Жорж Санд - Деревенские повести Страница 43

То обстоятельство, что он был из подкидышей, огорчило немного девушку. Она была чуточку горда, но она скоро с этим примирилась; и чувство ее расшевелилось, когда она выслушала, что Франсуа противился любви. Женщины поддаются из противоречия; и если бы Франсуа хотел заставить забыть пятно своего происхождения, он не мог бы поступить хитрее, как показав свое отвращение к браку.

Таким образом, дочь Жана Верто остановилась в этот раз на Франсуа, как никогда еще ни на ком не останавливалась.

— Неужели же только всего? — говорила она своему отцу. — Так он думает, что у нас не хватит доброго сердца и средств, чтобы помогать старой женщине и устроить ее сына? Да он просто не понимает, на что вы ему намекали, отец; если бы он знал, что дело идет о том, чтобы вступить в нашу семью, это его не мучило бы.

И вечером, после работы, Жанета Верто сказала Франсуа:

— Я высоко вас ценила, Франсуа, но теперь ценю еще больше с тех пор, как отец мне рассказал о вашей привязанности к женщине, которая вас воспитала и для которой вы хотите работать всю вашу жизнь. Это, конечно, ваше дело иметь такие чувства… Я очень бы хотела узнать эту женщину, чтобы оказать ей при случае услугу, вы так к ней привязались, что, наверное, это очень хорошая женщина.

— О, да! — сказал Франсуа, которому приятно было говорить о Мадлене, — эта женщина, которая хорошо думает, женщина эта думает, как в вашей семье.

Эти слова обрадовали дочь Жана Верто, и она почувствовала в себе уверенность.

— Я хотела бы, — сказала она, — в случае, если бы она сделалась несчастной, чего вы опасаетесь, чтобы она переехала жить к нам. Я помогла бы вам ухаживать за ней, ведь она уже немолодая, не правда ли? Может быть она уже дряхлая.

— Дряхлая? нет, — сказал Франсуа, — она не в тех летах, чтобы быть дряхлой.

— Так она еще молодая? — сказала Жанета Верто и немного насторожилась.

— О нет! Совсем не молодая, — ответил с большою простотой Франсуа. — Я не могу припомнить, сколько ей теперь может быть лет. Она была для меня как мать, и я не обращал внимания на ее лета.

— А она была хороша, эта женщина? — спросила Жанета, поколебавшись немного перед тем, как задать этот вопрос.

— Хороша? — сказал Франсуа, немного удивившись, — вы хотите сказать, была ли она красивою женщиной? Для меня она достаточно красива такою, как была; но, по правде говоря, я никогда не думал об этом. Что это может прибавить к моей привязанности? Если бы она была даже безобразнее чорта, я на это не обратил бы внимания.

— Но, однако, вы же можете сказать приблизительно, сколько ей лет.

— Погодите! Ее сын был на пять лет моложе меня. Так вот! Это женщина еще не старая, но и не особенно молодая, приблизительно она…

— Как я, — сказала Жанета, смеясь немного насильственно. — В таком случае, если она овдовеет, ей, пожалуй, уже поздно будет выходить замуж. Не правда ли?

— Это как придется, — ответил Франсуа. — Если ее муж не растратит всего и у нее останется состояние, будут и женихи. Есть ведь парни, которые за деньги готовы жениться на своих двоюродных бабушках так же, как и на своих внучатных племянницах.

— А вы не уважаете тех, которые женятся из-за денег?

— Да, это во всяком случае, мне бы не подошло, — ответил Франсуа.

При всем своем простодушии подкидыш однако же понял, что старались ему внушить, и то, что он говорил, было сказано с намерением. Однако же Жанета этого так не приняла и влюбилась в него еще немного больше. За нею много ухаживали, но она не обращала внимания ни на одного своего поклонника. Первый, кто ей понравился, оказался тот, который поворачивался к ней спиной; уж таким образом устроены мозги у женщины.

Франсуа хорошо видел в следующие дни, что она была озабочена, почти ничего не ела, и, когда он, казалось, не смотрел на нее, глаза ее были прикованы к нему. Он уважал эту добрую девушку и хорошо понимал, что, оставаясь равнодушным, он еще более влюбит ее в себя. Но она не нравилась ему, и если бы он ее и взял, то больше по рассудку и по долгу, чем по расположению.

Это заставило его подумать, что ему не придется долго оставаться у Жана Верто, так как рано или поздно это дело повело бы за собой какие-нибудь огорчения и неприятности.

Но в это время с ним случилась столь необычайная вещь, что она чуть не изменила все его намерения.

