Мигель Сервантес Сааведра - Дон Кихот Страница 38

— Ну, нет, — ответил хозяин, — я еще с ума не спятил, чтобы сделаться странствующим рыцарем. Я прекрасно понимаю, что теперь порядки уже совсем не те, как во времена странствования этих славных рыцарей.

Санчо, хранивший против своего обыкновения глубокое молчание, внимательно прислушивался к разговору между хозяином и священником. Услышав, что рыцарские романы чистейший вздор и что никаких рыцарей больше нет, Санчо Панса сильно призадумался о том, чем может окончиться путешествие его господина в страну Микомикон. Растерянный и смущенный, направился он в чуланчик, где спал наш идальго, но через несколько минут выбежал оттуда в сильнейшем смятении.

— Сюда, сеньоры, скорей на помощь! — вопил он. — Мой господин вступил в жесточайший бой, страшнее которого мои глаза еще не видывали. Клянусь богом, он нанес такой удар великану, врагу сеньоры принцессы Микомикон, что отсек ему голову начисто, словно репку!

— Что вы такое говорите, братец? — воскликнул священник. — В своем ли вы уме, Санчо? Как это могло случиться, черт возьми, когда великан находится за две тысячи миль отсюда?

В эту минуту из каморки до них донеслись отчаянные возгласы Дон Кихота:

— Берегись, вор, разбойник, трус, ты в моих руках, теперь уж ничто не спасет тебя!

Возгласы эти заглушались страшным шумом, словно кто-то наносил яростные удары в стены. Все прислушались, стараясь понять, что происходило в чуланчике.

Тут Санчо снова закричал:

— Что же вы стоите? Бегите на помощь моему господину. Впрочем, он и один справится с врагом. Великан уже убит и дает теперь отчет богу в своей нечестивой жизни. Я видел, как лилась кровь и как слетела с его плеч голова, величиной с добрый мех с вином.

— Убейте меня, — вскричал тут хозяин гостиницы, — если этот Дон Кихот или дон Дьявол не вспорол один из мехов с красным вином, висевших у его изголовья! Вино вытекло, а дурень вообразил, будто это кровь.

С этими словами он кинулся на место битвы; все бывшие в комнате последовали за ним в чулан, и тут их глазам представилось удивительное зрелище. Наш идальго в короткой рубашке стоял посреди чулана; его длинные и тощие ноги, покрытые волосами, были порядком грязны; его голову украшал красный засаленный ночной колпак, принадлежавший хозяину; на левой руке было намотано одеяло, ненавистное Санчо (по хорошо известной ему причине), а в правой он держал обнаженный меч, которым наносил удары во все стороны. При этом он так кричал, словно и вправду сражался с великаном. Но всего удивительнее было то, что он проделывал все это с закрытыми глазами. Воображение его было занято мыслями о предстоявшем бое, и ему приснилось, будто он уже добрался до королевства Микомикон и сражается со своим врагом. В полусне он принял мехи за великана и так изрубил их, что вся комната была залита вином. Увидев, что погибло его добро, хозяин пришел в ярость; стиснув кулаки, набросился он на Дон Кихота и, наверное, избил бы его до полусмерти, если бы священник и цирюльник не вступились за бедного рыцаря. Но и побои не разбудили нашего идальго. Цирюльнику пришлось принести из колодца большой котел холодной воды и окатить его с головы до ног. Только тогда он наконец проснулся. Тем временем Санчо тщетно шарил во всех углах, стараясь найти голову великана. Убедившись, что поиски его напрасны, он сказал:

— Я наперед знал, что в этом доме непременно наткнешься на какое-нибудь колдовство. В прошлый раз вот на этом месте я получил столько пинков и тумаков, что даже вспомнить страшно. А кто мне их надавал — один черт знает. Теперь вот пропала эта голова, а между тем я собственными глазами видел, как мой господин отрубил ее и как кровь хлынула фонтаном.

— Какая там кровь, какой фонтан? Накажи тебя бог и все его святые, — закричал хозяин, — разве ты не видишь, мошенник, что все эти фонтаны крови хлещут и бьют из проткнутых мехов! Берегись, дурак, как бы тебе не захлебнуться в красном вине. Чтоб твоего господина на том свете черти так истыкали, как он истыкал мои мехи!

— Ничего не понимаю, — отвечал Санчо, — знаю только, что, если я не отыщу этой головы, мое злополучное графство растает, как соль в воде.

