Кнут Гамсун - Новая земля (Новь) Страница 37

"Послушай, Андрей, меня нисколько не удивляетъ, если у васъ скоро все пойдетъ хорошо. Очень можетъ быть, что она совсѣмъ и не уѣдетъ".

Тидеманъ смѣрилъ своего друга глазами:

"Ты такъ думаешь? Развѣ не ты говорилъ какъ-то, что я не перчатка, которую по желанію можно отъ себя отбросить или снова надѣть. Видишь ли, я теперь думаю такъ, какъ ты думалъ тогда. Во всякомъ случаѣ и разговора объ этомъ быть не можетъ; но если бъ и могъ быть, то вѣдь не шутки же ради, Олэ, я такъ долго страдалъ. Я рѣшился дать ей свободу, и она взяла ее. Ахъ, да, съ ея стороны не было никакихъ возраженій, она охотно взяла ее. Когда я обѣднѣлъ и разорился, я распуталъ узелъ и сказалъ: теперь, къ сожалѣнію, я не могу тебѣ доставлять средства, какъ я бы этого хотѣлъ, Ханка, я не могу дольше брать на себя отвѣтственность удерживать тебя, ты свободна. И на это она сказала да, и ушла. Но, впрочемъ, другого и ожидать было нельзя; лучше объ этомъ не говорить. Все прошло, она такъ же мало думаетъ вернуться, какъ и я о томъ, чтобъ снова взятъ ее къ себѣ… Да, да, она не совсѣмъ избѣгаетъ меня, а это радуетъ меня; это былъ удивительный случай съ деньгами; я всегда буду благодаренъ ей за это".

Но Тидеманъ вдругъ поднялся и началъ прощаться, ему нужно въ банкъ и нужно торопиться.

Олэ продолжалъ стоять у конторки. Судьба Тидемана заставляла его задуматься. А гдѣ была Агата? Она обѣщала быть черезъ часъ дома, а теперь уже прошло два часа. Нѣтъ, конечно, не было ничего дурного въ прогулкахъ самихъ по себѣ, но — Тидеманъ былъ правъ!.. У Тидемана были свои основанія на это, онъ такъ сказалъ, но — что хотѣлъ онъ этимъ сказать?… Вдругъ у Олэ мелькнула мысль: можетъ быть Иргенсъ разбилъ его счастье? За это нельзя было ручаться. Въ городѣ не говорили объ этомъ, нѣтъ, Олэ ничего объ этомъ не слышалъ, всѣ такъ привыкли видѣть фру Ханку то съ однимъ, то съ другимъ изъ знакомыхъ, этимъ она ускользала отъ сплетенъ. Но очень можетъ быть, что это былъ Иргенсъ. Красный галстукъ? Да, не онъ ли носилъ красный галстукъ? Теперь Олэ нашелъ, что подразумѣвалъ Тидеманъ, когда онъ говорилъ съ извѣстнымъ подчеркиваніемъ объ опасныхъ поѣздкахъ на острова въ іюлѣ. И дѣйствительно, Агата потеряла всякую охоту сопровождать его въ контору, ей постоянно теперь хочется выходить, гулять въ пріятной компаніи и именно въ этой пріятной компаніи осматривать мѣстности и вещи. Нѣтъ, Боже мой, вѣдь это же не могло бытъ причиной для подозрѣній? Тидеманъ вѣдь тоже говоритъ, что Агата будетъ знать, какъ ей поступить, когда это нужно будеть. Да, относительно Агаты у него не было сомнѣній, было бы несправедливымъ набросить на нее тѣнь; но, все-таки, эти прогулки даютъ поводъ къ разговору… Развѣ она не пожалѣла, что онъ не поэтъ? "Какъ жалко, Олэ, что и ты также не поэтъ", она сказала. Но послѣ этого она такъ нѣжно и мило объяснила, что все это была шутка; нѣтъ, она была невинна, какъ дитя, но эти постоянныя прогулки съ Иргенсомъ должны быть запрещены, ради нея же самой… Только черезъ часъ пришла Агата. Ея лицо было свѣжее, и разгоряченные глаза блестѣли. Она бросилась на шею къ Олэ, она постоянно это дѣлала, когда передъ этимъ гуляла съ Иргенсомъ. Олэ снова просіялъ, у него нехватало храбрости огорчитъ ее; онъ только попроситъ ее, не хочетъ ли она для него больше оставаться дома. Онъ просто не можетъ этого переносить, когда ея такъ долго нѣтъ дома. Это сильнѣе всякихъ разсужденій, онъ ни о чемъ другомъ думать не можетъ, какъ только о ней.

