее речи отец, вжав голову в плечи, осторожно пытался продвинуться ближе к двери. Он сделал вид, что не услышал предложения миссис Дарлинг присесть и поговорить с ней, ведь она так одинока с тех пор, как бедного мистера Дарлинга не стало. (Она теперь всегда называет его «бедный мистер Дарлинг», но Сьюзи говорит, что при жизни она называла его совсем по-другому. Интересно как?)

Отец мычал, нервничал и, наконец, сказал, что не знает, как поступить, но он уверен, что ей лучше спросить совета у знающего человека, что ему очень жаль и он просит его извинить. С этими словами он так стремительно направился в дом, что миссис Дарлинг не успела сказать ни слова, чтобы его задержать.

Миссис Дарлинг просидела на террасе еще целых два часа, но отец больше не выходил.

На следующее утро Сьюзи сказала Бриджет:

– Поразительно, как популярен этот дом среди дам – когда занятия в колледже кончаются.

Бриджет хихикнула и ответила:

– Да уж! Когда бедный мистер Дарлинг помер, его вдова прямо зачастила к мисс Джейн.

И она захихикала, и Сьюзи тоже. И я вдруг поняла. Все эти леди приезжали к отцу. Миссис Дарлинг был нужен отец. Они приходили, чтобы увидеть его, хотели выйти за него замуж. Они были… Воздыхательницами! Как будто я не поняла, что имели в виду Сьюзи и Бриджет! Я же не ребенок!

Но это ни капельки не привлекает отца. Кажется, это, наоборот, его отталкивает. Он не хочет их видеть и иметь с ними ничего общего, всегда убегает в обсерваторию или еще куда-нибудь. Я слышала, что он говорил об этих леди тете Джейн – словами, которые звучат вполне прилично, но означают совсем другое, и все знают, что они значат на самом