Игорь Поляков - Пространства Страница 10

А я машинально выпалил:

– Партнер? – Миха громко рассмеялся и ответил:

– Ага, сосед, партнер!

Он усадил меня за стол и спросил:

– Есть-то хочешь?

По правде говоря, есть хотелось очень, но от еды я отказался, потому как не терпелось все побыстрее рассказать. Только попросил чашку крепкого кофе, чтобы не уснуть окончательно. Пока несли кофе, он, глядя мне в лицо, тихо сказал:

– Знаю, малый, про то, что вчера было у «Центрального», – настроение мое моментально улетучилось. Миха никогда не начинал разговора просто так. – Дурак ты, Андрейка, ладная она девонька. Хочешь, помогу все исправить? – очень уж не хотелось, чтобы мою душу снова ковыряли и, зная Михину искренность и желание помочь, ответил:

– Оставь, Миха, ерунда! Сам справлюсь. Все уже почти нормально, – он поверил мне и, улыбнувшись, добавил:

– Вот и отлично! Но, сосед, ты уж позови меня на свадебку. Поверь, не обижу!

– Да, Миха, конечно! Ты прости меня, что зашел к тебе без приглашения, мог встретить и во дворе, но я к тебе по делу.

Он очень внимательно слушал меня, даже не притрагиваясь к своему кофе.

А в конце своего рассказа я выпалил глупейшую фразу:

– Миха, мне нужна крыша! – тот внимательно смотрел на меня, как будто изучал изнутри.

– Крыша, говоришь? – вдруг переспросил он и расхохотался в голос.

Насмеявшись всласть, он налил стакан водки, выпил залпом и уже серьезно продолжил:

– Послушай, малый, живи и спи спокойно. Никто тебя не тронет: ни братки, ни менты, ни пожарные, ни даже бабки на лавочке. Вот только с налоговой сам разбирайся и сильно не наг лей, тогда все будет в порядке. А я тебе помогу. Как же не уважить соседа? – он обнял меня за плечи. – Да и родителей твоих я ценю, и братана! Как там Саня, кстати?

– Да отлично у него все. Дочка вот родилась.

– Ну, привет ему передавай!

– Конечно!

– В общем, ступай, малый, отдыхай. Завтра поговорим еще во дворе. А как бумагу получите, так и сообразим чего, – и он подмигнул мне. – А тема-то, кстати, новая, интересная. Вот и с партнером как раз кой о чем об этом и говорили. Так что будем думать.

Я встал и пошел к выходу. Он проводил меня, а в дверях похлопал по плечу, улыбнулся и со смехом сказал:

– На свадьбу позови, дурачок! И с девонькой своей побыстрей разберись, а то братков подошлю! – хлопнул меня ладонью по спине и добавил: – Крыша! Надо ж, крыша ему нужна. Спать иди, студент!

В дверях меня встречала отчего-то растерянная бабушка. Я ничего не хотел сейчас объяснять. Поцеловал ее в щеку и бросил по дороге в спальню: «Бабуль, все потом. Спать хочу, умираю!» Она ничего не ответила и тихо закрыла за мной дверь.

VII. Закладка

– Да-а, Андрео, – синьор Франческо недовольно покачал головой, внимательно глядя на меня, – должен тебе сказать, что ты и впрямь осел, прав твой друг. Гордый, упрямый и глупый осел! – он тяжело приподнялся из-за стола, развел руками и возмущенно на все кафе повторил: – Нет, посмотрите на него. Он оскорбил и бросил такую красавицу, мама мия!

Старик с минуту громко негодовал на каком-то неведомом мне диалекте, воздевал руки к небу-потолку, требовал от меня объяснений. Немногие для этого времени завсегдатаи кафе и помощники дона Франческо живо и страстно включились в пламенное осуждение моей персоны, даже не понимая, о чем идет речь. Но я улыбался, потому как прекрасно знал, что нахожусь, кроме всего прочего, в великом театре, где главная роль всегда закреплена за великим актером и, пожалуй, великим человеком. Действо пьесы только начинало разворачиваться, как из-за стойки бара раздался строгий, чуть с хрипотцой, голос старшей из дочерей и управляющей – Клаудии:

– Да хватит же вам! Что раскричались? Папа, и ты тоже хорош! Зачем перебил Андрео? – она поприветствовала меня, подойдя к нашему столику, и присела рядом. – Чао!

– Чао, Клаудиа.

– Ты не против, если я тоже послушаю тебя? Нечаянно подслушала твой рассказ.

– Что ты, Клаудиа, ты только украсишь нашу компанию.

Старик все еще продолжал возмущаться, бурча что-то про себя, в зале тоже не унимались.

– Ну же, парень, не слушай этих сумасшедших! Что они смыслят в жизни и любви? Продолжай, – последний вопрос она гневно и громко бросила ко всем присутствующим. В зале тут же стало тихо, такое впечатление, что просто кто-то выключил звук, как в телевизоре. Даже отец повиновался своей старшей дочери и вполне ласково и даже чуть виновато добавил:

– Продолжай, Андрео. Что-то я немного разгорячился. Все-таки у Пьетро крепкое вино, – и он подлил мне еще треть стаканчика.

