Чак Паланик - Бойцовский клуб (перевод А.Егоренкова) Страница 11

Марла смотрит сверху на мою деятельность прекрасного принца с ее туфлями и говорит:

— Я решила зайти. Я думала, никого нет дома. У тебя парадная дверь не закрывается.

Я молчу.

— Знаешь, презерватив — хрустальная туфелька нашего поколения. Ее надевают, когда встречают Прекрасного Незнакомца. Потом танцуют всю ночь, а потом выбрасывают. Презерватив, конечно, не человека.

Я не разговариваю с Марлой. Она может лезть в группы поддержки и к Тайлеру, но ни за что не станет подругой мне.

— Я тебя ждала здесь все утро.

Цветы ли распускаются или умирают, Ветер ли приносит бабочек или снег:

Скале все равно.

Марла встает из-за кухонного стола; она одета в голубое платье без рукавов из какого-то материала с блестками. Марла хватает край платья и выворачивает его мне, чтобы я рассмотрел маленькие точки швов с изнанки. Марла не носит нижнего белья. И подмигивает мне.

— Хотела показать тебе мое новое платье, — говорит Марла. — Это платье подружки невесты, все ручного шитья. Нравится? В лавке Гудвилла мне его отдали за один доллар. И кто-то же делал все эти крошечные стежки, чтобы в итоге получилось это жуткое-жуткое платье! — рассказывает Марла. — Представляешь?

Юбка с одной стороны длиннее, чем с другой, а талия платья низко охватывает бедра Марлы.

Прежде, чем выйти в магазин, Марла приподнимает юбку в кончиках пальцев и изображает что-то вроде танца вокруг меня и кухонного стола, — ее задница летает туда-сюда внутри юбки. Марла говорит, что любит всякие вещи, которые люди когда-то обожали, а потом выкинули на свалку через час или на следующий день. Вроде рождественской елки, которая сегодня в центре внимания, а завтра, после Рождества, видишь все эти елки, по-прежнему в мишуре, валяющимися вдоль шоссе. Видишь и думаешь о животных, которые сбила машина, или о жертвах сексуального маньяка с вывернутым нижним бельем, обмотанных черной изолентой.

Я хочу одного — чтобы она убралась отсюда.

— Отделение контроля животных — лучшее место, куда можно пойти, — рассказывает Марла. — Там всякие звери, маленькие котята и щеночки, которых люди любили, а потом выбросили; есть даже старые животные, которые танцуют и прыгают вокруг тебя, привлекают твое внимание, потому что через три дня им вколют повышенную дозу фенобарбитала соды и отправят в большую печь.

«Великая спячка», в стиле «Долины псов».

— Где тебя кастрируют даже те, кто любит тебя и спасает тебе жизнь, — Марла смотрит на меня так, будто это я ее трахаю, и говорит:

— Мне до тебя не достучаться, да?

Марла выходит через черный ход, напевая эту мерзкую песню из «Долины кукол» [5].

Сижу и смотрю, как она удаляется.

Одно, два, три мгновения тишины после ухода всей Марлы из помещения.

Я оборачиваюсь — объявился Тайлер.

Тайлер спрашивает:

— Ты избавился от нее?

Ни звука, ни запаха. Тайлер просто возник ниоткуда.

— Первым делом, — говорит Тайлер, пересекая кухню и роясь в холодильнике, — Первым делом нужно растопить немного жира.

Насчет моего босса, рассказывает мне Тайлер, если я действительно зол, — я могу пойти в почтовое отделение, заполнить карточку смены адреса и перенаправить всю его почту в Регби, Северная Дакота.

Тайлер вытаскивает из холодильника целлофановые пакеты замороженной белой массы и бросает их в раковину. Мне говорит поставить большую кастрюлю на газ и до краев наполнить ее водой. Слишком мало воды — и жир потемнеет, когда отделится сало.

— В этом жире, — говорит Тайлер. — Очень много соли. Поэтому чем больше воды — тем лучше.

Кладешь жир в воду и кипятишь ее.

Тайлер выжимает белую массу из каждого пакета в воду, потом выбрасывает все пустые пакеты в мусорное ведро.

Тайлер говорит:

— Используй чуть-чуть воображения. Припомни все это первопроходческое дерьмо, которому тебя учили в бойскаутах. Вспомни школьные уроки химии.

Трудно представить Тайлера бойскаутом.

Еще я мог, рассказывал Тайлер, подъехать к дому моего босса однажды ночью и прикрутить шланг к крану во дворе. Потом воткнуть шланг в ручной насос, — и можно закачать в водопровод дома заряд строительного красителя. Красного, или синего, или зеленого, — потом подождать и увидеть, как будет смотреться мой босс на следующий день. Или я могу засесть на полночи в кустах и качать насосом воздух, пока избыточное давление в трубах не дойдет до 110 пси. Тогда, если кто-то захочет слить воду в туалете, — бачок разорвет. На 150 пси, если кто-нибудь откроет душ, давление воды оторвет металлическую насадку, сорвет резьбу, бам, — насадка душа превращается в орудийный снаряд.

