Джейн Остен - Леди Сьюзен Страница 31

Мистер Хейвуд посмотрел на него с большим удивлением:

— Как, сэр! Вы думаете найти в этом коттедже лекаря? Уверяю вас, в нашем приходе нет ни лекаря, ни его помощника, уверяю вас.

— Извините меня, сэр, — возразил его собеседник. — Мне очень жаль, что я произвожу впечатление упрямого спорщика. Вероятно, ввиду того, что приход ваш столь обширен, или по какой-либо другой причине вы можете не знать… погодите… Неужели я ошибся? Разве это не Уиллингден?

— Да, сэр, это действительно Уиллингден.

— В таком случае я могу представить доказательство того, что в вашем приходе есть лекарь — знаете вы об этом или нет. Вот, сэр, — он вытащил записную книжку, — если вы будете так любезны и взглянете на объявления, которые не далее как вчера утром в Лондоне я собственноручно вырезал из «Морнинг пост» и «Кентиш газетт», думаю, вы убедитесь в том, что у меня есть веские основания так утверждать. Вы найдете здесь объявление лекаря о расторжении договора с вашим приходом; вот видите: обширная практика — безупречная репутация — солидные рекомендации — желание заняться собственным делом. Вот оно здесь во всех подробностях, сэр. — И путешественник протянул две небольшие продолговатые вырезки.

— Сэр, — ответил мистер Хейвуд с добродушной улыбкой, — да покажи вы мне все газеты в королевстве за неделю, вам не убедить меня в том, что в Уиллингдене есть лекарь. Полагаю, что, живя здесь со дня рождения, все свои пятьдесят семь лет, я бы наверняка знал о таком человеке или, по крайней мере, мог бы со всей решимостью утверждать, что у него нет обширной практики. Разумеется, если бы джентльмены часто пытались проехать по этой тропинке в почтовой карете, лекарю имело бы смысл селиться на вершине холма. А что касается этого коттеджа — да-да, издалека он действительно выглядит нарядно, — то, заверяю вас, сэр, как и у любого другого дома в нашем приходе у него всё тот же владелец: в одном его флигеле живет мой пастух, а в другом нашли приют три старухи.

Произнеся это, он взял газетные вырезки и, проглядев их, добавил:

— Мне кажется, я сумею объяснить вам, в чем тут дело, сэр. Произошла ошибка. В этой местности два Уиллингдена, и ваши объявления относятся к другому, Большому Уиллингдену, который иначе зовется Уиллингден-Эбботс и лежит в семи милях отсюда, по ту сторону Бэттла — ниже Уилда. А мы, сэр, — в его голосе прозвучала гордость, — живем выше.

— Вот именно, выше, сэр, — любезно подтвердил путешественник. — Мы полчаса взбирались на этот холм. Должен признать, все так, как вы говорите, а я допустил досадную ошибку. Всему причиной спешка и суета, какие всегда бывают во время кратких посещений Лондона. Объявления попались мне на глаза за полчаса до отъезда. Разве можно сделать что-нибудь толковое, когда карета у ворот? Пришлось ограничиться беглым просмотром, и, обнаружив, что мы проезжаем в миле-другой от Уиллингдена, больше я ничего не уточнял. Дорогая, — обратился он к жене, — мне очень жаль, что я навлек на тебя такие неприятности. О моей ноге не беспокойся, когда я не двигаюсь, у меня ничего не болит. А поскольку ваши слуги подняли карету, нам лучше всего снова выбраться на проезжую дорогу и ехать в Хейлшем, а оттуда домой, оставив дальнейшие попытки. От Хейлшема мы доберемся до дома часа за два, а ты ведь знаешь, как только мы приедем, лекарство окажется у нас под рукой. Глоток бодрящего морского воздуха мигом поставит меня на ноги. Поверь мне, море — лучший целитель. Соленый воздух и морская вода — вот все, что мне надо.

Тут самым дружеским образом вмешался мистер Хейвуд. Он принялся уговаривать путешественников отложить поездку до тех пор, пока лодыжку не осмотрят, а сами они не отдохнут, радушно пригласив воспользоваться для этих целей его домом.

— У нас всегда найдутся, — сказал он, — всевозможные простые средства от растяжений и ушибов, к тому же, ручаюсь, моя жена и дочери будут рады услужить вам и вашей жене всеми доступными им способами.

Острая боль при попытке шевельнуть ногой заставила путешественника серьезнее оценить преимущества немедленной помощи и, обратившись к жене со словами: «Что ж, моя дорогая, я думаю, так для нас будет лучше», он возобновил разговор с мистером Хейвудом:

— Прежде чем воспользоваться вашим гостеприимством, сэр, и для того, чтобы рассеять неблагоприятное впечатление, которое могло создаться из-за моей погони за химерами, разрешите представиться. Моя фамилия Паркер — мистер Паркер из Сэндитона; эта дама — моя жена, миссис Паркер. Мы возвращаемся домой из Лондона. И хотя наш род не первый день владеет земельными угодьями в сэндитонском приходе, на таком удалении от побережья вы вряд ли могли слышать обо мне, но что касается Сэндитона — о нем слышал каждый: этот небольшой городок с благодатной природой — новый морской курорт, несомненно, лучший на побережье Суссекса, обещающий стать в высшей степени популярным.

