Уильям Теккерей - Приключения Филиппа в его странствованиях по свету Страница 43

Однажды, когда старый лордъ Рингудъ пріѣхалъ въ Лондонъ, по своему обыкновенію, весною, Филиппъ удостоился сдѣлать ему визитъ, и о немъ доложили его сіятельству именно въ то время, когда Тальботъ Туисденъ и Рингудъ, сынъ его, прощались съ своимъ благороднымъ родственникомъ. Филиппъ взглянулъ на нихъ съ сверкающими глазами и раздулъ ноздри по своей ухорской привычкѣ, Они, должно быть съ своей стороны порядочно повѣсили носъ, потому-что милордъ расхохотался надъ ихъ унылымъ видомъ и чрезвычайно забавлялся, когда они проскользнули въ дверь, въ которую Филиппъ побѣдоносно вошолъ.

— Итакъ, сэръ, у васъ были семейныя непріятности. Слышалъ всё, по-крайней-мѣрѣ съ ихъ стороны. Вашъ отецъ удостоилъ жениться на моей племянницѣ, уже имѣя жену?

— Не имѣя жены, сэръ, хотя мой любезные родственники очень желали доказать, что у него была уже жена.

— Имъ хотѣлось вашихъ денегъ. Тридцать тысячъ фунтовъ — не бездѣлица. По десяти тысячъ на каждаго изъ ихъ дѣтей, не было бы уже необходимости скряжничать. Дѣло кончилось между вами и Агнесой? Нелѣпое было дѣло, тѣмъ лучше.

— Да, сэръ, тѣмъ лучше.

— У нихъ по десяти тысячъ на каждую дочь. Было бы по двадцати, если бы имъ достались ваши деньги. Совершенно естественно желать этого.

— Совершенно.

— Улькомъ, кажется, нѣчто въ родѣ негра. У него прекрасное имѣніе здѣсь, кромѣ этой вест-индской дряни. Человѣкъ сердитый — такъ мнѣ сказали. Къ счастью, что Агнеса такая хладнокровная женщина; надо же ей какъ-нибудь уживаться съ этимъ грубіяномъ, когда у него такое состояніе. Большое для васъ счастье, что эта женщина увѣряетъ, что она не была обвѣнчана съ вашимъ отцомъ. Туисденъ говоритъ, будто докторъ подкупилъ её. Достало ли бы у него денегъ подкупить-то, развѣ вы прибавили бы своихъ?

— Я не подкупаю людей для ложнаго показанія, милордъ… и если…

— Не хорохорьтесь… Я этого ни говорилъ; это Туисденъ говоритъ — можетъ быть и думаетъ. Когда дѣло дойдетъ до процесса, люди вѣрятъ всему другъ о другѣ.

— Я не знаю, что сдѣлали бы другіе, сэръ. Если бы у меня были чужія деньги, я не былъ бы спокоенъ до-тѣхъ-поръ, пока ни возвратилъ бы ихъ. Если бы часть наслѣдства послѣ моего дѣда не принадлежала по закону мнѣ — а я нѣсколько часовъ думалъ это — я отдалъ бы всё законнымъ владѣльцамъ, то-есть отдалъ бы мой отецъ.

— Какъ, чортъ побери! вы хотите сказать, что нашъ отецъ еще не кончилъ съ вами счотовъ?

Филиппъ немножко покраснѣлъ.

— Я сдѣлался совершеннолѣтнимъ только нѣсколько мѣсяцевъ назадъ, сэръ Я не имѣю никакихъ опасеній. Я получаю дивидендъ довольно акуратно. Одинъ изъ опекуновъ моего дѣда, генералъ Бэйнисъ, въ Индіи; онъ скоро воротится; намъ не къ чему торопиться.