Упорство, с каким Санчо повторял весь этот вздор, окончательно вывело из себя хозяина, и без того взбешенного убытками, которые наделал ему Дон Кихот. Он клялся и божился, что на этот раз им не удастся, как раньше, уехать не заплатив. Теперь им не помогут никакие привилегии рыцарства: он заставит их рассчитаться даже за починку продырявленных мехов. Между тем священник, желая успокоить Дон Кихота, взял его за руку, а тот, думая, что это принцесса Микомикон, опустился перед священником на колени и сказал:

— Отныне, ваше величество высокородная и знатная сеньора, вы можете жить спокойно, не боясь козней этого подлого существа. А я отныне могу считать себя свободным от взятого на себя обязательства, ибо с помощью великого бога и милости той, ради которой я живу и дышу, исполнил я свое обещание.

— Ну, разве я вам не говорил? — вскричал при этом Санчо. — Не пьян же я был, в самом деле. Полюбуйтесь, как мой господин расправился с великаном. Ну, теперь все в порядке, и графство у меня в кармане.

Как было не засмеяться, слушая бредни обоих чудаков, господина и слуги? Все расхохотались. Одному хозяину было не до смеху; он то и дело на все лады поминал сатану. Наконец священнику с цирюльником удалось уложить Дон Кихота в постель. Видно было, что рыцарь изнурен до крайности, ибо он сейчас же погрузился в сон. Тогда наши друзья принялись утешать Санчо Пансу, который все еще не мог найти голову великана. Но труднее всего было успокоить хозяина, оплакивавшего гибель своего вина. Хозяйка между тем непрестанно причитала:

— В недобрый час, в проклятую минуту вошел к нам в дом этот странствующий рыцарь, чтоб мои глаза его не видели. Дорого же он нам обошелся! Прошлый раз он уехал, не заплатив ни за ужин, ни за постель, ни за солому, ни за овес для себя, своего оруженосца, лошади и осла. Он заявил тогда, что рыцари, ищущие приключений, — пошли боже всем этим рыцарям такое приключение, чтобы они навек угомонились, — не обязаны платить, будто, мол, в правилах бродячего рыцарства так и сказано. А потом другой сеньор, его приятель, выпросил у меня лучшее мое платье да так истрепал его в своих проклятых похождениях, что просто сердце кровью обливается. И вот теперь — вдобавок ко всему — этот дурацкий рыцарь изрешетил мехи и выпустил вино, — чтобы ему так кровь из жил выпустили. Но пусть он не воображает, что и на этот раз ему все сойдет с рук. Клянусь костями моего отца и жизнью моей матери, не я буду, если он не заплатит за все до последнего мараведиса.

И много других слов наговорила разгневанная хозяйка; ей вторила ее добрая служанка Мариторнес. Дочка же молчала и только от времени до времени усмехалась. Наконец священник успокоил их, пообещав хорошо заплатить и за мехи, и за вино, и за все прочее.

Между тем Санчо, отчаявшись найти голову великана, стал внимательнее прислушиваться к причитаниям хозяйки и речам священника. Тут, наконец, он убедился, что никакого свирепоглазого великана вовсе не было, а господин его сражался с хозяйскими мехами. Это его очень огорчило. Но хуже всего было то, что никто из присутствующих — ни хозяин с хозяйкой, ни священник — не обращались с Доротеей, как с принцессой. Все обходились с ней запросто, называли ее Доротеей и сеньориной, шутили, смеялись. Да и сама она держалась очень просто: шепталась и пересмеивалась с хозяйской дочерью, заговаривала с гостями, болтала и любезничала, — словом, совсем не походила на знатную принцессу, наследницу огромного королевства. Санчо был совсем сбит с толку. Страшное подозрение зародилось в его уме. «А что как все это — обман? — думал он. — Не морочат ли нам с господином головы, чтобы позабавиться на наш счет? Удивительно только, что такой степенный человек, как священник, замешан в этой шутке».

Глава 25, в которой передается любопытная речь Дон Кихота о военном деле и науках

Мучимый всеми этими сомнениями, Санчо не вытерпел и решительными шагами направился в комнату Дон Кихота, который как раз в эту минуту проснулся.

— Ну, теперь, ваша милость сеньор Печальный Образ, — сказал Санчо, — вы можете спать, сколько вам заблагорассудится. Вам нечего уже заботиться о том, чтобы сразить великана и возвратить принцессе ее королевство. С этим делом все кончено.

— И я так думаю, — ответил Дон Кихот, — ибо у меня с великаном был жестокий и страшный бой. В конце концов мне удалось нанести ему решительный удар: я снес ему голову с плеч, и кровь полилась рекою, словно вода.

— Скажите лучше: словно красное вино, — ответил Санчо, — ибо осмелюсь доложить вашей милости, если вам это неизвестно, что убитый вами великан всего-навсего огромный мех, кровь — шесть арроб[50] красного вина, а отрубленная голова… будь она проклята, эта голова, я искал ее повсюду, чтобы представить в доказательство вашей победы принцессе Микомиконской, но нигде не нашел…