Чак Паланик - До самых кончиков Страница 17

– А что еще у вас есть для экономии времени и сил?»

Продолжая читать все тем же ровным, монотонным голосом, Макс глубже уткнул пальцы во влажное пекло. На сей раз Пенни не вздрогнула, а только замычала, натирая лобок о тяжелую руку.

– «Подопытная за номером 1769 проявила полную готовность и активное желание принять участие в предварительных испытаниях вагинального спринцевателя с рабочим веществом на основе шампанского…»

И дальше в том же духе. Читка вслух затянулась на долгие часы. Но Пенни уже не слушала, отдавшись привычной магии рук.

Во время другого вечера отдыха, в череде воспоминаний о гейшах, певичках и куртизанках, Максвелл поделился рассказом о сереньком ничтожестве, рекрутированном чуть ли не вслепую.

– «Подопытная 3891, – зачитал он. – Место: пос. гор. типа Бейкерсфильд, шт. Калифорния. Классная комната начальной шк. Хиллшир. Время: девятнадцать ноль-ноль. Дата: второе октября».

Для испытания образца с артикулом двести сорок один требовалась самка покрупнее. Вагинальная ткань великолепно абсорбирует влагу, что и послужило отправной точкой для создания «Ух! ажера», вибратора с четырьмя несообщающимися гидрополостями, каждая из которых могла заряжаться жидкой фазой по личному выбору. Оператор программировал устройство на заданный объем выброса, скажем, бодрящего кофе или сиропа от кашля для достижения большей эйфории. При желании в ход шли антибиотики. Или экстракты эфирных масел для дополнительной смазки. В нужный момент наконечник вибратора впрыскивал заданную дозировку.

Для проверки эффективности прибора Макс подкатил к матери-одиночке и завязал непринужденную беседу. С целью отчуждения объекта от прочих самок, он сделал комплимент ее внешности. Тактика оправдалась, и вскоре Макс изолировал подопытную в пустой классной комнате, где днем занималась подготовительная детсадовская группа.

– Там, возле клеток с представителями отряда грызунов, я добился расположения испытуемой.

Не открывая глаз, внимая его голосу, Пенни вздохнула. Агрегат за артикулом 241 она знала не понаслышке. Кофеиновая брызгалка не раз выручала ее, позволяя продержаться до открытия второго дыхания теми ночами, когда по плану шла отработка надежности на отказ.

– «Несмотря на повышенный индекс массы тела, реакция на прибор оказалась ярко выраженной, если не сказать бурной. – Макс, по обыкновению, бубнил, бесстрастно излагая факты. – Уже на начальном этапе подопытная без видимых причин принялась через регулярные интервалы выкрикивать «Фабио!»[5].

Пенни втайне улыбнулась неспособности Макса дешифровать культурную отсылку.

– Пульс подопытной участился до ста пятидесяти семи ударов в минуту, – зачитывал он. – Электропроводимость кожи многократно возросла. – Макс умолк, переворачивая страницу. – Следует отметить, что исследователь на протяжении всего опыта испытывал большие трудности с удержанием прибора в предписанной точке. Подопытная номер 3891 проявила недюжинную силу в тазобедренной области, пытаясь узурпировать материальную часть для единоличного завершения эксперимента».

Пенни живо представила картину: обделенная вниманием дама вступает в схватку с бледным худощавым Максвеллом за право обладать пульверизационным фаллоимитатором. С галерки, из своих зарешеченных узилищ, на эти выходки мирно помаргивают хомячки и кролики.

– «На пике оргазма (дыхание – двадцать пять тактов в минуту, артериальное давление сто семьдесят пять на сто два) краевые условия испытания радикально изменились. – Макс насупился, разбирая собственные выцветшие каракули. – В то время как апробация продукта охарактеризовалась безусловным успехом, место проведения опыта оказалось недостаточно уединенным».

Ага! Кто-то их накрыл.

– «Старейшины церковной школы, – подтвердил Макс, – без приглашения и предупреждения проникли в аудиторию, по-видимому, привлеченные акустическим фоном процедуры».

Со всей серьезностью истинного ученого он добавил:

– «Следует отметить, что у подопытной, по всей видимости, исключительно крупный корпус спонгиосум. При появлении посторонних наблюдателей произошел мощный выброс эякулята из уретрального канала в их направлении со стопроцентным попаданием в цель».

Гладкими безволосыми костяшками Макс как гребенкой проехался по гиперчувствительному клитору Пенни: прием, буквально сводивший ее с ума. Она хихикнула. О, злосчастная бейкерсфильдская подопытная! Уделать старейшин церковной школы… Хочется верить, что мимолетное удовольствие того стоило. Впрочем, зная «Ух! ажера» лично, Пенни ни секунды не сомневалась, что дама не пожалела о тайной встрече.