Дѣдъ Филиппа по матери, братъ лорда Рингуда, умершій полковникъ Филиппъ Рингудъ, имѣлъ весьма незначительное состояніе, но жена принесла ему въ приданое шестьдесятъ тысячъ фунтовъ стерлинговъ, которые были укрѣплены за ихъ дѣтьми, а опекунами выбраны — мистеръ Бриггсъ, стряпчій, и полковникъ Бэйнисъ ост-индскій офицеръ, другъ семейства мистриссъ Филиппъ Рингудъ, полковникъ Бэйнисъ былъ въ Англіи восемь лѣтъ назадъ и Филиппъ помнилъ добраго старика, пріѣзжавшаго къ нему въ школу и оставлявшаго ему знаки своей щедрости. Другой опекунъ мистеръ Бриггсъ, юристъ, довольно знаменитый въ провинціи, давно умеръ, оставивъ запутанныя дѣла. Во время отсутствія опекуновъ и малолѣтства сына отецъ Филиппа получалъ дивидендъ съ капитала сына и щедро тратилъ его на мальчика. Даже мнѣ кажется, что въ университетѣ и во время путешествія за границу мистеръ Филиппъ тратилъ нѣсколько болѣе дохода материнскаго наслѣдства, получая достаточное содержаніе отъ отца, который просилъ его не стѣсняться. Докторъ Фирминъ былъ человѣкъ щедрый; онъ любилъ пышность, любилъ давать торжественные обѣды, подписывался на разныя благотворительныя дѣла. Обѣды и экипажи доктора были образцами въ своемъ родѣ, и я помню съ какимъ искреннимъ уваженіемъ дядя мой, маіоръ, говорилъ о вкусѣ доктора.

— Ни одна герцогини въ Лондонѣ, сэръ, говаривалъ онъ:- не ѣздитъ на такихъ лошадяхъ, какъ мистриссъ Фирминъ. Сэръ Джорджъ Уаррендеръ, сэръ, не могъ дать лучшаго обѣда, какъ тотъ, за которымъ мы сидѣли вчера.

— Обѣдалъ я разъ у него, сэръ, съ другой стороны говаривалъ лордъ Рингудъ:- самохвалъ, сэръ, но и раболѣпный человѣкъ, кланялся онъ и льстилъ совершенно нелѣпымъ образомъ. Эти люди думаютъ будто мы любимъ это, можетъ быть. Даже въ мои лѣта я люблю лесть — и не ту, что вы называете деликатной, а сильную, сэръ. Я люблю, когда человѣкъ становится передо мной на колѣна и цалуетъ мои башмаки. Послѣ я думаю о немъ, какъ самъ знаю, но я это люблю — это всѣ любятъ; а Фирминъ на это щедръ. Но вы могли видѣть, что его хозяйство было очень расточительно. Обѣды его были превосходны и каждый день — не такъ, какъ ваши, моя добрая Марія, не съ такими винами, какъ у васъ, Туисденъ, которыхъ я ужь никакъ не могу взять въ ротъ, если не пришлю своихъ винъ. Даже я у себя не всегда даю такія вина, наши давалъ Фирминъ. Самъ я пью лучшія, разумѣется, и даю нѣкоторымъ знатокамъ, но ужь, конечно, не дамъ ихъ всякому, кто у меня бываетъ на охотничьихъ обѣдахъ, или дѣвочкамъ и мальчикамъ, которые танцуютъ на моихъ балахъ.

— Да, обѣды мистера Фирмина были очень хороши — да хорошо и кончились! сказала со вздохомъ мистриссъ Туисденъ.

— Не въ этомъ вопросъ; я только говорю о томъ, что у него подавалось за столомъ, а это было очень хорошо. И я такъ думаю, что этотъ человѣкъ будетъ давать хорошіе обѣды гдѣ бы онъ ни быль.

Я имѣлъ счастье присутствовать на одномъ изъ этихъ пиршествъ, гдѣ былъ также и лордъ Рингудъ, и гдѣ я встрѣтилъ опекуна Филиппа, генерала Бэйниса, только-что пріѣхавшаго изъ Индіи. Я помню теперь малѣйшія подробности маленькаго обѣда — блескъ стараго серебра, которымъ докторъ гордился, и комфортъ, чтобы не сказать пышность, угощенія. Генералъ, кажется, очень полюбилъ Филиппа, дѣдъ котораго былъ его искреннимъ другомъ и товарищемъ по оружію. Онъ находилъ въ лицѣ Филиппа Фирмина нѣкоторое сходство съ Филиппомъ Рингудомъ.