Все разрешилось. Все улеглось, как могло улечься. И все осуществилось. Миха исполнил свои обещания. Мы работали спокойно, азартно, с желанием. Никто не мешал нам. А еще он помог снять офис в центре города, ссудил некоторую сумму под первый заказ. Впрочем, и с заказами он тоже помогал.

Остальное было делом техники во всех смыслах: за товаром мы с Семенычем мотались каждые выходные в Москву на компьютерный рынок. Первое время ездили на поезде, в общем вагоне, а через пару месяцев пересели в купе. Ну а к концу года у нас уже был свой микроавтобус. С налоговой тоже никаких проблем. Катюша всегда была на высоте: ни одной недостающей запятой в документах. И офис, прямо скажем, шикарный: у меня, у Семеныча, у Кати – собственные кабинеты. Я все-таки купил машину – восьмилетний «Гольф» – и даже золоченую ручку.

Многие в городе и области покупали технику именно у нас. А однажды мы утерли нос какой-то столичной фирме, перехватив выгодный заказ у прибалтов. Часто к нам приходили и «от Михи»: кто-то покупал сразу большую партию, а кто-то сам подгонял к нам грузовичок с коробками и тоже «от Михи». Я никогда не переспрашивал у него, что к чему. Главное, что все у нас получалось и получалось хорошо. Да и в Москву мы стали ездить исключительно на переговоры с партнерами. А я всегда любил там бывать. Но теперь это был не светлый город из моего детства, а яркий, переливающийся огнями, витринами, дорогими машинами, завораживающий мегаполис!

После выпуска прошел год. Я собирался взять отпуск и поехать порыбачить. А то все запланированные дела постоянно откладывались на «потом». Нет, конечно, я помнил о своем «плане», помнил каждый день, но… хотелось достигнуть еще чего-нибудь и еще чуть-чуть…

Пока же мне предстояла последняя перед отпуском поездка в Москву. Нас ждал большой заказ, и партнеры поторапливали. Приехал под вечер. Июль выдался жарким и душным. В номере спасал мощный кондиционер. Я сбросил с себя все дорожные вещи, достал из сумки томик Бродского, который мне подарил папа лет пять назад. Невесть от куда он взялся в те времена! Кровать широкая, удобная, я развалился на ней и открыл слегка потрепанный томик. Вдруг из него на пол выпала закладка.

Я не стал поднимать ее сразу, я знал, что это за закладка, и мне стало страшно. Мысль пробегала за мыслью, картинка за картинкой, ощущение за ощущением…

Девяносто второй год, опять зима, опять каникулы и опять у Геннадия день рождения – юбилей. Правда, в этот раз он вдруг решил отказаться от шумных компаний и ночных посиделок на даче. Может быть, просто его родителям наскучило приводить ее каждый раз в порядок. В общем, отец Геннадия подарил ему путевку на четверых в санаторий, где обычно отдыхали «отцы города» и их отпрыски. Но мы и не горевали. Генка, Вероника, я и Наталья в предвкушении трех сказочных дней вместе спустя час веселого путешествия от железнодорожной станции по зимнему лесу выбрались на высокий пригорок, где перед нами распростерлась, прямо скажем, сказочная долина со множеством теремков в окружении заснеженного соснового леса. А в центре этой долины возвышался двухэтажный, растянувшийся на сотню метров терем, в котором царило, как нам поведал Геннадий, пиршество изысканных блюд и разносолов известных европейских кухонь. Вечерами же он преображался в невиданный доселе танцзал: такой техники и таких диджеев мы бы не увидели и не услышали в те годы ни на одной дискотеке города! Но все это было чуть позже. А пока сияет зимнее солнце, падает едва заметный серебристый снежок, и мы, подтолкнув наших снежных королев, большой и веселой компанией вместе с четырьмя огромными баулами покатились по горке вниз.

Нас уже ждала небольшая отдельная избушка-теремок с двумя двухместными комнатами. Быстренько устроившись и разложив вещи, мы отправились на обед. В те времена вряд ли меня можно было назвать гурманом. Еда делилась на три категории: невкусная, вкусная и очень вкусная. Вот в этом большом тереме она была все же очень вкусная: шашлыки прямо с углей, вина, в названиях которых я путался, и пирожные на десерт, тающие прямо на языке, – все это часть той сказки, которая была совсем рядом от нашего немаленького города, но которая была доступна лишь для очень-очень избранных. Нам, друзьям юбиляра, повезло. Но не в этой сказке суть. Пообедав всласть, Геннадий потащил нас на лыжную базу. Мы взяли новенькие лыжи и встали на лыжню. Девчонкам, выросшим почти на природе, этот спорт был гораздо ближе, чем нам. Впрочем, мой друг тоже был не плох на лыжне. Через сотню метров они совсем оторвались от меня и почти скрылись за елками. Я старался, но у меня не очень-то получалось. Вдруг сзади кто-то ткнул меня палкой в бок и засмеялся. Я резко повернулся, но она успела опередить меня и крепко-крепко обняла.