Геннадий Красухин - Мои литературные святцы Страница 36

Для денег написал статью

Не верьте, бля, не верьте, бля, не верьте!

Нет, я писал не для рубля,

А потому что был я бля

И есть я – бля и буду бля до смерти!

Вот поэтому Первенцев и не смог написать ничего путного. За все 76 лет, которые прожил, – родился 26 января 1905 года.

Один из любимых поэтов Блока Яков Петрович Полонский известен прежде всего своими романсами – то есть, конечно стихами, ставшими романсами. Например, «Мой костёр в тумане светит» («Песня цыганки»).

По правде сказать, рядом с его прозой, иными поэмами да и многими стихами эти романсы смотрятся чужеродно: словно всё это писала не одна и та же рука.

Да, наследие Полонского невероятно неравноценно. И всё же, не будучи гражданским поэтом, именно Полонский написал знаменитую декларацию гражданского писателя:

Писатель, если только он

Волна, а океан – Россия,

Не может быть не возмущён,

Когда возмущена стихия.

Писатель, если только он

Есть нерв великого народа,

Не может быть не поражён,

Когда поражена свобода.

В окружении Полонского очень ценились его «пятницы» – собрание писателей у него на квартире по пятницам. Они продолжались с 1860 года и до его смерти, случившейся 30 октября 1898 года. Он прожил долго: родился 18 декабря 1819 года.

По-моему, о нём замечательно сказал Владимир Соловьёв:

«Очень чувствительный к отрицательной стороне жизни, он не сделался, однако, пессимистом. В самые тяжёлые минуты личной и общей скорби для него не закрывались „щели из мрака к свету“, и хотя через них иногда виделось „так мало, мало лучей любви над бездной зла“, но эти лучи никогда для него не погасали и, отнимая злобность у его сатиры, позволили ему создать оригинальнейшее его произведение „Кузнечик-музыкант“».

А поэму «Кузнечик-музыкант» Соловьёв сравнивает с Дантовым «Адом»:

«Чтобы ярче представить сущность жизни, поэты иногда продолжают её линии в ту или в другую сторону. Так, Дант вымотал всё человеческое зло в девяти грандиозных кругах своего ада; П. <олонский>, наоборот, стянул и сжал обычное содержание человеческого существования в тесный мирок насекомых. Данту пришлось над мраком своего ада воздвигнуть ещё два огромные мира – очищающего огня и торжествующего света; П. <олонский> мог вместить очищающий и просветляющий моменты в тот же уголок поля и парка. Пустое существование, в котором всё действительное мелко, а всё высокое есть иллюзия, – мир человекообразных насекомых или насекомообразных людей – преобразуется и просветляется силою чистой любви и бескорыстной скорби. Этот смысл сосредоточен в заключительной сцене (похороны бабочки), производящей, несмотря на микроскопическую канву всего рассказа, то очищающее душу впечатление, которое Аристотель считал назначением трагедии».

Я согласен с высокой оценкой Соловьёва поэмы Полонского, по которой и вправду можно судить о характере творчества этого незаурядного поэта.

31 октября

Надо сказать, что с Ниной Валериановной Королёвой (родилась 31 октября 1933 года) я сперва познакомился по её работам о Тютчеве.

Я писал о Тютчеве и читал всё, что было о нём написано.

Не скажу, что меня восхитила работа о поэте Нины Валериановны, но впечатление добротности от неё осталось.

Потом я узнал, что, оказывается, до того, как она защитила кандидатскую диссертацию по Тютчеву (1970), она выпустила в Ленинграде книгу стихов и была принята в Союз писателей как поэт.

Ну, а про её неприятности, связанные с публикацией в 1976 году в «Авроре» стихотворения «Оттаяла или очнулась?..», я узнал, уже давно работая в «Литературной газете».