— Не-уже-ли? заворчалъ лордъ Рингудъ.

— Вы не капельки на него не похожи, сказалъ прямодушный генералъ. — Я никогда не видалъ человѣка съ болѣе красивымъ и открытымъ лицомъ, какъ Филиппъ Рингудъ.

— А я не вижу ни малѣйшаго сходства въ этомъ молодомъ человѣкѣ съ моимъ братомъ.

— Вотъ этому хересу столько же лѣтъ какъ этому вѣку, шепчетъ хозяинъ:- это той, самый, который принцъ-регентъ такъ любилъ на обѣдахъ лорда-мэра, двадцать-пятъ лѣтъ тому назадъ.

— Я не зналъ никогда никакого толка въ винахъ; я всегда пью ликеры и пуншъ. Что вы платите за этотъ хересъ, докторъ?

Докторъ вздохнулъ.

— Пейте его, но не спрашивайте меня о цѣнѣ. Мнѣ не хочется говорить что я даю за него.

— Вамъ не къ чему скупиться, докторъ, весело вскричалъ генералъ:- у васъ только одинъ сынъ, у котораго свое собственное состояніе, какъ мнѣ извѣстно. Вы не промотали его, мистеръ Филиппъ?

— Я боюсь, сэръ, что я издерживалъ нѣсколько болѣе дохода въ послѣдніе три года; но батюшка помогалъ мнѣ.

— Издерживалъ болѣе девятисотъ фунтовъ въ годъ! Честное слово! Когда я былъ поручикомъ, мои родные давали мнѣ по пятидесяти фунтовъ въ годъ и я никогда не былъ долженъ ни одного шиллинга! Куда теперь стремится молодёжь?

— Если доктора пьютъ хересъ принца-регента по десяти гиней за дюжину, чего вы можете ожидать отъ ихъ сыновей, генералъ Бэйнисъ? заворчалъ милордъ.

— Отецъ мой угощаетъ васъ самымъ лучшимъ своимъ виномъ, милордъ, весело сказалъ Филиппъ: — если вы знаете вино еще лучше этого, онъ достанетъ его для васъ. Si non his utere mecum! Пожалуйста передайте мнѣ этотъ графинъ, Пенъ!

Мнѣ показались, что милорду довольно понравилась смѣлость молодого человѣка; и теперь, какъ я припоминаю, нашъ хозяинъ былъ намъ-то особенно молчаливъ и озабоченъ, онъ и безъ того уже всегда имѣвшій такое тревожное и грустное лицо.

Знаменитый хересъ раза три или четыре обошолъ вокругъ стола, когда Брэйсъ вошолъ съ письмомъ на серебряномъ подносѣ. Мы съ Филиппомъ лукаво переглянулись. Докторъ часто получалъ письма, когда угощалъ своихъ друзей; его паціенты имѣли привычку заболѣвать совсѣмъ некстати.

— Великій Боже! вскричалъ докторъ, прочтя депешу:- это была телеграфическая депеша, — Бѣдный герцогъ!

— Какой герцогъ? спросилъ угрюмый лордъ Рингудъ.

— Мой покровитель и другъ — великій герцогъ Грёнингенскій, заболѣлъ сегодня утромъ въ одиннадцать часовъ въ Поцендорфѣ! Онъ прислалъ за мною. Я обѣщалъ явиться къ нему, когда я ни понадобился бы ему. Я долженъ ѣхать! Я могу еще поспѣть на вечерній поѣздъ. Генералъ, наше посѣщеніе въ Сити надо отложить до моего возвращенія. Приготовьте чемоданъ, Брэйсъ; позовите извощика. Филиппъ займётъ моихъ друзей. Любезный лордъ, вы позволите старому доктору оставить васъ для стараго паціента? Я напишу изъ Грёнингена. Я буду тамъ въ пятницу утромъ. Прощайте, господа. Брэйсъ, еще бутылку этого хереса! Пожалуйста, не позволяйте никому вставать! Богъ съ тобою, Филиппъ, мой милый!