Люси Монтгомери - Энни из Грин Гейблз Страница 13

Марилла читала мораль, как Герцогиня из «Алисы в стране чудес». Она считала, что без неё не должно обходиться ни единое замечание, когда воспитываешь ребёнка.

Но Энни непоследовательно оставила нравоучение в стороне и ухватилась за слова, сказанные о красоте:

– О, я просто счастлива, что она – хорошенькая! Если уж невозможно самой такою стать, замечательно иметь красивую подругу. Это – шаг красоте навстречу! У миссис Томас стоял книжный шкаф, который был совершенно пустой, потому что в нём не держали книг. Миссис Томас заполнила его полки своей любимой фарфоровой посудой. Там же помещались и банки с вареньем, когда таковое было. Одна из стеклянных дверец… э… разбилась, когда мистер Томас, как-то явившись домой навеселе, почувствовал приступы дурноты… Но другая дверца осталась цела, и я смотрелась в неё, представляя, что отражение – это не я, а другая девочка. Ей очень подходило имя Кати Морис. Мы очень подружились… Часами, по воскресеньям в особенности, я пускалась в рассказы о том, о сём. Катя вносила такой уют и комфорт в мою жизнь, примиряя меня с ней! Мы догадывались, что шкаф – заколдованный, и если произнести заклинание, он откроется, и я шагну прямо в комнату, где живёт моя подружка! А потом Катя Морис возьмёт меня за руку, и мы очутимся в замечательном месте, где много фей, цветов и солнечного света. И мы останемся там навсегда!. Когда пришлось перебраться к миссис Хаммонд, у меня чуть не разбилось сердце, так трудно было покидать Катю… Она тоже страшно переживала, и при расставании мы поцеловались через стекло дверцы шкафа!.. А в доме миссис Хаммонд такого шкафа не оказалось. Но зато вверх по течению реки, немного в стороне от нашего дома, я обнаружила зелёную долину вытянутой формы. В ней жило потрясающее Эхо… Оно повторяло каждое слово, даже если его произносили полушёпотом. И Эхо было девочкой, по имени Виолетта. На самом деле, конечно, нет: я просто представляла себе, что это так! С Виолеттой мы тоже стали закадычными подружками, и я любила её почти также, как Катю Морис! Вечером, накануне дня отъезда я сообщила Виолетте, что покидаю те места, и крикнула: «До свидания! А в ответ я услышала грустное, прощальное эхо: «До свида-а-ния!». Привязанность моя к ней не позволяла мне ни мысли, ни даже игры воображения относительно того, что я смогу отыскать нового друга в приюте.

– Думаю, его там и не могло быть, – сухо заметила Марилла. – Знаете, Энни, я не слишком одобряю такое поведение. Кажется, вы наполовину признаёте все эти ваши фантазии за нечто реальное. Хорошо бы и в самом деле завести настоящую подругу, которая выбила бы из вашей головы весь этот вздор. Но только не рассказывайте миссис Берри все эти сказки о ваших Катях Морис и Виолеттах, иначе она может подумать, что вы не в себе.

– О, нет, нет! Никому не стану рассказывать: это слишком сокровенное… Но мне хотелось, чтобы вы знали об этом… Ой, смотрите, какой большой шмель вылетел из яблоневого цветка! Как же, наверное, уютно там, внутри!. «Фантазия прячется в дом, когда буря бушует кругом!». Если б я не могла стать девочкой, я хотела бы быть пчёлкой и жить среди цветов!

– Вчера вы мечтали о том, чтобы сделаться чайкой, – усмехнулась Марилла. – Вы что-то очень переменчивы! Я ведь просила выучить молитвенник, а не болтать ерунду! Но вас, видно, прорывает, стоит вам лишь отыскать слушателя. Поднимайтесь-ка в свою комнату и учите молитву!

– О, да я всё уже и так знаю, за исключением последней строчки!

– Ничего, ничего, действуйте, и всё будет в порядке! Поднимайтесь к себе и выучите как следует. Да, и оставайтесь в своей комнате, пока я не позову вас, помогать мне накрывать к чаю!

– А можно мне для компании взять с собой несколько веточек яблони? – взмолилась Энни.

– Нет. Вы же не собираетесь усеять всю квартиру цветами! И, вообще, не стоило рвать эти ветки!

– Я тоже после об этом подумала, – призналась Энни. – Нельзя укорачивать чью-то жизнь забавы ради. Если б я цвела, как яблоневый цвет, мне не очень-то хотелось бы, чтоб кто-то… сорвал меня! Но искушение оказалось превыше всего. И я не устояла! А что вы делаете в подобных случаях?

– Энни, я не стану больше повторять, чтобы вы отправились в свою комнату! – Энни вздохнула и, удалившись к себе, уселась в кресло у окна.