На пороге спальни возник мажордом с серебряным подносом. Нежась в гнезде из шелковых простыней и мягких подушек, Пенни протянула руку за бокалом шампанского. Отхлебнув ледяного вина, она махнула гривой и пальчиком показала на блокнот, раскрытый у Макса на коленях.

– Почитай еще.

Не только травмы и усталость мешали опытам Макса. Впрочем, месячные Пенни он преодолевал стоически, а сопутствующие им спазмы и колики снимал таблеткой морфина со стопкой сладкого хереса. Под действием коктейля Пенни проваливалась в сумеречный полусон, не воспринимая ничего и никого, кроме Максвелла с его чтением.

– «Подопытная номер 3828. Место: Манхэттен, Зуккоти-парк. Дата: семнадцатое сентября».

Он подробно описал, как соблазнил молоденькую идеалистку, только-только пожаловавшую из Оклахомы, чтобы принять участие в акции «Захвати Уолл-стрит».

– «На вопрос о возрасте испытуемая ответила «девятнадцать», – продолжал он. – Я потребовал предъявить водительские права, поскольку не имел ни малейшего желания портить статистику данными на основе недосформировавшихся, недозрелых гениталий».

Мизансцена: глубокая ночь. Основная масса митингующих мирно спит. Макс апробирует на девушке прототип за артикулом двести двадцать три, «Влюбленный варан»: простой по конструкции, но чудодейственный силиконовый язык с телескопической функцией для имитации орального секса, рассчитанный на особо глубокое проникновение вплоть до активного воздействия на шейку матки.

Даже одурманенная морфином, Пенни вспомнила потрясающую новинку, и какие чудеса творил с ее помощью обделенный в этом плане Максвелл. Она заерзала от приступа буйного желания.

– «…Подопытная предложила, чтобы экспериментатор приковал ее за руки и за ноги к ограде штаб-квартиры «Бэнк оф Америка» в знак символического протеста.

Обработанное наркотиком сознание живо нарисовало картинку: обнаженная подопытная залита лунным светом, ее нижние конечности широко раздвинуты, на гладкой коже – грубые цепи. Подопытная 3828 кладет свое юное тело на алтарь капитализма. Коленопреклоненный Максвелл вводит телескопический язык на полную глубину, а сам припадает губами к лобку.

– «Тут секрет в правильной работе языка, – зачитал он. – Как будто поешь. Во избежание судорог мышцы мандибулы должны быть расслаблены. Спустя короткое время подопытная выразила свое одобрение криком: «Плюсуйте и мое тело к девяносто девяти процентам!»[6]»

Максвелл пояснил, что такие вопли привлекли внимание толпы бородатых радикалов, выразивших охотное желание принять участие в эксперименте.

– «После краткого инструктажа, – зачитывал Макс, – вновь прибывшие легко управлялись с прототипом номер двести двадцать три».

Пенни уже не различала, где сон, а где явь. Утопая в морфиновых грезах, она млела под языками легиона лохматых активистов. Под аккомпанемент голоса Максвелла галлюцинировала картиной появления полицейского спецназа. Безликие за забралами своих кевларовых шлемов, стражи порядка расчехлили дубинки, угрожая бесстыдной наготе подопытной.

– «По окончании эксперимента, – подвел итоги Максвелл, – испытуемая начала проявлять признаки застенчивости и призналась, что приняла неустановленную дозу наркотической субстанции, известной под названием ЛСД. Затем попросила снять обездвиживающие крепления и обратилась с устным ходатайством о предоставлении материальной помощи в размере суммы, достаточной для покрытия перелета на родину – г. Талса, шт. Оклахома…»

Спортивные лагеря олимпийского резерва. Общества любителей чтения. Кружки кройки и шитья. Вот где Макс рекрутировал подопытных, вот среди какой элиты Пенни обрела свое членство.

После энного упрека в симуляции оргазма Пенни сменила тактику с точностью до наоборот: не давала себе отзываться на любые усилия Макса. К каким бы ухищрениям тот ни прибегал, Пенни сдерживала доселе привычный визг, служивший подтверждением его гения. Пусть это жестоко, но ей было плевать. И вообще нарастала обида. Приятно разве, когда тебя держат лишь за инструмент, мерило чужого успеха?

Как-то под вечер Макс испытывал клеммы для сосков, пропуская через нее низкоамплитудные флуктуации напряжения, от которых вдоль позвоночного столба бегали синусоидальные волны возбуждения, разветвляясь по верхним и нижним конечностям. Искры электрического экстаза летели из-под ногтей, мерцали нимбом вокруг чела. На протяжении всего процесса Пенни заставила себя лежать смирно, решив сосредоточиться на тех вопросах с экзамена по юриспруденции, какие еще могла вспомнить. Хорошо помогла и «Геттисбергская речь» Авраама Линкольна[7].