XIV

Однажды утром кюрэ из Эгюранда зашел, как бы гуляя, на мельницу Жана Верто, он повертелся немного в помещении, пока ему не удалось подцепить Франсуа в одном из уголков сада. Там он принял очень таинственный вид и спросил его, был ли он действительно Франсуа, прозванный Родинка, имя, которое было ему присвоено в гражданском порядке, когда он был доставлен как подкидыш, из-за родимого пятна, бывшего у него на левой руке. Кюрэ осведомился также самым точным образом об имени женщины, которая его выкормила, о местах, где ему приходилось жить, и, наконец, обо всем другом, что он только мог знать о своем рождении и жизни.

Франсуа пошел за своими бумагами, и кюрэ остался ими очень доволен.

— Ну вот! — сказал он, — приходите завтра или сегодня вечером ко мне и смотрите, чтобы никто не узнал про то, о чем я вас извещу, ибо мне запрещено разглашать, а это является делом совести для меня.

Когда Франсуа пришел к господину кюрэ, тот закрыл как следует все двери своей комнаты, затем вынул из шкафа четыре небольшие тонкие бумажки и сказал:

— Франсуа Родинка, вот четыре тысячи франков, которые посылает вам ваша мать. Я не могу открыть вам ни ее имени, ни в какой стране она находится, ни мертва ли она или жива в настоящую минуту. Благочестивая мысль заставила ее вспомнить о вас, и, по-видимому, у нее всегда было некоторое намерение сделать это, потому что она сумела разыскать вас, хотя вы и живете вдалеке. Она узнала, что вы порядочный человек, и она дает вам на обзаведение с условием, что в течение шести месяцев, начиная с сегодняшнего дня, вы никому не скажете, исключая женщины, на которой захотели бы жениться, об этом ее даре. Она возлагает на меня поручение переговорить с вами относительно вклада этих денег под проценты или взносе их на хранение и просит, чтобы я предоставил вам мое имя для сохранения в тайне всего этого дела. Я поступлю так, как вы захотите, но мне предписано отдать вам деньги только в обмен на вашу клятву ничего не говорить и ничего не делать, что бы могло разгласить тайну. Известно, что на ваше обещание можно рассчитывать, даете ли вы мне его?

Франсуа дал клятву, оставил деньги у господина кюрэ и просил его поместить их, как находит тот нужным; он знал этого пастыря за прекрасного человека, а они, как женщины, или очень хороши, или совсем плохи.

Подкидыш вернулся домой скорее грустный, чем радостный. Он думал о своей матери и охотно отдал бы эти четыре тысячи франков за возможность ее увидеть и поцеловать. Но также он говорил себе, что она, вероятно, скончалась, и что ее подарок был одним из тех распоряжений, которые принимаются перед лицом смерти; и это делало его еще более сосредоточенным, так как он был лишен возможности носить по ней траур и служить по ней мессы. Но была ли она жива или мертва, он помолился за нее богу, чтобы он простил ее за то, что она покинула своего ребенка, так же, как ее ребенок от всей души прощал ей это, моля бога о прощении и своих собственных грехов.

Он старался ничего этого не показывать, но более двух недель, в те часы, когда все собирались к столу, он оставался погруженным в глубокую задумчивость, и вся семья Верто очень этому изумлялась.

— Этот малый не высказывает нам всех своих мыслей, — говорил мельник. — Наверное, у него какая-нибудь любовная история на уме.

— Может быть, это любовь ко мне? — думала девушка, — а он чересчур деликатен, чтобы открыться. Он боится, чтобы не сочли его влюбленным скорее в мое богатство, чем в мою особу; и все, что он делает, — это, чтобы не разгадали его тайных забот.

И она забрала себе в голову, что она должна приручить его, и так усердно ласкала его и словами, и взглядами, что он этим был потрясен даже среди всех своих невеселых размышлений.

Иногда он говорил себе, что был достаточно богат, чтобы помочь Мадлене в случае несчастья, и что он может свободно жениться на девушке, не требующей от него состояния. Он не чувствовал себя влюбленным ни в какую женщину, но видел хорошие качества Жанеты Верто и боялся проявить сердечную жестокость, не отвечая на ее намерения. Минутами ее печаль огорчала его, и у него являлось желание ее утешить.

Но совершенно неожиданно, когда он однажды поехал в Креван по делам своего хозяина, он встретил там одного из дорожных смотрителей, который жительствовал около Пресля, и тот сообщил ему о смерти Кадэ Бланшэ и прибавил, что он оставил дела в большом беспорядке, и неизвестно было, как из всего этого выпутается вдова.