Джонатан Свифт - Дневник для Стеллы Страница 30

Он клялся мне, что едва не убил автора, ведь он мнил себя ищущим уединения философом, хотя ему было отроду двадцать восемь лет; но по моему автор подметил довольно точно, потому что мистер Сент-Джон был изрядный повеса. Мне кажется, что первые три строки своим серьезным характером весьма удачно предваряют появление четвертой. Так-то… Однако мне уже пора спать, я теперь укладываюсь рано.

14. Как хотите, мои юные дамы, но мне недостает письма от неких МД. Ведь сегодня уже девятнадцать дней с тех пор, как я получил последнее, и, скажите на милость, где мне теперь найти место для ответа? Похоже, это письмо уйдет вообще без ответа, потому что я намерен ускорить его отправку, и оно уйдет во вторник, когда эта сторона листа будет исписана до конца. Возьму и нарочно отправлю его на два дня раньше обычного срока, просто назло вам, и как раз на следующий день, вот увидите, придет ваше письмо, но будет слишком поздно, и тогда я посмеюсь, как никогда в жизни не смеялся. У нас уже весна. На днях я ел спаржу. Видели ли вы еще когда-нибудь зиму без морозов? Сэр Эндрю Фаунтейн еще очень плох; доктора, хирурги, аптекари обходятся ему каждый день в десять гиней, и это тянется вот уже три недели. Обедал я с мистером Фордом; он предпочитает иногда обедать дома, и я в таких случаях довольствуюсь тем, что обедаю у него. Вечером я наведался в кофейню, куда не заглядывал уже целую неделю, и побеседовал там немного с мистером Аддисоном, но довольно холодно. От нашей былой дружбы и сердечности не осталось и следа: мы с ним теперь просто вежливые знакомые; обмениваемся, конечно, какими-то словами, уговариваемся снова увидеться, и не более того. За последние шесть недель я ни разу не встречался с ним в каком-нибудь доме; на днях мы должны были обедать вместе с ним у смотрителя придворных служб, однако я послал свои извинения, поскольку был зван к государственному секретарю. Разве это не удивительно? Но я считаю, что он обошелся со мной плохо, в то время как я обошелся с ним слишком хорошо, или, по крайней мере, с его другом Стилем.

15. Нынче мне пришлось выложить три гинеи за парик[371]. Это сущее разорение. Он изготовлен одним малым из Лестера, который женат на дочери мистера Уорэла, того самого, у которого жила моя мать[372]; я надеялся поэтому, что он запросит недорого, тем более что живет в Сити. Да, видимо; не зря Лондон называют «пожиратель-пенни». Я подсказал Гаррисону замысел следующего «Тэтлера», который должен выйти завтра. Лягушонку недостает хорошего вкуса, боюсь, ничего у него не выйдет. Обедал с моим приятелем Льюисом, который служит в канцелярии государственного секретаря, и рано возвратился домой, потому что мне предстоит много работы, но прежде мне, право же, непременно надобно что-нибудь сказать МД. — Я, оказывается, напутал: только сегодня исполнилось девятнадцать дней, как я получил от вас последнее письмо. Мне удалось заручиться обещанием мистера Гарли, что, какие бы перемены ни были произведены в совете, епископ Клогерский не будет смещен, и он сделал себе соответствующую пометку. Я извещу об этом епископа с ближайшей или же следующей почтой. Но это секрет; у него, насколько мне известно, есть враги и, если они что-нибудь такое задумали, а это весьма вероятно, то не успокоятся, потому что какие-то перемены предполагаются. Так что пейте свои кларет, ни о чем не тревожьтесь и не продувайтесь в карты.

16. Утро. Как хотите, но если до вечера я ничего не получу от МД, то отправлю это письмо сегодня же, чтобы устыдить вас; это уж беспременно. Или, быть может, вы недовольны тем, что я исписал вам лист только с двух сторон. Так вот, ручаюсь, будет вам и третья сторона, да, да, непременно, если только вы изловчитесь ее ухватить, и как-нибудь в другой раз, когда вы этого заслужите. — Нет, я все же, пожалуй, не стану дожидаться вечера, а запечатаю его сейчас, прихвачу с собой в кармане и на обратном пути домой загоню его кнутом в почтовую контору. Я собираюсь уйти нынче из дома пораньше. — Счета Патрика за уголь, свечи и прочее доходят иногда до трех шиллингов в неделю; ведь даже в теплую погоду я все равно поддерживаю хороший огонь. В Ирландии понятия не имеют, какое это счастье топить мелким углем; право, я не знаю ничего легче, удобнее, дешевле и лучше для разведения огня. Поклон от меня миссис Стоит и миссис Уоллс; кто там у нее, мальчик или девочка? Девочка, гмм; и умерла через неделю; гммм; и бедняжке Стелле пришлось быть ее крестной матерью? — Сообщите мне пожалуйста о своих расходах, чтобы я мог своевременно отправить вам деньги. С меня там причитается за четыре месяца за квартиру, так эти деньги тоже следует учесть. А теперь отправляйтесь обедать к Мэнли и проигрывать свои денежки, да, да, сумасбродные девчонки, но только не злитесь. — Завтра будет ровно три недели с тех пор, как я получил от вас последнее письмо. До свидания, драгоценные, любимые МД и любите бедного, бедного Престо, у которого с тех пор, как он расстался с вами, не было ни одного счастливого дня. клянусь своим спасением. — Это моя последняя вылазка сюда, надеюсь, что она все-таки окажется небесполезной. Я сделал для нынешних намного больше[373], нежели для их предшественников, и считаю их намного честнее; и все же, уверяю вас, что нисколько не буду разочарован. Я хотел бы только, чтобы МД и Престо могли жить в достатке и спокойствии и о большем никогда не помышлял. — Прощайте.

