Симоно-Савловск - Дмитрий Маркевич Страница 14

пролило его частичку на беззащитные Борки. Затем дорожка шла чуть в горку, чтобы скакнуть вниз около первых дач и могилок. Андрей смотрел на свежевыкрашенные оградки кладбища, но не узнавал их. Здесь допускалось делать новые захоронения, и горожане активно пользовались этим правом. Андрей еще помнил, что когда-то по правую сторону от дороги до самого горизонта была лишь трава. Из холмиков торчали колышками любопытные суслики, а не кресты. Сейчас же ветер сносил мусор с дороги прямо на кладбище. Андрей допил воду, взятую из дома и, подумав, бросил бутылку на обочину.

Долгий путь не успел утомить. Андрей хорошо рассчитал свои силы. Поворот с трассы, по длинной насыпи, одесную погост, слева заросли. Тропинка петляет, утопает в разнотравье, чтобы вновь выскочить серой змейкой. Потому и бросили родители дачу, что не купит никто. Вторая линия от кладбища. Андрей же шел к линии первой. Удивительно, но несколько участков тут не сдалось на волю запустения. Андрей сел в поле под дичкой-яблонькой и стал ждать. Тянулись ленивые, летние минуты. Ветер тревожил белизну одуванчиков, та просыпалась, возносилась, и убедившись, что вокруг ни души, ложилась обратно в пыль. Убедился в своем одиночестве и Андрей. Значит, пришла пора набить рюкзак.

Мальчик перелез через тупозубый забор ближайшей дачи, чтобы сразу же вытащить из его черных десен немного укропа. Зелень помещалась в специальный боковой кармашек, и не теряла товарный вид. А вот чеснок еще не созрел, иначе точно полетел бы на дно основного отдела. Зато лук успел напитаться подземными соками, разбухнуть, обзавестись загадочной сотней одежек. Андрей вытаскивал очередную золотистую комету за зеленый хвост, слегка отряхивал её, кидал в рюкзак. Мысленно он прикидывал, что сможет купить на вырученные деньги. И превращалась добыча из банки пива в свежий номер спортивной газеты, из длиннохвостых наушников в синие китайские кеды. Наконец, рюкзак наполнился. Мальчик метнул молнию от одного его края к другому, закинул ношу на плечо. Заходить в домик Андрей не стал. Он знал, что найдет там: старые вилки-ложки, пластмассовую кружку, а может кружку алюминиевую, поношенный пиджак или куртку, ботинки в конечной фазе распада, обмылок, соль, свечку, газету с разгаданным сканвордом, черный от копоти чайник и прочие не имеющие цены артефакты. Поэтому, он вышел на дорогу, чтобы вернуться к трассе по ней, а не через поле. Посреди дороги кто-то стоял.

Женщина в грязных желтых сапогах, женщина в черной юбке, женщина в серой кофте, женщина в зеленой вязаной шапочке стояла в нескольких метрах от Андрея и мусолила губами огрызок карандаша, зажатый в левой руке. В правой белел маленький блокнотик. Возраста незнакомка казалась неопределенного, предпенсионного. Вполне могла быть хозяйкой дачи. Но оставался еще шанс на поворот к лесу и неспешный, горделивый отход.

— Пять лет, — женщина обратилась к Андрею и шанс исчез.

— Что, простите? — спросил мальчик, не двигаясь с места.

— Пять лет, говорю, ей осталось, — кивнула на дачу женщина и занесла пометку в блокнот.

— Вы из отдела какого-то, — догадался Андрей.

— Нет там никаких отделов, — рука с карандашом описала дугу и указала на соседнюю дачу. — Четыре года.

— А вы откуда знаете?

— Побудь с моё, не то узнаешь.

Андрей замялся, не решаясь что-то сказать. Потом на него накатило нечто похожее на стыд, и рюкзак особенно сильно впился в плечо.

