Сергей Страхов - Киев не пропадет. Хроника киевских будней Страница 10

Отвалил и Мартон. Кисель давно о нем слышал и сразу же после стрелки пригласил к себе. Ну что ж, Мартону там ближе и вокруг все свои. Я не в обиде и мы не соримся. Кто же такой оказался впоследствии этот самый Кисель?

Лидер одной из самых многочисленных и влиятельных бригад, имел все шансы занять пост официального мафиозо номер один.

Бригада Киселя по влиятельности соперничала даже с Донецкой бригадой Люкс.

Глава Девятая.

Кисель Владимир Карпович (Дед, Кисель), родился первого февраля 1946 года в селе Григоровка под Киевом. Окончил Киевский инфиз. Борец.

Личность, безусловно, примечательная. Прямо партийный работник того времени.

А в 1981 году был осужден за разбой на четыре года лишения свободы. На зоне особо не выделялся – козлил, что в переводе с лагерного означает: трудился в аоминистрации в должности завхоза. Правда, быть козлом можно на любой другой должности.

Освободившись, вернулся поближе к шпилевой братии. Опять сколотил коллектив единомышленников. Кидали киевлян и некиевлян, прибывших в Киев. В основном в аэроторт Борисполь. Технология проста, как угол дома. Высмотрев гражданина посолидней, предлагали:

– Есть свободное место, недорого беру. – Но в машине всегда оказывались попутчики.

В дороге подельники Киселя разыгрывали спектакль: начинали между собой карточную игру, дабы скоротать время в дороге, приглашали присоединиться и соседа.

Попал и я, однажды невольно, по глупости моего товарища, в такую историю, но в другом месте:

– Куда ехать?

– Никуда, – отвечаю.

Я никогда не сажусь в чужую машину, если это не такси, даже если очень спешу. Но товарищ соглашается. Мы прилично заработали на львовской “толкучке” и он торопится поскорее сесть на поезд да заняться пьянством в тамошнем ресторане.

– Ох, вы знаете, у меня, как раз, два пассажира уже есть и в ту же сторону. Ну не ехать же полупустым.

Мы вваливаемся в старенькие жигули. В машине уже отдыхают два пассажира, ожидая попутчиков. На переднем сидении сидит громила под метр девяносто, на заднем – вертлявый мужик. По такому почти всегда видно, что он нигде не работает. Я не смотрю, а Игорь не видит. Как только машина трогается, вертлявый:

– А что просто так ехать? Скучно. – Лично мне не скучно. – Может, сыграем, просто так, в дурачка?

Когда я рассказал эту историю своему другу, то Моцарт, уже к этому времени отсидевший, был очень недоволен:

– По понятиям карточный долг свят. Если проигрались, как лохи, то должны заплатить.

– А если они подшустрили?

– Все равно. По понятиям нужно платить .

Имели мы ввиду такие платежи и понятия. Но Игорь начинает игру. Я дремлю и еще ни о чем не догадываюсь. Сыграв быстро одну партейку в дурака, вертлявый заявляет:

– Не интересно. Давайте, хотя бы, по копеечке для интереса. Скучно так играть.

Я сразу же просыпаюсь. Этого еще мне не хватало. Но куда там, Игорь уже играет. Для этих целей всегда находится газетка и расстилается у среднего пассажира на коленях, чтобы все видели, что никакого обмана нет и, в то же время, можно было быстро ее свернуть вместе с деньгами и выйти из машины. Суть игры очень проста: если ты ложишь рубль, то следующий, если уверен в своих картах и хочет ответить, должен положить, хотя бы, рубль и копейку, но больше, чем предыдущий.

Игра очень быстро переходит с копеек на рубли, затем на десятки, потом на сотни. Тысяча рублей тогда была гораздо солидней, чем тысяча долларов сейчас. Игорю дают несколько раз выиграть, и он уже сам не свой – жадный очень. Я волнуюсь уже всерьез, но пока не могу сообразить, что же делать. Все же, инстинктивно, снимаю с головы вязаную шапочку и кручу ее в руках.

И вот наступает кульминация. Игорь толкает меня в бок. Ну как же – у него туз и десятка и он уже хочет сорвать банк. Водитель кудахчет, как наседка, все время, оглядываясь на кучу денег на газете:

– Ох, что же это? Ой, я и не думал, что так обернется. Вот это мужчины. Ой, что же будет?

Я, кстати, прекрасно знаю дорогу на вокзал и по моим подсчетам мы должны были туда доехать еще двадцать минут назад. Громила прекращает поднимать и выходит из игры. Через пару минут водитель тормозит в совершенно безлюдном месте. С одной стороны – овраг, заросший каким-то коричневым лесом и колючим кустарником темно-зеленых тонов; с другой – череда серых трех четырехэтажных домов и ни одного прохожего на горизонте, хотя сейчас середина дня. Игорь очень довольный открывает карты и тянется уже к газете, когда верлявый, спокойно, ложит на эту кучу денег два туза. Немая сцена…

– Подшустрили, шустрилы, – взвизгивает мой товарищ и отбивает руку вертлявого от газеты.

