Бернард Корнуэлл - Перестрелка Шарпа Страница 9

— Он разочаровал вас, майор, — сказал француз. — Его люди бежали как антилопы!

— Это позор, — сказал Таббс. — Если вы меня обменяете, я доложу об этом куда следует. Но он офицер только на время войны, Пелетерье, только пока идет война.

— Как и все мы, — сказал Пелетерье.

— Шарп — выходец из рядовых, — пренебрежительно сказал Таббс. — Подобные вещи происходят во время войны, знаете ли. Парень был неплохим сержантом, а потом они пришили на мундир ярд галунов и ожидали, что он поведет себя как джентльмен. И к чему это привело, видите?

— Я тоже вышел из рядовых, — сказал Пелетерье. Таббс замер на пару секунд и притих. Француз рассмеялся. — Еще вина, майор? Оно умерит горечь поражения.

Вот ублюдок, подумал Шарп, имея ввиду Таббса, а не чертового лягушатника, потом прополз к отверстию, поскольку к нему приближался Перкинс вместе с Купером и Харрисом, тащивших что-то, завернутое в одеяло. Перкинс же притащил подобие веревки, связанной из десятка мушкетных ремней, встал близко к стене и со второй попытки забросил один конец веревки Шарпу, а второй привязал к первой связке.

Поднять обе связки оказалось делом пяти или шести минут. Столько времени занял не собственно подъем, а протаскивание свертков между груд камней в узкую щель, и Шарп с ужасом ждал, что французы услышат суету, да и летучие мыши, встревоженные шорохом, хлопали крыльями.

— Могу я выйти на стену? — голос Таббса раздался так близко, что Шарп вздрогнул.

— Разумеется, месье, — ответил Пелетерье. Но для вашей безопасности я составлю вам компанию. Вдруг вы высунете голову за стену, а тут — бабах!

Шарп услышал звуки шагов по лестнице, затем начал сваливать в кучу содержимое поднятых свертков между короткими косыми брусьями, поддерживающими потолок. Перкинс справился отлично. Тут была сухая солома, огниво и даже банка масла, пожертвованная крестьянином. Шарп все это перемешал, вылил на древесину и солому масло из лампы, затем с содроганием зачерпнул указательным пальцем липкого помету летучих мышей.

Его винтовка была заряжена, так что он постарался не зацепить курок и не высечь искру, пока не закрыл запальное отверстие, поднес винтовку к отверстию в стене, чтобы лучше видеть, оттянул кремень и легким прикосновением пальца помазал пометом запальное отверстие, затем зачерпнул еще помет, заткнул им ствол винтовки и тщательно вытер палец.

Теперь он достал патрон, разорвал его и вынул пулю.

Почти весь порох он высыпал на огниво, но оставил щепотку и посыпал кусок бумаги, которая теперь была закрыта внутри винтовочного замка. Он взвел курок, поморщившись от громкого щелчка и когда рядом не было французов, которые могли что-нибудь услышать или увидеть, нажал на спуск.

Проскочила искра, полыхнул порох, но бумага не загорелась, так что Шарпу пришлось разорвать еще один патрон, чтобы добыть побольше пороха. Он выложил его на замок, снова взвел курки и опять нажал на спуск.

На этот раз клочок бумаги загорелся, Шарп снял ее с винтовочного замка, опустил вниз, чтобы дать пламени разгореться, а когда огонь разгорелся сильнее и первые летучие мыши стали летать вокруг его головы, положил бумагу на солому. Он дождался, пока пламя разгорится и вспыхнет порох, затем пламя достигло разлитого масла и охватило всю кучу. Дым начал подниматься и заполнять помещение, в котором уже метались запаниковавшие летучие мыши.

Шарп полез в щель наружу, оставляя на выступающих камнях клочки куртки. Дым густел с неимоверной скоростью и уже был рядом с его головой, а летучие мыши все летали вокруг него, и он запаниковал.

Капитан добрался до плюща и упал на него. Секунду он держался, глядя на смесь дыма и летучих мышей, вылетающих из расщелины в стене, затем раздался крик на французском и выстрел винтовки, затем плющ оторвался от стены, опуская Шарпа, и он тяжело стукнулся о дерн. Выстрелил пистолет, облачко пыли в паре футов от него показало, куда ударила пуля.

Вроде бы ничего не сломано, хотя живот и болел. Он подобрал винтовку и, хромая, побежал к деревне. Раздался залп из дюжины винтовок, затем застучали о камни мушкетные пули, а потом он свалился в ров и оказался в безопасности. Патрик Харпер наклонился над ним и потащил на задний дворик, где пряталась вся рота.

— Пусть теперь пописают на этот пожар, сэр, — сказал Харпер, кивнув в сторону стены, откуда теперь врывался толстый столб серого дыма.

— Лучший способ избавиться от крыс, — сказал Маккеон, — это выкурить их дымом.