Агата слушала внимательно и обѣщалась принятъ это во вниманіе. Да, да, онъ правъ.

"И если я могу еще о чемъ-то тебя попросить, то вотъ о чемъ! Не можешь ли ты менѣе часто бывать съ Иргенсомъ, ну хотъ немного. Я ничего не хочу сказать этимъ дурного, Агата; но немного меньше, чтобъ люди не говорили бы объ этомъ. Иргенсъ мой большой другъ, но… Да, да не принимай близко къ сердцу, что я тебѣ сказалъ".

Тогда она повернула къ нему свою голову, схватила его обѣими руками и приблизила къ себѣ, посмотрѣла ему въ глаза и сказала:

"Ты не вѣришь, что я тебя люблю, Олэ?"

Теперь онъ смутился, онъ черезчуръ былъ близокъ къ ней, онъ запнулся и отступилъ на шагъ:

"Любишь ли? Ха-ха, нѣтъ, Агата! Неужели ты думаешь, что я хотѣлъ упрекнутъ тебя въ этомъ. Ты не поняла, что я сказалъ, — это ради людей, ради людей! Но это было поразительно глупо; я не долженъ былъ бы упоминать объ этомъ: ты начнешь теперь думать объ этомъ, ты можетъ быть совсѣмъ не будешь теперь встрѣчаться съ Иргенсомъ. Прошу тебя, пусть все останется по старому, ты не должна порывать съ нимъ, это привлекло бы еще больше вниманія. Нѣтъ, это тонкій, недюжинный человѣкъ, и ты должна признавать его за такового. А то, что я сказалъ… я ничего не сказалъ ничего. Хорошо?"

Но у нея была потребность объясниться: она такъ же охотно пойдетъ и съ другимъ, какъ и съ Иргенсомъ, это просто такъ случилось сегодня. Она преклоняется передъ его талантомъ, этого она не скрываетъ, но вѣдь не она одна; кромѣ того, она чувствуетъ къ нему жалость, потому что онъ домогался преміи и не получилъ ея. Ей жалко было его, и больше ничего, ровно ничего…

"Довольно", крикнулъ Олэ. — Развѣ она совсѣмъ… Развѣ онъ хотѣлъ сказать что-нибудь дурное? Короче говоря, все должно остаться по старому, и они не будутъ больше объ этомъ говорить… Да, а что касается свадьбы, вѣдь нужно теперь условиться насчетъ дня; ему нужно теперь поѣхать въ Англію, а потомъ, что касается его, то онъ готовъ! И было бы самымъ лучшимъ, если она поѣдетъ домой, пока его здѣсь не будетъ, а когда все будетъ готово, онъ пріѣдеть за ней. Послѣ свадьбы они опять пріѣдутъ въ городъ. А для свадебнаго путешествія найдется можетъ бытъ время будущей весной!

Агата счастливо улыбалась и была согласна на все. Странное, неопредѣленное желаніе зародилось въ ней: лучше она останется здѣсь, пока онъ не вернется; а тогда они вмѣстѣ поѣдутъ въ Торахусъ. Она сама не знала, какъ явилась у нея эта тайная мысль, но желаніе остаться здѣсь не было настолько сильнымъ, чтобъ стоило о немъ упоминать; пустъ все будетъ по желанію Олэ; она замѣтила ему, что онъ долженъ поторопиться съ возвращеніемъ изъ Англіи; ея глаза были широко раскрыты и невинны; она положила одну руку на его плечо, а другая покоилась на конторкѣ, когда она съ нимъ говорила.