— Да, мне доводилось слышать о Сэндитоне, — отвечал мистер Хейвуд. — Раз в пять лет обязательно услышишь об очередных новых курортах, которые вдруг появляются на побережье и становятся модными. Ума не приложу, как можно заполнить их, хотя бы наполовину! Откуда взять столько людей с деньгами и свободным временем? Для страны это скверно: продукты дорожают, а бедняки превращаются в нищих — в чем, позволю себе заметить, вы убедитесь сами, сэр.

— Вовсе нет, сэр, вовсе нет, — с горячностью возразил мистер Паркер. — Уверяю вас, как раз наоборот. Это мнение распространенное, но ошибочное. Возможно, оно уместно в отношении больших, чрезмерно разросшихся курортов, как Брайтон, или Уортинг, или Истборн. Но не Сэндитона, маленького городка, скромные размеры которого ограждают его от всевозможных зол цивилизации. Процветание же его — возведение домов, детских площадок, словом, устройство надежного места отдыха для самого лучшего общества, добропорядочных семейств, родовитых и достойных, которые украсят собой любой курорт, — все это позволит беднякам трудиться, принесет им благополучие и всячески улучшит их жизнь. Нет, сэр, заверяю вас, Сэндитон не таков…

— Я ничего не имею против какого-то конкретного курорта, сэр, — ответил мистер Хейвуд. — Я лишь считаю, что на нашем побережье их уже предостаточно. Но может быть, нам лучше попробовать доставить вас…

— На побережье курортов предостаточно, — повторил мистер Паркер. — Возможно, в этом мы с вами не слишком расходимся. По крайней мере, их хватает, больше и не требуется. На любой вкус и на любой доход. А те, кто пытается прибавить к ним еще один, по-моему, поступают безрассудно и вскоре окажутся жертвой собственных ложных расчетов. Но другого такого места, как Сэндитон, просто нет. Он отмечен самой природой: чистейший, свежайший морской ветер с берега — это общепризнанно! — превосходное купание, дивный песчаный пляж, уже в десяти ярдах от берега — настоящая глубина, ни ила, ни водорослей, ни осклизлых камней. Подобного места, на которое сама природа указала бы как на спасительное средство для больных, больше нет — тысячи людей нуждаются в таком курорте. И от Лондона недалеко, ровно на целую милю ближе, чем Истборн. Вы только представьте себе, сэр, каковы преимущества экономии целой мили в длительном путешествии!

А Бриншор, сэр, который, можно сказать, у вас перед глазами: в прошлом году два-три дельца пытались вдохнуть жизнь в этот жалкий городишко, расположенный между стоячими болотами, мрачной, поросшей мхом, топью и кучами гниющих морских водорослей, источающих зловоние, но, уверяю вас, их попытки ни к чему не приведут. Что можно сказать в пользу Бриншора — если вы придерживаетесь здравого смысла? Самый нездоровый воздух, поистине отвратительные дороги, дурного качества вода — на три мили вокруг невозможно получить чашку хорошего чая, — а почва там настолько бедна и безжизненна, что на ней и капусты не вырастить. Уверяю вас, сэр, я описал Бриншор, ни в малейшей степени не сгустив краски, и если вы слышали о нем что-нибудь иное…

— Сэр, я вообще ничего о нем не слышал, — сказал мистер Хейвуд. — Даже не подозревал, что на свете есть такое место.

— Не слышали! Вот, дорогая, — с торжеством обратился он к жене, — видишь, как обстоят дела. Такова хваленая известность Бриншора! Этот джентльмен и не подозревал, что на свете есть такое место. В самом деле, сэр, по-моему, к Бриншору можно приложить строку из стихотворения Каупера о благочестивой крестьянке, про которую, в противоположность блистательному Вольтеру, «не слыхивал никто от дома в полумиле»[12].

— Ради Бога, сэр, прилагайте любое стихотворение, какое вам заблагорассудится, но мне бы хотелось увидеть, как что-нибудь приложат к вашей ноге, и, судя по выражению лица вашей жены, она совершенно со мной согласна и думает, что нам не следует терять ни минуты. А вот и мои дочери, желающие засвидетельствовать вам почтение от своего имени и от имени своей матери. — Видно было, как из дома вышло несколько молодых женщин в сопровождении служанок. — Все это время мне было странно, что они до сих пор не заметили нашей суеты. В такой глуши, как здешняя, подобные происшествия немедленно вызывают всеобщее оживление. Теперь, сэр, давайте подумаем, как лучше доставить вас в дом.