Шарп сжал ладони.

— Гарри?

— Сэр? — отозвался лейтенант Прайс.

— Построй пехотинцев в две шеренги, пожалуйста. Мушкеты зарядить, штыки примкнуть. Пат?

— Сэр?

— Стрелки за мной. Мы атакуем по моей команде, мистер Прайс.

— Да, сэр.

Пока козлы пытались потушить огонь, Шарп думал, есть ли у него шанс победить в битве.

Дым начал просачиваться сквозь половицы и какое-то время этого никто не замечал, потом сержант Куанье поднял тревогу, но к тому времени весь нижний уровень был в дыму, хотя огня никто не видел.

— Воды! — кричал Пелетерье. — Носите из реки! Выстроиться в цепочку! Сержант Гобель! Пусть дюжина человек успокоит лошадей! Выстройтесь в цепочку! Воду носите в шапках!

Цепочка людей передавала шапки с водой через арку к лестнице на первый этаж, но когда первый человек спустился чтобы зачерпнуть воды, рявкнула винтовка, затем другая, третья, и теперь на берегу лежали двое мертвых гусар, а третий был ранен. Сержанту Куанье пришлось потерять ценное время, чтобы начать носить воду с дальнего конца моста, где северная арка могла защитить его людей от выстрелов, но было уже поздно.

Пламя еще не вырвалось из-под пола, зато начали гореть поддерживающие пол балки, а цилиндрическое перекрытие погребов, устроенное как естественный дымоход, затягивало воздух, заставляя огонь разгораться по всем уголкам форта, и дыма становилось все больше, а когда принесли первую шапку воды, ее было мало, поскольку мех пропускал воду. Пелетерье мог только надеяться, что эти крохи помогут. Он слышал, что под ним огонь бушует, как в топке, и чувствовал ногами его жар. Одно из ведер, из которых гусары поили лошадей, передали по цепочке, и Пелетерье выплеснул воду в дым.

Вода зашипела, но толку было мало, ибо полыхал уже весь этаж, и за считанные секунды пламя вырвалось в шести-семи местах, ветром его отнесло к куче сухих дров на западной стороне форта. Пламя подожгло лестницы, охватило поддерживающие пол балки, сожгло тонкие перегородки, и дым отогнал гусар назад. Заржали в панике лошади.

— Гобель! — закричал Пелетерье. — Отводи лошадей на северный берег.

Лошадей вывели из форта и они, почуяв свободу, понеслись в оливковую рощу. Пламя трещало, наполняя форт дымом и нестерпимым жаром.

— На мост! — кричал Пелетерье. — Пистолеты! Сержант Куанье! На мост! К северу! Лейтенант! Где пленники? Приведи их!

Черные от дыма гусары застыли у арки. Квадратная башня была одним огромным костром, и горевшее сухое дерево, из которого она была построена, давало целую лавину дыма.

Пламя поднялось на двадцать, тридцать футов над стеной. Куанье строил людей в шеренги, но они нервничали из-за ревущего огня прямо за ними, а раскаленные угли падали среди них, и кто-то начал ужасно кричать, оказавшись в ловушке. Раненых британских пехотинцев вытащили наружу и положили на траву рядом с нишей.

Начали стрелять винтовки. Выстрел за выстрелом, с севера, из канавы и гусары начали падать навзничь или сгибаться.

— Атакуем их! — Пелетерье толкнул первую шеренгу и обнажил саблю. Стрелки были не так далеко, может ярдах в шестидесяти, и он вгонит их в землю. — Сабли наголо!

На мосту было шестьдесят человек с саблями.

Это был последний шанс Пелетерье отстоять мост.

Шарп крикнул: «Огонь!» — и пехотинцы лейтенанта Прайса, вышедшие из деревни и построенные в две шеренги поперек дороги, дали залп в сторону гусар. На дорогу пролилась кровь, гусары были смяты и поломали строй.

— В атаку! — крикнул Шарп. — Вперед!

И побежал впереди всех, обнажив палаш. Справа от башни вырвался язык огня и дыма, гусары отступили, и Шарп издал вопль ярости. Как могли это ублюдки победить его? Все что он хотел — убивать их, насладиться местью, но они уже бежали от блеска штыков, не устоял ни один.

Раненые гусары ползли по дороге, мертвые лежали, а живые бежали на южный берег, спасаясь от разъяренной пехоты.

Капитана Пелетерье тоже переполняла ярость. Как эти ублюдки посмели отобрать у него победу? Они скакали всю ночь, уклонились от пикетов в холмах, побили пехотинцев, защищавших форт. Побили кавалерией. Кавалерией! Были люди, которым за меньшие подвиги давали Орден Почетного Легиона, а теперь ублюдки восстали из мертвых чтобы отобрать у него победу.

— Куанье! Куанье! Вернись! Гусары, назад, за Императора!