– Ну, теперь мне известна эта молитва… Последняя строчка сама отложилась в памяти, пока я поднималась по лестнице вверх. А теперь – время преобразить все вещи в этой комнате с помощью воображения. Итак, весь пол устлан белым, пушистым ковром с розочками, а на окнах – розовые шёлковые занавески. Все стены обиты золотой и серебряной парчой, мебель – красного дерева… Никогда, правда, не приходилось видеть такую мебель, но, должно быть, она – роскошная. Так, что ещё? Ага… Значит, вот там стоит кушетка с грудой розового, голубого и малинового цветов, а я возлежу на ней! И я любуюсь своим отражением в том большом зеркале. Вижу себя высокой, изысканной, облачённой в белое кружевное платье со шлейфом; на моей груди – жемчужный крест, и в ушах – тоже жемчуга. Волосы мои – цвета полночной темноты, а кожа – слоновой кости. Зовут меня, конечно, леди Корделия Фитцджеральд. Нет, это всё – слишком чудесно, чтобы могло стать реальным в моём воображении.

Она, танцуя, приблизилась к маленькому зеркальцу и в безумной надежде воззрилась на своё отражение. А оттуда на неё, в свою очередь, взглянули серьёзные серые глаза; веснушчатое личико «девочки в зеркале» казалось худым и осунувшимся.

«Да… Куда уж там, – Корделия: Энни из Грин Гейблз!. – искренне призналась она сама себе. – Сколько ни пытаюсь представить, что я – леди Корделия, – всё-то вижу Энни из Грин Гейблз. Хотя – это в миллион раз лучше, чем быть просто Энни ниоткуда!»

Она подалась вперёд и, с чувством поцеловав своё отражение, перебежала к окну.

– Ах, добрый день, Снежная Королева! Привет и вам, берёзки в лощине! Здравствуй, серый домик на холме!.. Станет ли Диана моей лучшей подругой? Надеюсь. И я буду очень любить её! Но я никогда не забуду Катю Морис и Виолетту. Иначе им стало бы так больно, а мне не хочется, чтобы из-за меня страдали, даже если это просто маленькая девочка-отражение или девочка-эхо. Их я всегда должна помнить и каждый день посылать им поцелуи.

С этими словами Энни поцеловала кончики пальцев, и воздушный поцелуй её полетел над вишнёвыми деревьями в загадочные дали. Затем она села в позе «мыслителя» у окна и погрузилась в бездонный океан мечтаний.

Глава 9. Миссис Линд приходит в ужас

Уж так случилось, что Энни пробыла в Грин Гейблз две недели, прежде, чем «ревизор в юбке», Рейчел Линд, явилась посмотреть на неё. Сказать по правде, миссис Линд никто бы не упрекнул за подобную отсрочку. Ужасный, необычайный для лета приступ гриппа надолго заточил почтенную леди в её доме. Миссис Линд обычно не поддавалась болезням и определённо презирала тех, кто это делал; но грипп не принадлежал к числу обычных болезней, а был не иначе как послан свыше. Как только доктор позволил ей встать на ноги, она поспешила прямо в Грин Гейблз, сгорая от любопытства и томясь желанием скорее увидеть Мэтью, Мариллу и сиротку, о которой земля Эвонли уже полнилась слухами.

Энни с пользой провела каждое мгновение этих двух недель. Она уже успела познакомиться со всеми деревьями и кустиками в окрестностях; а ещё обнаружила, что дорожка спускается в яблоневый сад, а поднимается к сплошной стене леса… Она теперь знала все её сюрпризы и причуды: изгибы ручейка и мосток, пихтовую рощицу и аркообразные дикие вишни, заросли папоротника и проходящие через кленово-рябиновый лесок тропинки.

Она подружилась и с тем «благовоспитанным» ручьём, который бежал по лощине. Ах, какой это уже был глубокий, чистый ручеёк с ледяной водой! Русло его укрепляли красные песчаниковые сланцы, а по берегам, словно маленькие пальмочки, росли водные папоротники. Через ручей был перекинут мост, сооружённый из брёвен.

Миновав его, Энни, словно на крыльях, мчалась дальше, на лесистую горку, где всегда царил полумрак под густыми елями и скоплениями папоротников. За исключением мириадов нежных июньских колокольчиков, этих скромных лесных цветов, да немногочисленных бледных звездчаток, здесь больше ничего не росло. Паутинки серебрились между деревьев, словно сети, а ветви елей, казалось, приветственно махали в знак дружбы.

Все эти увлекательные экспедиции предпринимались в те недолгие, получасовые паузы, которые ей отводились для игры; возвратившись, Энни всегда заговаривала Мэтью и Мариллу до полусмерти, живописуя свои открытия. Но Мэтью, казалось, это ничуть не беспокоило; он безмолвно вникал болтовне девочки с довольной улыбкой на лице. Марилла милостиво позволяла ей щебетать, пока не осознавала, что начинает слишком интересоваться «девочкиными сказками». Тогда она прерывала её довольно жёстко.

Энни как раз была в саду, когда миссис Линд возникла, словно из-под земли: она мужественно преодолевала стойкое сопротивление высокой, некошеной травы, на которую легли кровавые пятна заката… Рейчел Линд спешила в усадьбу «на всех парусах»: было о чём поговорить с Мариллой. Например, о том, какие боли и в каком именно месте пришлось ей испытать во время болезни. Казалось, почтенная леди получает большое удовольствие от рассказа про свои болячки, и Марилла уже стала подумывать, что перенесённый грипп принёс ей некоторое удовлетворение. Когда фонтан красноречия миссис Линд иссяк, она заговорила, наконец, об истинной причине своего визита.