Тут же Игорь хватет жменю сторублевок и бросает вертлявому в лицо, а я, быстро наклонившись вперед, напяливаю громиле на голову до самой шеи вязаную шапочку. Громила поднимает руки вверх и немного теряет координацию, ему в жигулях неудобно поворачиваться, а я, что есть мочи, толкаю его на водителя и выскакиваю из машины. За мною быстро вываливается мой товарищ, прижимая скомканую газету с деньгами к груди. Я тащу его за шиворот и толкаю со всей силы ногой в дверь машины, из которой попытался, вслед за Игорем, выскочить вертлявый.

Теперь мы несёмся вдоль домов до ближайшего поворота и я, напоследок оглянувшись, вижу трех участников игры с ножами в руках, также выскочивших из машины и перебрасывающихся какими-то криками. За поворотом – другой поворот. Затем большая улица. Сразу же тормозит первое же такси, и мы довольно быстро добираемся до вокзала.

Заскакиваем в совершенно пустой вагон, закрываемся в купе и видим в окно как по перону очень деловито и быстро пробираются уже пятеро, оглядывая всех встречных и заглядывая в окна поезда. Мы быстро и плотно задергиваем занавески, надеваем кастеты и пригибаемся, но тут поезд медленно и без предупреждения трогается и, потихоньку, набирает ход. Что бы было, если бы он постоял еще несколько минут неизвестно, но ничего хорошего – это точно.

Пересчитав деньги, убеждаемся, что мы еще и нажились. Немного, но нажили. Вот такая была игра. Но это было у нас, хоть молодых, но решительных спортсменов, а если обычный и к тому же уставший после дороги пассажир соглашался на игру, то это означало практически всегда одно – через двадцать минут пути по бориспольской трассе лох покинет авто, проигравшись до трусов.

Но Кисель не ограничивался киданием наших соотечественников. По возвращении из колонии он как-то сразу вписался в уже сформированный воровской мир Киева. Врожденные качества и опыт, приобретенный на нарах, позволил Киселю поставить себя в воровском сообществе.

Период становления Деда пришлось на конец – восьмидесятых, начало девяностых годов. Вскоре под началом Киселя трудилось несколько десятков бойцов, преимущественно – деловые. Владимир Кисель обращает свой взор на наиболее лакомые куски родного Московского района Киева. Он прибивает Центральный автовокзал, Южную автостанцию. Запускает сюда своих наперсточников, изгоняя чужаков, отказывающихся платить дань, более покладистых включает в бригаду. Устанавливается сумма ежемесячного платежа для автовокзальных таксистов, проституток, торговцев наркотиками, книжников и прочих деляг. Пытается Кисель руководить и в других районах . Так, один из бригадиров – Алексей Теплицкий (Леша Теплый), помимо торговцев книгами на Выставке, находящейся на полностью прибитой кисилевцами Сталинке, собирал пожертвования в бригаду с художников и кооператоров на многолюдном Андреевском спуске – почти-что Арбате, но только в Киеве.

Постепенно в руках Киселя начали скапливаться уже иные суммы, чем в прошлые времена. Но и картежное шулерство, а также новая разновидность азартного кидка – наперстки Карпович не забывал. На тот момент вокруг Деда успела собраться представительная шулерская братия, и большей частью Киселю приходилось исполнять роль пахана – администратора: расставлять бойцов на точки, используя свой авторитет, решать спорные вопросы с сопредельными группировками, следить за неукоснительными поступлениями отчислений…

“Процесс подминания или как модно теперь говорить рэкет – бригадами совсем юных коммерческих структур в Киеве приобрел всеобщий характер. В 1989-92 годах Украину захлестнула волна дичайших вымогательств. Бойцы врывались в конторы и выставляли не подлежащие обсуждению счета. Не согласных с таким подходом к делу везли в лес, где доказывали свою правоту с пристрастием”, версия правоохранительных органов и, конечно же, такие страшилки больше из художественных фильмов.

На самом деле все было несколько иначе. Дело в том, что к этому времени в стране произошел полный развал государственного управления. Порядка не было нигде. Чиновники всех мастей, видя как, буквально в один момент, богатеют отдельные сограждане – кооператоры, кинулись брать взятки и не разрешать абсолютно ничего. Не работали ни суды, ни милиция, ни прокуратура. Они были, но все решалось только за взятки. Сразу же появилось несметное количество наркоманов и всевозможных отморозков. Вас могли избить прямо средь бела дня и ни одного миллиционера, и ни одного свидетеля. Люди работали, а им не платили зарплату. И все равно заводы, фабрики и научные институты стали массово остановливаться и увольнять растеряных работников. Люди прибегли к старому испытанному способу – натуральный обмен. Пошли на базары продавать все, что есть и покупать что надо, а у них забирали и деньги и хороший товар какие-то люди и по несколько раз в день. И не к кому обратиться за помощью. В милицию приходишь и слышишь: