Брайан Глэнвилл - Вратари — не такие как все Страница 32

В общем, сезон мы закончили ни с чем — стали третьими, что, наверное, не так плохо для молодой команды. Директора были довольны, и Чарли Макинтош, думаю, получил прибавку, но когда ты настроен на победу в чемпионате, это не такое большое утешение.

Должен признать, что в тяжелые времена, как, например, после игры в Вест Бромвиче или кубкового матча в Трэнмире, я сожалел, что живу не дома. Мне не хватало старика, который сказал бы: «Выше нос, у тебя еще столько всего впереди», и мамы, которая принесла бы чаю. А у себя в квартире мы с Бобом молча сидели друг напротив друга, и от этого нам становилось еще хуже. Наша хозяйка была очень симпатичной и заботливой женщиной, но помочь нам ничем не могла. Что же до девчонок, то разве с ними поговоришь? Им плевать на футбол, а те, которым не плевать, все равно ни черта в нем не смыслят.

Под конец сезона стало немного лучше, потому что мы с Дэнни поехали в турне с молодежной сборной: в Милан, Страсбур и Базель. Не скажу, что это были три самых замечательных места, в которых я побывал за свою жизнь, — тогда я уже привык к путешествиям, — но все равно приятно, что тебя вызвали, и что ты ближе подбираешься к первой сборной. Да и Дэнни был рядом, а это всегда означало веселье. Самым веселым занятием было наблюдать, как он старался подцепить девчонок, которые не говорили по-аглийски. В особенности в Италии, где, как считал Дэнни, всего-то требовалось прибавлять «о» или «а» в окончании, чтобы английские слова превратить в итальянские. Там у него ничего не вышло, в Базеле тоже было тяжело, а вот в Страсбург оказалось немного легче.

Главным во время турне был Рон Гринвуд, тренер «Вест Хэм Юнайтед», и мы сразу же обратили внимание на то, что он был совершенно непохож на Чарли Макинтоша. Он, без сомнения, понимал в игре, мог говорить о тактике до тех пор, пока у тебя голова кругом не шла, но в то же время был тихим, часто улыбался, и если ты хотел что-то сказать, он поощрял тебя, хотя мог и не соглашаться с твоим мнением. Наверное, тогда мы с Дэнни и поняли, что стиль нашего босса не был единственно возможным. Он просто был единственным, знакомым нам, потому что мы ничего другого не встречали с детства.

Рон дал мне несколько полезных советов, например, как отличать по движению континентального игрока, собирается он бить прямо или закручивать мяч, или как узнать, ударит он или откинет назад, выходя к ближней штанге. За это я был очень благодарен Рону, потому что чувствуешь себя настоящим шутом, когда выходишь на перехват, а он возьми да ударь вместо этого между тобой и штангой — что чуть не случилось со мной в Милане.

Стиль игры итальянцев меня очень заинтересовал. Хоть мы и играли при освещении, было очень жарко, поле твердое, мяч легкий, и они управлялись с ним отменно. Примерно двадцать минут нам пришлось отбиваться, и я два или три раза выручал команду. Но я заметил, что, как только дело доходило до физического контакта, мы легко переигрывали их. То, что они никак не могли забить, деморализовало их, и к концу игры мы уже были атакующей стороной. Матч закончился 0:0, но, по-моему, нам не повезло.

В следующем матче, в котором мы победили 2:1, я не играл, зато опять появился в воротах в Страсбуре, против французов. Город был очень красив: нам организовали экскурсию, и я получил большое удовольствие — гораздо большее, чем от Милана, где стояла чудовищная жара и где не было, кажется, ничего, кроме собора, и чем от Базеля, где я даже не знаю, что там у них было. Что же до Дэнни, то ему не понравился даже Страсбур, он вообще ненавидел эти экскурсии и всегда выходил из автобуса последним, стеная: «Мне обязательно идти, мистер Гринвуд? Зависит ли от этого мое место в составе?» И Рон Гринвуд всегда отвечал ему: «Разумеется, зависит».

С французами мы сыграли 2:2; они довольно живо двигались, много возились с мячом, но только один или двое из них могли нормально ударить. Они дважды вели в счете, но мы оба раза отыгрывались, что было неплохо; второй гол у нас забил Дэнни. Но собой я был недоволен. Кажется, я сплоховал во время второго гола, мне надо было побыстрее соображать. Когда я сказал об этом Дэнни, он ответил: «Да, я знаю, но не говори об этом Рону. Скажи, что тебе закрыли обзор».