— А я тут лук собираю, — в доказательство мальчик спешно достал одну из золотых комет и протянул на ладони, демонстрируя честность.

Женщина подошла, молча взяла луковицу, впилась в неё мелкими зубками. Затем положила огрызок в карман, криво пришитый к юбке. Андрей ошалело смотрел на частички почвы, оставшиеся в уголках губ. По облипшему паутиной подолу носилась кругами сороконожка. Андрею захотелось вырвать из земли подорожник, плюнуть на листья и залепить глаза. Непонятно, как бы это помогло, но что-то же стоило предпринять.

— Не с той ноги встал, — то ли озвучила диагноз, то ли огласила обвинение женщина.

Вдалеке завыла собака. Тетка порылась во втором кармане и достала оттуда что-то голубенькое.

— На, — протянула она угощение подростку. — «Взлётная».

Андрей осторожно взял леденец. Тот оказался на удивление чистым, без обертки, но и без прилипшего мусора. Хотелось спрятать подарок в рюкзак, чтобы потом выкинуть, но женщина смотрела пристально. Андрей выдохнул, решительно забросил леденец в рот. Мятная слюна вернула ощущение реальности.

— А вы зачем считаете? — осмелел мальчик.

— М-м-мэ, — женщина пожала плечами и сделала неопределенный знак рукой.

Повисла тяжелая тишина, которая с каждой секундой давила на плечи Андрея все сильнее.

— А ты зачем лук таскаешь?

Андрей немного опешил от того, что незнакомка перехватила инициативу.

— Продаю.

— Кому?

— Ну, как… Всем. Людям.

— Нет никаких «всех людей». Есть отдельные личности. И эти отдельные личности чего-то оборзели, — теперь тетка смотрела сурово.

— Это наша дача, — смутился Андрей.

Женщина удивленно приподняла бровь и указала куда-то в сторону леса. Андрей понял, что как раз где-то там находится его законная дача, и нервно сглотнул.

— Так, ладно, мне идти надо, — протараторил он и сделал шаг, но тетка жестом остановила попытку побега.

— А показания? — хищный прищур не предвещал ничего хорошего.

— К-к-акие? — выдохнул подросток.

— Точные. Садись-ка, вон, где сидел и начинай рассказывать.

— Что рассказывать?

— Правду.

Андрей дошел до яблони, сел на землю, прислонился к стволу. Сначала он хотел вернуться к моменту преодоления забора, потом решил описать ход утра, следом в голову пришли подробности сна, затем события прошлой недели. Андрей понял, что так доберется до совсем уж незначительных вещей и притормозил. Тетка терпеливо ждала на дороге, продолжала слюнявить карандаш. Подросток напряженно смотрел на заросли бурьяна. Те поймали его внимание и не отпускали, как смоляная лужа, как зыбучие пески, как гравитационное поле. Между двух стеблей на ветру дрожала паутина. Сухой трупик мухи качался в серой колыбели. Разноголосье тысячи жизней лилось-разливалось сквозь поле. Клекотали птицы в лесу, выла далекая трасса, шелестела листьями яблоня, жужжали пчелы, стараясь не уронить на землю солнечную эссенцию. Жук ползал по красной крышечке от газировки. Круг за кругом, стремясь познать непознаваемое. Колонна муравьев огибала кусок зеленого стекла. Пунктирной линией границы делила пространство на царство человека и царство всего остального. Зловещей скалой, угрожающей небесам, выглядывал из травы кусок шифера. Неумолимо сгущался вечер.

— Хватит, — тетка прекратила писать и спрятала блокнотик в карман, топорщащийся от огрызка луковицы.

Андрей запустил пятерню в волосы, стряхнул мелкий сор. Потом встал и потянулся. Захрустели косточки. Можно было идти домой.

— Погодь, — кажется, женщина догадалась о его намерениях, — Твоей год остался, если что.

Андрей открыл было рот, но так ничего и не сказал. Просто