В двух шагах до контакта - Тёмные Окна Страница 7

край саркофага свою запасную рубашку, я вышел из зала. Мало ли какими были обстоятельства, при которых она туда попала. А если учитывать, что основное предназначение таких артефактов — лечение, то мало ли, вдруг ее из боя выдернули. Сначала влупит заклинанием, потом извинится перед кучкой пепла. Еще и фонарь пришлось оставить, мне-то уже привычно подниматься по этой лестнице в темноте, а ей, скорее всего, нет. Пока она не вышла, у меня как раз будет время приготовить еду и описать эти события.

Глава 3

Со стороны тамбура раздались хлопки и топот, видимо, ремонтники вернулись, отложив планшет и очки, я вышел навстречу. Заодно и разомнусь, и мысли в порядок приведу.

— Ну, что там? — спросил я у отряхивающихся от налипшего снега отца и Подгорельского.

— Да, мелочи. Растяжка лопнула, вот мачту и положило. Но кувалда и вездеход с тросом творят чудеса. На скорую руку подлатали, сейчас оборудование перезарядится, и должна появиться сеть. Криво, конечно, там всю секцию мачты менять надо, сильно ее покорежило, сначала ветром, потом мы. Но это надо отдельно машину посылать, — рассказал папа.

— Пока сильного ветра не будет, простоит, — добавил дядя Яков. — Костя, ну что там? Соединился? Ты там скажи своим, пусть со связистами порешают, — погромче сказал он в сторону кабины.

— Есть связь, нормально. Отряхивайтесь быстрей и по креслам, скоро стемнеет, и без того почти по приборам идем, а тут лес под нами начнется, а сканер стволы через раз видит.

Это верно, промороженные почти до стеклянного состояния ветки от плотных скоплений снега и льда сканеры машин не отличают. Пустоты, особенно большие — легко. Но разобраться в этот мешанине мог только человек своим чутьем и опытом. Это место, где зимняя дорога пересекала засыпанный по самые верхушки лес, было самым опасным участком. По прямой только по картам дороги проходят, а по земле всегда виляют из стороны в сторону, где ямку обогнет, где выход камня, который проще объехать, чем срубать или отсыпать поверх него. Вот и вьется дорога струйкой дыма. И водители не жалуются, на такой дороге не уснешь, психологическая усталость медленнее копится, глаза не замыливаются однообразностью.

— Кость, тебя, может, сменить? Вон сколько баранку крутишь, — спросил дядя Яков.

— Не, пока нормально. Если что, за лесом поменяемся.

— Договорились, мы пока перекусим на ходу. Не боись, оставлю я тебе сала, — рассмеялся в конце Подгорельский.

Насколько я знаю, самое вкусное сало получается только у него, каким бы оно ни было, хоть простым соленым, хоть копченым или по какому-нибудь заковыристому рецепту, которых он знал множество. «Дык, я только удачными образцами хвастаю, неудачные сам лопаю», — всегда смеялся он, поглаживая кустистые седые усы. Не знаю, насколько это правда, но всегда приготовленное им сало уходило мгновенно. Вроде, и кусок достанет большой, и нарежет тоненько, а кончается, как снег на сковородке в печи, мигнуть не успеешь.

Вот и сейчас дядя Яков достал из рюкзака пакет почти с мою голову. Стянул его, развернул тряпицу, в которую был завернут шмат сала. В воздухе поплыл тонкий аромат чеснока, дыма и специй, поневоле мой рот заполнился слюной, а глаза загорелись. На своем сиденье завозился Сергей, тоже учуяв вкусность. Вот ведь человек, пока вездеходом мачту правили, не проснулся, а на запах еды — как штык.

Мимоходом включая чайник, я поднял одну из секций пола. Вообще, под полом в проходе между сиденьями небольшой грузовой отсек, и большинство люков откидываются вбок, чтобы не создавать помех для доступа. Но в этом месте направляющие были переделаны так, чтобы в открытом положении он замирал параллельно полу, предоставляя импровизированный столик. Это уже наша, местная переделка, в стандартной комплектации инженерных вездеходов такого нет. Отец достал и расстелил тонкий лист гибкого белого пластика, заменявшего ремонтникам скатерть, а Сергей посуду. На почетное место в середину положили сало. Дядя Яков закатал рукава и начал его нарезать своим походным ножом, с которым он вообще не расстается.

Он вообще любитель всякого режущего инструмента, причем большая часть у него с собой. Некоторые он нам с друзьями показывал и объяснял, как пользоваться. «Всегда можно обойтись одним, но если есть специализированная вещь, не занимающая много места, зачем себе отказывать?» — объяснял он, рассказывая про нож электрика — странную самодельную приспособу с несколькими режущими гранями. «Можно все эти операции выполнить обычным ножом, но есть риск повредить изоляцию и потерять время на переделку. А так этой частью легко снять оплетку, видишь, лезвие идет вдоль провода и не прорежет изоляцию, этой — подрежешь, а тут снимешь». В общем, с ножом эта штука имела только сходство по материалу. Еще одна его странность — на его руках не было волос, в расстегнутом вороте рубахи виднелись, а на руках не было даже признаков. И свою клетчатую рубаху он никогда не снимал. Ворот расстегнет, рукава закатает как сейчас, а снимать — никогда. Почему — не знаю, в детстве меня это интриговало, но спросить я так и не решился, даже не знаю отчего.

Из рюкзаков начала извлекаться и выкладываться разнообразная снедь, кто чего приготовил. Как самый младший, я занялся чаем. Чай привозной, с более теплых мест, у нас он растет только в оранжереях, для красоты больше, а вот дополнительный сбор травок — местный. Этим мама занимается. Она больше любит травяные чаи, над некоторыми отец смеется, — «вениками пахнет». И она смеется в ответ.

Пока заварка настаивается, уношу кружки и кипяток на стол. Из соседнего ящика сахар и ложки. Щепотку сахара в заварник, чтобы травки полнее отдали аромат, и можно нести. Стол уже накрыт.

Быстренько перекусив, я удрал в кабину. За мной прошел дядя Яков.

— Костя, иди перекуси, я пока поведу.

— Ладно, но не гони особо, я, вроде, над дорогой иду, но мало ли чего намести могло. Снег — штука такая, непредсказуемая.

— Да что ты говоришь, не напомнишь, кого лет пять назад из ямы доставать пришлось?

— Ну, чего ты сразу, и сам всегда говоришь: «кто старое помянет — тому глаз вон».

— «А кто забудет — тому два», шагай уже, советчик. Я на таких пылесосах катаюсь больше, чем тебе лет.

— Но напомнить все равно стоило. Сонар вообще не помогает, пустоты друг на друге, идешь вообще только на чутье и везении.

Вот поэтому большинство нашего транспорта — подземное.