Генри Филдинг - Так ли плохи сегодняшние времена? Страница 5

— Я думала, сэр, — отвечала мисс, — после того, что произошло, вы узнаете меня в любом платье.

— Ну нет, дерзкая девчонка, — отвечал он, — после того, что произошло, я скорее узнал бы тебя вовсе без платья!

Тут он стал вытворять то, что мы, женщины, называем «грубостями», когда это делается при посторонних; дело знакомое, и мисс с большой силой и отвагой защищалась.

Сквайр (он считает ее невинной девой, а о моей роли не имеет представления) решил сделать вид, что отправляет ее домой, а на деле отвезти в Линкольншир, в свое поместье, где служит экономкой наша старинная приятельница «мамочка» Джукс и где мисс в прошлом году родила от пастора Вильямса. Эту новость сообщил нам кучер Робин, кому хозяин доверил это дело, взяв с него слово молчать; но он, конечно, все нам разболтал, как поступил бы, думаю, любой слуга королевства.

Вы, мадам, должно быть, удивляетесь тому, что сквайр ни словом не упомянул о содержании. Думаю, ему это просто на ум не пришло, но не сомневаюсь, что этого недолго ждать. Я убеждена, что юная леди не сделает ничего такого, что было бы недостойно вашей дочери, и не допустит его к своим прелестям, не получив надежного ручательства, а сквайр, я уверена, не успокоится, пока они не спляшут вместе танец Адама и Евы. Ваша дочь отправилась в путь вчера утром и сказала, чтобы вы ждали ее письма, как только она будет на месте.

Пожалуйста, передайте от меня привет и наилучшие пожелания миссис Дэвис, миссис Сильвестер и миссис Джолли и позвольте, мадам, иметь честь оставаться с совершенной искренностью

Вашей покорнейшей и почтительнейшей слугой, Лукреция Джервис.

Если сквайр не сменит гнев на милость и исполнит свою угрозу, вы меня скоро увидите. Поживу у вас, если, конечно, для меня найдется местечко, пока я не встану на ноги и не устроюсь.

ПИСЬМО 8

Генриетта Мария Гонора Эндрюс — Лукреции Джервис

Мадам!

С большим удовольствием прочитала ваше письмо, вижу, вы сохранили обычную свою любезность, которой выучились, хороводясь с хозяином.

Весьма благодарна вам за заботу о моей дочери. Рада слышать, что она приняла такие дельные решения, и надеюсь, что она с толком их исполнит.

Все наши друзья благополучны и вас вспоминают. Прошу извинить краткость моей писульки: я повредила себе правую руку, подравшись с тремя молокососами-офи цериками. Приятно, что я отлупцевала всех троих.

Ваша подруга и покорная слуга Генриетта и т. д.

ПИСЬМО 9

Шамела Эндрюс — Генриетте Марии Гоноре Эндрюс

Дорогая матушка!

Думаю, о том, что произошло перед моим отъездом из Бедфордшира, миссис Джервис вам уже сообщила; я же только добавлю, что, проведя несколько весьма приятных часов в дороге, прибыла в Линкольншир, где встретилась с вашей старой знакомицей миссис Джукс, той самой, что прежде свела меня с пастором Вильямсом; теперь она, кажется, задумала продать меня хозяину, ну и отлично, я подскажу ей пару нужных слов.

На следующий день после приезда я получила письмецо от мистера Вильямса. Пересылаю его вам, вы давно хотели почитать, что он мне пишет. Это самое прекрасное письмо, что я получала от этого обворожительного человека, а сколько там Учености!

О! сколь прекрасно быть грамотным человеком[27], и еще — говорить по-латыни!

Пастор Вильямс — Памеле Эндрюс

Миссис Памела!

Узнав чрез своего служку, вчерашним вечером бывшего с моими поручениями у достопочтенного мистера Питерса, что вы вернулись в наши палестины, желал бы нынче же лобзать ваши прелестные ручки, но, увы, долг велит мне провести вечер у соседа-священника, где ждет нас нетронутый бочонок эля, и я не запамятую поднять кружечку за ваше здоровье.

Надеюсь, вы не забыли своё обещание привезти мне хорошего шафранового табаку, ибо, по совести, в этом Богом забытом углу не найдешь, чем набить трубку. Как-то раз в трактире случилось мне попробовать здешний табак, так у меня сердце разболелось, хоть и затянулся я не более пяти раз.