Письмо XIV

Лондон, 16 января 1710—1711.

[вторник]

Да будет вам известно, мои юные дамы, что я отправил свое письмо № 13 без единого ответного словечка на какое-нибудь письмецо МД, но тут уж вы сами виноваты. Однако Престо нисколько на вас не сердит, ни капельки, он только встревожится, если после прибытия следующей почты из Ирландии не увидит мелкого почерка МД под стеклом стойки Сент-Джеймской кофейни, которую, если бы не ваши письма, Престо никогда не удостоил бы своим посещением. Теперь Престо, помоги ему господи, каждый вечер от шести до отхода ко сну сидит дома, и в его жизни теперь меньше радостей или удовольствий, чем у кого бы то ни было на свете, хотя он и пользуется особым расположением всех министров. Клянусь надеждой на спасенье, ничто не доставляет Престо хоть какого-нибудь намека на счастье, кроме письма, время от времени получаемого им от драгоценнейших МД. Само ожидание и предвкушение доставляет мне радость, а если оно не приходит, я утешаюсь тем, что мне еще предстоит его получить, и тогда я буду счастлив. И, поверьте, когда я пишу МД, я тоже счастлив: ведь это все равно, как если бы вы находились здесь со мной, и я болтал бы с вами и рассказывал, где был. — Что ж, говорите вы, в таком случае, Престо, расскажите нам, где вы сегодня были? давайте же, а мы послушаем. И я отвечаю: навестил вместе с Фордом мистера Льюиса и еще мистера Прайора; мистер Прайор подарил мне прекрасного Плавта, а потом Форд предложил отобедать у него на квартире, однако мне это не улыбалось, и тогда мы пообедали с ним в харчевне, чего я не делал и пяти раз с тех пор, как сюда приехал, а потом я пришел домой, навестив перед тем мать и сестру сэра Эндрю Фаунтейна; он хоть и медленно, но поправляется.

17. Сделав нынче утром несколько обычных визитов, я наведался в полдень в кофейню, чтобы узнать, нет ли письма от МД, и слуга сказал, что отдал Патрику; потом я отправился в суд справедливости и казначейство, с целью разыскать там мистера Гарли, и после того как мы с ним какое-то время препирались, обмениваясь взаимными упреками, я согласился пообедать с ним и пробыл у него до семи, потом наведался к Стерну и Ли, чтобы узнать, как обстоит дело с посылкой и нельзя ли переслать ее вам со Смитом; Стерн уверяет, что он справлялся и постарается в ближайшее время все уладить. Вероятно, посылка теперь в Честере, по крайней мере я так надеюсь, и дело только за тем, чтобы переправить ее вам. Малыш Гаррисон приходил ко мне и жаловался, что типограф, которого я ему рекомендовал для его «Тэтлера», пройдоха, и хотел посоветоваться, как же ему теперь быть, ведь этот самый типограф — мой кузен, и зовут его Драйден Лич. Как, вы никогда не слыхали о Драйдене Личе, том самом, что печатает «Почтальона»? он играл Оруноко и влюблен в мисс Кросс[374]. — Так вот, я пришел домой с намерением прочитать письмо от Стеллы, однако этого пса Патрика не оказалось дома; наконец он все же явился, и я получил долгожданное письмо, но тут же обнаружил, что почерк, коим обозначен адрес, мне не знаком, а когда открыл его, то увидел, что все оно написано по-французски и подписано Берниджем. Поверите ли, я чуть было не швырнул его Патрику в физиономию. Бернидж пишет, что он просил вас рекомендовать его мне с тем, чтобы я выхлопотал для него должность капитана, и сообщает ваш уклончивый ответ, что «он, мол, сам пользуется не меньшим влиянием на меня, чем вы», который весьма примечателен; будь вы здесь, я непременно представил бы вас министрам как зело смышленую особу. Берниджу следовало указать, куда ему ответить, это уже второе письмо от него без обратного адреса; чтобы избавить меня от получения еще и третьего письма, вы лучше спросите у него и напишите мне, куда ему отвечать. А тем временем скажите ему, что если полки будут в самом деле формироваться здесь, как он уверяет, то я поговорю с военным министром Джорджем Грэнвилом[375], чтобы тот назначил его капитаном, и постараюсь при случае воспользоваться и другими возможностями. Полагаю, что этого достаточно; так и передайте ему и не досаждайте мне его письмами, в то время как я ожидаю их от МД; слышите, юные дамы, пишите Престо.