Сейчас привожу это стихотворение в авторской редакции:

Оттаяла или очнулась?— Спасибо, любимый.Как будто на землю вернулась.На запахи дыма,На запахи речек медвяныхИ кедров зелёных,Тобольских домов деревянных,На солнце калёных.Как будто лицо подняла яЗа чьей-то улыбкой.Как будто опять ожила яДля радости зыбкой…Но город, глядящийся в реки,Молчит, осторожен.Здесь умер слепой КюхельбекерИ в землю положен.[Здесь в церкви купчихи кричали,Качая рогами,Распоп Аввакум обличал ихИ бит батогами.]И в год, когда пламя металосьНа знамени тонком,В том городе не улыбаласьЦарица с ребёнком…И я задыхаюсь в бессилье,Спасти их не властнаПричастна беде и насильюИ злобе причастна

Понятно, что вызвало тогда ярость партийных властей: сочувствие убитым царице с ребёнком, сознание своей причастности к этому злодеянию, – причастности хотя бы потому, что до сих пор молчала об этом.

Словом, до перестройки путь Королёвой на страницы печати был перекрыт.

Но, слава Богу, после перестройки она печатается очень активно. Причём не только со стихами, но и с очень интересными воспоминаниями о своих современниках.

Долго в моей библиотеке сохранялась книжка Евгения Андреевича Пермяка «Кем быть?», где на титуле было красивым почерком выведено: «Гена Красухин, ученик 3 класса „Г“, награждается за отличную учёбу и примерное поведение». Куда-то она потом запропастилась, да я о ней и не жалею: книжка мне тогда же не понравилась.

Значительно позже я листал роман Пермяка, родившегося 31 октября 1902 года, «Сказка о сером волке», послеживая за его сюжетом. Там из Америки приезжает в Россию в гости к колхознику его родной брат – фермер. И убеждается, насколько колхозная система ведения сельского хозяйства лучше американской единоличной.

На одном из сайтов, посвящённых Пермяку, я прочитал, что он создал сказку, в которой неосуществимая в прошлом смелая народная фантазия становится былью.

А, прочитав, что Пермяк дал в НКВД показания на поэта Ивана Приблудного, после чего Приблудного расстреляли, и, соединив два этих факта (невероятная сказка+показания чекистам), вспомнил строчку Бахчиняна, ушедшую в фольклор: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью».

Пермяку это удалось. Сам он умер в своей постели 17 августа 1982 года.

Ноябрь

1 ноября

Любопытно, что родной брат Любови Яковлевны Гуревич (родилась 1 ноября 1866 года) Яков был дедом литературоведа Ираклия Андроникова. Сама она после окончания Высших женских (Бестужевских) курсов (1888), дебюта в печати и знакомства с Н. Минским, Д. Мережковским и А. Волынским приобрела в 1891 году журнал «Северный вестник».

В журнале сотрудничали, помимо уже указанных литераторов, Н. Лесков, Л. Толстой, М. Горький, В. Стасов, З. Гиппиус. Чуть позже там печатались Ф. Сологуб и К. Бальмонт. Л. Гинзбург напечатала в этом журнале роман «Плоскогорье» (отдельное издание – 1897). Но из-за финансовых и цензурных осложнений журнал в 1898 году прекратил своё существование.

Она увлекалась социалистическими идеями. Составила бюллетень трагических событий 9 января 1905 года, который распространялся нелегально.

Кстати, она из первых переводчиков на русский язык знаменитого «Дневника Марии Башкирцевой».

С 1907 года много выступает как литературный и театральный критик. Увлекается историей и теорией театра. В 1913—1915 годах заведует литературным и критическим отделом журнала «Русская мысль».

Её статьи о литературе и театре были собраны ею в книге «Литература и эстетика» (1912).

Увлечение театром, его теорией и практикой» отражены в книге Любови Яковлевны «Творчество актёра». А, влюбившись в Художественный театр, сблизившись с К. С. Станиславским, она написала о нём книгу «К. С. Станиславский» (1929), помогала ему в создании его сочинений. Последняя прижизненная работа Л. Я. Гуревич – «История русского театрального быта» (Т.1, 1939).

Умерла 17 октября 1940 года.

Кайсына Кулиева я очень хорошо знал лично. Он близко дружил с моим другом Станиславом Рассадиным, написавшим о нём книгу, и я часто видел его у Стасика, а порой и ходил вместе со Стасиком в гостиницу «Россия», где он обычно останавливался.

Кайсын (родился 1 ноября 1917 года) терпеть не мог, чтобы его именовали по отчеству «Шуваевич». «У нас, балкарцев, отчества не приняты», – говорил он. Он всегда чувствовал себя представителем своего народа. И оскорблялся, если выяснялось, что собеседник не знал о трагической истории балкарцев.