С большой печалью узнал я, что ваша покойная госпожа ничего вам не оставила, хотя не могу сказать, что такой оборот событий сильно меня удивил. Ведь я слишком хорошо знаю это семейство, отец и дед мой, как и я сам, священствовали в этом приходе, предоставленном нам в дарение, и я очень хорошо с ними знаком, чтобы многого ожидать от их щедрот. Откровенно говоря, не знаю более никчемной семейки. Молодой джентльмен, мне говорят, самый что ни на есть распутник, обладающий ingenium versatile[28] ко всякого рода порокам, чему, впрочем, удивляться не следует, ибо чего иного ожидать от того, кто мальцом проявлял непочтительность к священному сану? Помню, еще одиннадцатилетним мальчишкой, встретившись на дороге с моим отцом, он не уступил ему дорогу и не снял шляпу! Увы, презрение к священнослужителям — повальный порок нашего времени, но пусть знают негодники, что они не в состоянии ненавидеть, презирать и пренебрегать нами хотя бы вполовину того, как мы ненавидим, презираем и пренебрегаем ими.

Однако я решился, преодолев свои чувства, обратиться к вашему хозяину с любезным письмом, поскольку есть вероятность, что вскоре он сможет даровать мне приход. Дело в том, что мой добрый друг и сосед, достопочтенный мистер Сквизтис[29], как сообщил мне человечек, специально нанятый, готов окончить жизнь.

Вы видите, милая миссис Памела, с каким доверием я беседую с вами о сих предметах, ибо после знаков нежности, что были между нами, я должен в некотором роде почитать вас своей женой. Отказ от венчания грех, но, я уже говорил вам, грех простительный, и я в нем искренне покаялся, как, надеюсь, и вы; а кроме того, вы достаточно загладили свою вину, неустанно читая правильные книги и упражняясь в пении псалмов, чему я вскорости дам проверку, ибо в ближайшее же воскресенье намереваюсь произнести вам проповедь, а затем провести с вами вечер в удовольствиях, пусть и не совсем невинных, но их можно будет искупить частым и чистым покаянием. Засим остаюсь, милая миссис Памела,

Верным слугой, Артур Вильямс.

Как видите, матушка, пишет он прелестно, и уверяю вас, не в этом только его прелесть. Он не рассусоливает нежности в письмах, зато с глазу на глаз я слышу их тысячами. С женщинами он будет любезен, как всякий другой мужчина.

О, сколь глупы те женщины, что предпочитают рясе расшитый мундир! Ведь и долг велит нам уважать и почитать духовенство.

Итак, в воскресенье пастор Вильямс, как и обещал, приехал и сказал нам чудную проповедь на стих «Не будь слишком строг»[30]. Он в лучшем виде разобрал стих, показал нам, что Библия вовсе не требует от нас излишней праведности и что люди часто называют праведностью то, что никакая не праведность. Ходить в церковь, молиться, петь псалмы, почитать духовенство и каяться — в этом вся религия; и величайший грех творить добро ближнему, если это не во благо религии. Еще он сказал, что те, кто твердят о Дабрадетели и Марали, — они-то величайшие грешники из всех, и что спасаемся мы верою, а совсем не делами, и еще много-много чудных поучений. Только бы все запомнить.

После службы он отправился в дом сквайра, пил чай со мной и миссис Джукс, а потом миссис Джукс вышла и оставила нас наедине часа на полтора. Ах! Какая же он прелесть!

После ужина он ушел домой, а миссис Джукс принялась расспрашивать меня, что у нас с ним происходит. По-моему, она сама на него положила глаз. Потом принялась рассуждать о том, какую честь оказал мне хозяин, обратив на меня свое благоволение, и какая глупость с моей стороны притворяться недотрогой.

— Поймите, мадам, — отвечаю я, — я бедная девушка, и, кроме скромности, мне нечем дорожить. Если и скромность потеряю — что со мною станется?

— Что-то с пастором Вильямсом вы не особо скромничаете! — отвечает она. — Вы с ним так пожирали друг друга глазами, что стыд был глядеть на вас. Вот погодите, расскажу хозяину, какой он человек!

— Делайте что хотите, — отвечаю я. — Пока у него есть право голосовать за Власть, сквайр не осмелится его тронуть. А про вас узнают, что вы ревнуете.

— Вот дрянь! — говорит она.

— Сама дрянь, — говорю я.

Тут она толкнула меня в плечо, и я бросилась на нее, вцепилась ногтями в физиономию и так разукрасила, что она с плачем выбежала вон.

Пока писать больше не о чем. Остаюсь Вашей послушной дочерью, Шамела.

ПИСЬМО 10

Шамела Эндрюс — Генриетте Марии Гоноре Эндрюс

Матушка, какая у меня новость! Сегодня утром, едва я поднялась с постели, приносят письмо от сквайра, список с него посылаю вам.