Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Наследство Колдуна Страница 36

– А теперь что? – почему-то шепотом спросила Лиза.

Компьютер щелкнул и палочка несмело стукнула по восковому бочку яблока.

Яблоко стало серебряным.

Палочка стукнула уже смелее.

Яблоко стало медным.

Потом бисерным, потом тряпичным с вышивкой, потом деревянным, с хохломской росписью, потом фарфоровым, в синий цветочек. Мэри-Энн приглушенно жужжала и пощелкивала, ведя счет отвергнутым комбинациям.

Палочка так и мельтешила в воздухе, но яблоко упорно не желало превращаться в живое.

Филин саданул себя кулаком по колену.

Похоже, все надеялись, что будет проще и быстрее. И старались не смотреть на часы, неумолимо отсчитывавшие, сколько осталось до возвращения Бабушки.

– Мэри-Энн, пожалуйста, когда яблоко станет настоящим, сохрани изменения и просигналь. – Инго повернулся к компьютеру спиной. – Не будем терять времени. И фриккен Бубендорф дожидаться не будем, она придет попозже – сказала, что ей нужно сосредоточиться и проверить одну гипотезу. Давайте пока вместе подумаем, как проложить дорогу в Сад. Картина исключается. К сожалению, путь остается один – через Черный замок.

– Как через замок? – Лиза чуть не обожглась кофе. – Почему это в Сад – через Черный замок?!

– Я вчера все как следует обдумал и кое-что понял. Мутабор пытался завладеть Садом, проникнуть в него через Черный замок. Полностью ему это, к счастью, не удалось, но какая-то связь между Садом и замком все-таки появилась, иначе бы замок не возникал на картине вместо Сада.

– Я запуталась, объясни по порядку! – Марго умоляюще сложила руки, динькнув браслетами.

– А ты представь себе, что Черный замок – корабль, который взял Сад на абордаж. Зацепиться зацепился, – Инго изобразил это жестом, – но у Мутабора не получилось перейти туда, куда он стремился. Простите меня, но, чтобы вы поняли про Сад, придется поговорить про Мутабора, – он едва заметно передернулся, точно стряхивал с себя нечто липкое. – Насколько я успел его понять, он всегда рвался к абсолютной власти над миром. В этом все честолюбцы одинаковы, – усмехнулся Инго. – Ради власти он когда-то сделал все, чтобы превратиться из талантливого мага и музыканта Притценау, уже дряхлого и больного, в бессмертного многоликого доппельгангера. Потом потратил столько сил на возведение своего кокона – Черного замка, который умеет передвигаться между мирами под землей и по велению хозяина пробиваться на поверхность. Но Черный замок – все равно что корабль, а Мутабор искал, где бросить якорь, и выбрал наш Радинглен…

– В Радинглене магии раньше было почти столько же, сколько в Амберхавене, а охраняться он почти не охранялся, – вспомнила Лиза. – Я читала в летописи!

– У Мутабора вдобавок имелись и глубоко личные причины, – неожиданно добавил Филин. – Ну да, да, что вы на меня так смотрите? Притценау издавна затаил на меня злобу, а заодно и на всех, кто мне дорог. Когда-то, еще в Амберхавене, я отказался пойти к нему в ученики, и он мне этого долго не мог забыть. А потом он возомнил, будто я его обошел при дворе. На свадьбе наследной принцессы непременно должен был играть волшебник-скрипач – это традиция. Притценау тогда уже страдал жесточайшим артритом, его пожалели и позвали вместо него меня. Играть надо было несколько часов без перерыва, старик бы просто не выдержал. Вот он и разобиделся… Я никому не рассказывал – а зачем? Бесполезные сведения.

«Прямо фея Карабос какая-то, – подумала Лиза. – Теперь понятно, почему Мутабор наговорил мне про Филина столько гадостей – застарелые обиды».

– Злопамятный, как все завистники и негодяи, – вздохнул Инго. – Так вот, Мутабор для начала решил устроиться в Радинглене, а потом, высосав отсюда всю магию, набраться сил и завладеть Садом.

– Зачем ему понадобились молодильные яблоки – бессмертному? – удивилась Маргарита.

– Не в яблоках дело, – покачал головой Инго. – По-моему, он решил, что, если Черный замок пустит корни в Саду, тогда он, Мутабор, будет как паук в центре паутины, и подчинит себе все существующие миры. Мутабор меня не очень-то опасался – подумаешь, мальчишка, сопляк, да к тому же и заколдованный, как он полагал, до беспамятства. И иногда при мне разговаривал сам с собой – что-то такое бормотал про следующий шаг и центр мироздания и про власть над миром. Теперь я уверен – Мутабор имел в виду Сад. К счастью, он даже картину-дверь взломать не сумел. И нам он оставил один-единственный выход: отыскать сам замок и попасть внутрь.

В повисшей тишине было слышно, как упорно постукивает по яблоку волшебная палочка и как деловитым шмелем жужжит Мэри-Энн, мельтеша таблицами на мониторе. Да еще потрескивали дрова в камине и тикали часы. Лиза не выдержала и оглянулась на яблоко.

Оловянное.