И это ей онъ хотѣлъ намекнуть! Тидеманъ былъ правъ, — она знаетъ, что ей дѣлать, когда это нужно будетъ.

IV

Прошло больше недѣли прежде, чѣмъ показался опять Иргенсъ. Замѣтилъ ли онъ какое-нибудь недовольство? Или надоѣли ему эти прогулки? Онъ пришелъ какъ-то разъ послѣ обѣда къ Олэ въ контору. Былъ ясный солнечный день, но вѣтеръ сильно дулъ, и пыль поднималась по улицамъ. Онъ очень сомнѣвался, что фрекэнъ Агата выйдетъ въ такую погоду, а потому онъ сказалъ:

"Сегодня такой сильный вѣтеръ, я хотѣлъ бы съ вами пойти на гору, на самую высокую точку, фрекэнъ Линумъ. Вы, по всей вѣроятности, никогда не видали такого зрѣлища, — пыль, какъ дымъ, поднимается надъ городомъ".

Олэ быстро подтвердилъ то же самое; это во всякомъ случаѣ очень интересно, ей бы нужно это посмотрѣть… Олэ при другихъ обстоятельствахъ сказалъ бы на это нѣтъ, вся эта пыль была нездорова и непріятна, но Иргенсу хотѣлось наверхъ, на высоту, — казалось, вѣтеръ это его сфера; иначе онъ не сталъ бы такъ говоритъ; вѣтеръ, который шумѣлъ на морѣ въ гавани, и заставлялъ биться маркизы на окнахъ! Кромѣ того, онъ хотѣлъ показать Агааѣ, что онъ съ своей стороны ничего не имѣетъ противъ этого… Хорошо. Пусть она сдѣлаетъ эту прогулку.

И Агата отправилась.

"Я цѣлую вѣчность васъ не видѣлъ", сказалъ Иргенсъ.

"Нѣтъ", возразила она, "я теперь постоянно дома и сдѣлалась очень прилежной. Очень скоро я поѣду на родину".

"Какъ?" сказалъ онъ быстро и остановился.

"Да, да… правда, что я скоро вернусь, но…"

Они продолжали итти. Иргенсъ сталъ задумчивъ.

"Знаете", сказалъ онъ, "сегодня черезчуръ вѣтрено, мы не можемъ даже слышатъ, что говоримъ другъ другу; пойдемте лучше наверхъ въ паркъ. Я знаю одно мѣсто…"

"Да, какъ хотите", сказала она.

Они нашли защищенное мѣсто, тамъ не было ни одной души.

Иргенсъ сказалъ: "Откровенно вамъ сказать, я совсѣмъ не собирался тащить васъ сегодня на горы. Я только боялся, что вы не пойдете со мной, вотъ почему я приглашалъ васъ на гору, какъ я это говорилъ тамъ внизу, въ конторѣ. Я хотѣлъ васъ видѣть".

Пауза.

"Ахъ, такъ?.. Впрочемъ я уже перестала вами удивляться", сказала она.

"Хорошо, фрекэнъ Агата; вотъ уже десять дней съ тѣхъ поръ, какъ я говорилъ съ вами послѣдній разъ. Это такъ давно".

"Но вѣдь это не моя вина… Ну да не будемъ больше объ этомъ говорить", быстро прибавила она. "Скажите мнѣ, между прочимъ, почему вы постоянно на меня нападаете, это нехорошо съ вашей стороны. Мнѣ такъ хотѣлось бы, чтобъ мы были друзьями, но…"

"Но ничѣмъ больше, нѣтъ… я понимаю;.. Этого недостаточно для того, кто страдаетъ. Нѣтъ, вы впрочемъ этого не знаете, вы никогда этого не испытали. Что-то постоянно, постоянно стремится въ тебѣ преступить запрещенное. Это стремленіе заглянуть въ лицо своей судьбѣ. И если бы я долженъ былъ отдать все за это мгновеніе, я бы отдалъ. Лучше короткій часъ провести вмѣстѣ съ вами, фрекэнъ Линумъ, чѣмъ жить еще долгіе годы безъ васъ".