Тайлер говорит это мне только затем, чтобы утешить. На самом деле я люблю своего босса. Кроме того, я достиг просветления. Веду себя, знаете ли, как настоящий буддист. Изящные хризантемы. Бриллиантовая сутра и Писание о голубом утесе. Харе Рама, знаете, Кришна, Кришна. Я просветленный, ясно?

— Сколько перья в зад не тыкай, — говорит Тайлер. — Цыпленком не станешь.

Когда жир растопится, — сало всплывет на поверхность кипящей воды.

«Ах так», — говорю, — «Значит, я втыкаю перья в зад!» Можно подумать, Тайлер здесь, со следами сигаретных ожогов, взбирающихся по рукам, — сам больно эволюционировавшая душа! Мистер и Миссюс Человек-Подтирашка. Я разглаживаю лицо и превращаюсь в одного из тех людей-индийских коров, отправляющихся на бойню на картинках в инструкции безопасности авиалинии.

Сбавляешь огонь под кастрюлей.

Я помешиваю кипящую воду.

Всплывет больше и больше сала, пока вода не подернется перламутровой радужной пленкой. Ложкой побольше собираешь этот слой и помещаешь в отдельную емкость.

«Ну», — спрашиваю, — «А Марла как же?» Тайлер отвечает:

— Она, по крайней мере, пытается достичь крайней черты.

Я помешиваю кипящую воду.

Собираешь слой, пока ничего больше не всплывет. Так мы отделили и собрали с воды сало. Хорошее чистое сало.

Тайлер говорит, я еще и подавно далек от достижения крайней черты. И если я не потеряю все на свете — мне не спастись. Иисус для этого пошел на свое распятие. Просто бросить деньги, имущество и знания — ничего не значит. Это не праздничная экскурсия. Мне нужно бросить самосовершенствование и попасть в бедствие. Нельзя все время быть в безопасности.

Это не воскресный семинар.

— Если ты сдашь прежде, чем достигнешь крайней черты, — говорит Тайлер. — Тебе никогда не преуспеть в этом по-настоящему.

Только пройдя бедствие, мы можем переродиться вновь.

— Только утратив все, — говорит Тайлер. — Ты можешь обрести свободу.

А сейчас я чувствую всего лишь преждевременное просветление.

— И продолжай помешивать, — говорит Тайлер.

Когда жир растопится настолько, что сало перестанет всплывать — выливаешь кипящую воду, моешь кастрюлю и наполняешь ее чистой водой.

Я спрашиваю — далеко ли я от крайней черты.

— С того места, где ты сейчас, — отвечает Тайлер. — Ты даже представить не можешь, как эта черта будет выглядеть.

Повторяешь процесс сбора всплывающего сала. Кипятишь сало в воде. Продолжаешь собирать верхний слой.

— В этом нашем жире очень много соли, — говорит Тайлер. — Если будет много соли — мыло не загустеет.

Кипятишь и собираешь.

Вернулась Марла.

Только Марла отодвинула ширму — Тайлера уже нет: он растворился, испарился из комнаты, исчез.

Поднялся по ступенькам наверх или спустился в подвал.

Алле-оп.

Марла входит с черного хода, в руке канистра с хлопьями щелока.

— В магазине была стопроцентно переработанная туалетная бумага, — рассказывает Марла. — Перерабатывать туалетную бумагу — это, наверное, самая ужасная в мире работа.

Я забираю канистру щелока и ставлю ее на стол. Молчу.

— Можно остаться на ночь? — спрашивает Марла.

Не отвечаю. Молча считаю в уме: пять ударений, семь, пять.

И тигр может улыбнуться,

Даже змея скажет, что любит тебя:

Ложь делает нас злыми.

Марла спрашивает:

— Что ты готовишь?

Я — Точка Кипения Джека.

Я говорю: «Иди, просто иди, просто убирайся. Ладно? Разве недостаточно ты еще урвала из моей жизни?» Марла хватает меня за рукав и на секунду удерживает, чтобы поцеловать в щеку.

— Пожалуйста, позвони мне, — говорит она. — Пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Я говорю — «Да, да, да, да, да».

Только Марла вышла за дверь — Тайлер снова объявляется в комнате.

Быстро, как в волшебном фокусе. Мои родители развлекались таким волшебством в течение пяти лет.

Я кипячу воду и собираю сало, пока Тайлер освобождает место в холодильнике. Воздух насыщается паром, и с потолка начинает капать вода. Сорокаваттная лампочка светит в морозилке, как что-то скрытое от меня за бутылками из-под кетчупа, банками с рассолом или майонезом, — тусклое свечение из морозных недр, четко очерчивающее профиль Тайлера.

Кипятишь, собираешь слой. Кипятишь, собираешь слой. Кладешь все собранное сало в пакеты из-под молока со срезанным верхом.