Глиняное.

Резиновое.

Лиза отвернулась.

– Легко сказать – отыскать замок! – Филин залпом допил остывший кофе и сморщился от горечи. – Мы же делали все с точностью до наоборот!

– Правда, Инго, мы ведь его отпугивали… – растерянно развела руками Маргарита. – Столько оберегов у гномов в подземельях понаставили, так долго настраивали… Столько усилий и все впустую?

«Вот почему Левы нет! – догадалась Лиза. – Он пошел в Питер, поставить оберег там, ведь в Новый год у него не получилось…»

– Я бы сам с радостью не то что прогнал, а уничтожил замок, – хмуро признался Инго, – да, собственно, и собирался, а теперь вот придется приманивать, ловить и приручать.

От этих слов брата у Лизы в памяти мгновенно встала отчетливая картинка двухлетней давности: путешествие в королевство Ажурия, скованное льдом море, и Инго, который на глазах у мутаборских приспешников вызывает Черный замок, просто-напросто описав его словами…

– Инго! – она даже вскочила. – Но ты ведь его уже один раз вызывал, и он тебя слушался! В Ажурии! Ты произнес какие-то слова, и он появился. Ты их не забыл?

Инго покачал головой.

– Лизкин, я уже словами попробовал, но без толку. Вспомни, тогда я лишь создал иллюзию, а внутрь мы пробрались через дверь, открытую Мутабором. Не в словах дело. У Черного замка, может быть, и нет мозгов, но есть какое-то чутье. Тогда я ему был кто? Наследник хозяина, чуть ли не приемыш – ведь Мутабор готовил меня себе в ученики… хоть и просчитался.

– Как это в ученики? – Маргарита вскинула голову. – Впервые слышу.

– А так, – просто ответил Инго. – По-моему, Мутабор все эти двенадцать лет проверял меня на прочность… своими способами. Но не о них речь. Время от времени он начинал меня убеждать, какой я талантливый и какой бы замечательный помощник мог из меня получиться, если я пожелаю. Дескать, и замком управлять он бы меня научил. Все твердил: «Это не страшно, что ты не музыкант, мой мальчик, выучиться можно, руки у тебя хорошие, замечательные руки», – и за руки брал. Бр-р, до сих пор вспоминать противно.

Лизу тоже передернуло – она вспомнила, как Изморин брал ее ледяными пальцами за запястье, а потом и того хуже – грозился сломать руку Маргарите. А Филин неожиданно фыркнул и сказал:

– Видно, у него это было любимое присловье. А ученики и руки – больная тема. Он в Амберхавене, после того, как я отказался у него учиться, направо и налево всем шипел: «Да что может этот русский, у него не руки, а клешни!»

Лиза покосилась на Маргариту и с удивлением увидела, что та пристально смотрит на собственные пальцы и шевелит губами. Что это с ней?

– Двадцать процентов комбинаций отклонено, – звякнув, сообщила Мэри-Энн, и все вздрогнули. – Продолжать работу?

– Да! – бросил Филин через плечо и обратился к Инго: – Раздавить тебя Мутабор не раздавил, но замок в тебе наследника уже не видит, ты же вроде сам говорил?

– Теперь замок меня боится, – кивнул Инго, – я ведь убил его хозяина и собирался уничтожить его самого. Он это чует. Да, нам теперь это страшно некстати, но, простите, переубедить его я не берусь. Внутри замка я, может быть, как-то и сориентируюсь по старой памяти, – Инго дернул плечом, – но вызвать его не смогу.

– Если замок тебя не слушается, значит, надо его выманить другим способом! – вскинулась Марго, очнувшись от оцепенения.

– Обереги в Радинглене снимать нельзя, иначе замок начнет продираться из-под земли на поверхность и разрушит город. Отпадает. – Инго повертел в пальцах ложечку. – Надо отрезать ему все пути, кроме одного, и караулить – как мышь у норки.

– Зеркало Гарамонд разбил, – напомнила Лиза. – А картина теперь молчит и не меняется. Ну, Костик! – не сдержалась она.

– А где он, собственно? – спохватился Филин. – Его без присмотра оставлять нельзя.

– Как только вы меня разбудили, я отправил Константина за Конрадом-старшим, – ровным будничным голосом сообщил Инго.

– Он-то нам зачем?! – мгновенно вскипел Филин. – Предателя допрашивать? Если он что-то знает, почему раньше молчал?

В глубине души Лиза была с Филином согласна. Но ничего не сказала.

– Не допрашивать, а расспрашивать, – поправил волшебника Инго. – А молчал он по моей просьбе. Я не хотел никаких напоминаний о замке – мне ведь незачем было знать, как им управлять, наоборот, я старался все это забыть как страшный сон. Послушайте, Конрад бесценный свидетель! Он как-то ухитрился пробраться за мной в замок, когда я попал в плен. За ним не следили, взаперти не держали, – Инго помешкал и продолжал, тщательно подбирая слова, – и никакие мутаборские чары на него не действовали, так что соображал он отлично, круглые сутки. И хотя он превратился для маскировки в саламандру, абсолютной памяти его это не лишило.