Было интересно оказаться в компании ребят из разных клубов, тех, против кого часто приходилось играть, но с кем ни разу на разговаривал. Я многое узнал про другие команды, как там ведут себя менеджеры, сколько там платят — это был самый главный предмет разговоров. В одной команде платили премиальные с доходов от продажи билетов, в другой — за позицию в чемпионате, а в третьих была высокая базовая зарплата, но небольшие премии. Можно было видеть, как у некоторых ребят из бедных клубов второго дивизиона челюсть отвисла, когда они слышали, сколько некоторые из нас зарабатывали. Один из таких — он играл в команде Северной лиги, у которой не было больших денег, — сказал, что дважды просил трансфер, но его контракт истекал только через два года, и клуб не отпускал его. «Если они меня опять не отпустят, я задаром убиваться не буду», — сказал он, и это меня слегка шокировало.

Я и раньше слышал о том, как некоторые ребята специально плохо играют, чтобы уйти из клуба, но впервые столкнулся с этим сам. Уж я-то на такое неспособен, это точно, я слишком люблю игру. Только представить: пропускаешь гол, который мог бы предотвратить. Правда, у вратарей все по-другому, следует признать: если уж ты совершаешь ошибку, то это конец.

Я поделился своим удивлением с Дэнни, но он ответил: «Не знаю. А что же ему еще делать?»

— Но ты бы не стал так поступать, а, Дэнни? — спросил я.

— На его месте, может быть, и стал бы.

Было странно слышать это от него. Я сразу вспомнил тех «стариков» из дубля, с которыми когда-то играл. Но ведь там другое дело, их лучшие годы были позади, в то время как у Дэнни все только начиналось.

Я научился нескольким карточным играм; в каждом клубе были свои любимые — кто-то играл в покер, как и мы, кто-то в вист, крибидж и разные другие. Это помогало коротать время в аэропортах и отелях, где иногда приходилось просиживать часами. Но надо сказать, что это было не самое страшное — куда хуже для меня было посещение дурацких официальных приемок. Стоишь там, как дундук, в форменном блейзере и молчишь или, еще того хуже, отвечаешь на идиотские вопросы каких-то журналистов, которые и по-английски-то двух слов связать не могут.

Континенталы очень понравились Дэнни; против них ему было удобно играть, потому что они давали ему больше времени, и он мог выделывать такие штуки, на которые никогда бы не решился в чемпионате, так как знал, что его тут же завалят.

Приехав дамой, я опять стал дуреть от безделья, не зная, чем убивать время, тем более что Боб Каллен уехал в Саффолк. Мы поначалу собирались поехать на Мальорку, как многие футболисты, но из этого ничего не вышло, и я с семьей отправился в Бродстэйрс.

Проторчав там четыре дня, я решил поехать на Мальорку один. В Пальме было здорово: много футболистов, классные девчонки — в общем, мне понравилось. Я вернулся домой, с надеждой готовясь к предстоящему сезону.

ГЛАВА 4

Для вратаря самое главное — уверенность. Естественно, тебе нужно кое-что, в чем ты можешь быть уверенным: надо иметь реакцию, хорошо понимать в углах обстрела и разных прочих вещах. Но если у тебя пропадет уверенность — пиши пропало, пока она не вернется. И вот этот период — между тем, как она пропала, и тем, как вернулась, — самая страшная штука на свете. Я знаю, потому что сам через это прошел.

Дело в том, что наша команда была молода, а у молодой команды все хорошо, только пока все хорошо. Но едва лишь обстоятельства оборачиваются против тебя, очень трудно устоять. Как сказал однажды Билли Уоллис, «проблема молодой команды в том, что у нее нет внутренних резервов».

Первая наша игра была в Саутгемптоне. «Саутгемптон» — не очень уж сильная команда, но против нее трудно играть. Во-первых, игроки в ней все мощные, жесткие, во-вторых, центрфорвард у них — здоровый Рон Дэвис, который практически все выигрывает в воздухе и не просто скидывает кому-нибудь мяч, как Уин Дэвис, а сразу лупит по воротам.

Он забил нам уже на первых минутах: был длинный навес справа, он высоко выпрыгнул и ударил мимо меня в правый угол. Рэй Макгроу, наш центрхав, повернулся и заорал на меня: «Какого черта ты не вышел?» Признаюсь, я сорвался и крикнул в ответ: «Да это был твой мяч, кретин!». Потом Джеки Нокс вставил каждому из нас за то, что мы оба прошляпили, и все это вместе превратилось в настоящую перепалку. К тому времени я уже не боялся орать на защитников, если считал, что они фраернулись, и уж, конечно, я не мог допустить, чтобы Рэй свалил на меня тот гол.

Но в раздевалке босс тоже набросился на меня:

— Почему ты остался в воротах, Ронни?

— У меня, кажется, есть защитники, босс, не так ли? — ответил я. — Я вправе ожидать, что они разберутся с мячом, который находится так далеко от ворот.