На горизонте горело зарево - Игорь Надежкин Страница 20

— Видимо, ты крепко на ней зациклился, — сказал я, пытаясь поддержать разговор.

— Да. Не могу ничего с собой поделать. Не знаю, как ей всё объяснить.

— А чего тут объяснять? — удивился я. — Расскажи ей все, как есть.

— Ты знаешь, — Герман встал, опираясь на стену. — А в этом что-то есть. Я прямо сейчас пойду к ней и всё расскажу.

— Серьёзно? Ты еле стоишь на ногах, — попытался вразумить его я.

— Вполне. — Он обратился к Максиму. — Ты был прав. В этом парне сокрыта некая мудрость.

— Он донельзя прост, — Максим обнял меня за плечи как младшего брата. По сути, я и был его младшим братом, которого у него никогда не было. — Потому он и мыслит просто. Нам есть чему поучиться. Знал бы ты, как он вынослив. Словно буйвол!

— Буйвол-мудрец! — Герман засмеялся и приставил указательные пальцы ко лбу, изображая рога.

— Но берегись Герман, — продолжил Максим зловеще — Однажды все изменится, и эта мощь обрушится на нас. Тогда будет совсем уже не до смеха.

— Хорош уже нести херню, — перебил их я — Вы уже пьяны в доску и несете чушь.

— Это не чушь! — Максим вскочил на ноги. — Всем вам, серой человеческой массе предстоит вершить наши судьбы. Невзрачным и тихим, кто копошится в панельках и во дворах. — Он пытался изобразить из себя великого оратора, но больше походил на городского сумасшедшего. — Мы привыкли вас недооценивать, использовать и помыкать вами, но, когда дело запахнет жареным, именно вам придётся решать, что делать дальше. Хватать за гриву скачущий галопом прогресс или брать в руки оружие и заливать землю кровью. А нам, тонко душевным останется только бежать от вас без оглядки, иначе нас раздавят как жуков! Однажды ты сам все поймешь.

Максим попытался встать на стул, но потерял равновесие и рухнул на пол даже не успев сгруппироваться. Наверное, ему казалось, что он говорит мне очень важные вещи, но в тот момент я видел лишь пьяное накуренное тело, которые кое как пыталось подняться на ноги.

— Я прямо сейчас иду к ней и хочу, чтобы вы оба пошли со мной, — вмешался в исповедь Максима Герман.

— Даже не знаю, — протянул я. — С меня на сегодня хватит. Я обещал Инне, что сегодня вернусь к ней.

— Как знаешь, — отрезал Герман. Мой отказ его ничуть не расстроил.

Мы спустились вниз и разошлись в разные стороны. Герман ушел с Максимом. Странность виднелась даже в его походке, а сам он походил на выдуманный наспех комедийный образ художника. Напоследок Максим, обернувшись ко мне, громко крикнул: «Берегись этой женщины! Женщина — враг буйвола-мудреца!», — и они скрылись за поворотом.

Улицы были наполнены свежестью. Я шёл вперёд, не имея определённого направления. По подворотням сквозила прохлада. Столь прелестный вечер выпадает нечасто, и я решил ещё немного пройтись. Иногда сворачивал, иногда и вовсе менял направление и делал это без всякой причины, повинуясь лишь желаниям, что вспыхивали в моей голове. Я просто болтался из стороны в сторону, как маленькое судно в морском течении, и вдруг заметил знакомые двухэтажные домики.

Инна открыла мне дверь. Заспанная, с растрепанными волосами, и, почти незаметно улыбнувшись, пригласила войти. Она напоила меня горячим чаем, и мы легли в постель, где ещё долго мечтали, как однажды поедем на побережье и поселимся в старом маяке, подальше от больших городов. Как ночи напролёт будем слушать байки моря и галдеж беспокойных чаек, скачущих по прибрежным камням.

— Мой дядя живет на побережье, — вдруг сказала она. — Отсюда всего несколько часов езды. Я часто бывала там в детстве. У него есть гостевой домик. Летом он сдает его приезжим, но, думаю, сейчас он пустует. Я могла бы позвонить ему завтра утром, — Инна села в кровати. — Можем провести там неделю. Дядя очень любит меня. Он не откажет.

— Было бы здорово. Я уже и так задержался в Горячем Ключе.

— Поехали, — Инна оживилась. — Завтра. Если выехать пораньше, к обеду будем там.

— Я не могу уехать, не попрощавшись с Максимом, — осадил я ее. — Придётся идти к нему прямо сейчас.

— Зайдешь к нему завтра. Нам по пути.

— Тогда все решено, — согласился я, а сам пытался прикинуть, хватит ли мне на это денег. Не знаю, чем занимались ее родители. Спрашивал ее пару раз, но она так и не ответила. Знаю только то, что деньги она никогда не считала. Даже не смотрела на ценник. Я не позволял ей платить за себя, но порой мне казалось, что она абсолютно не понимала, что большинству людей эти чертовы деньги даются очень не просто. У меня еще оставались кое-какие сбережения. Плюс то, что я заработал вчера, но про Крым уже можно было забыть. У меня еле хватало чтобы добраться до Харькова. Там мне хотя было к кому пойти и было у кого занять денег на билет до Белгорода. Благо стоил он тогда сущие копейки, а пути было всего час на электричке. В любом случае я уже начал переживать на счет того, что мне делать дальше. Я не хотел уезжать от Инны и Максима, но и оставаться тут уже тоже не мог.

Утром мы встали ещё до восхода. Инна договорилась обо всем с дядей, и мы поехали к Максиму. Когда я вошёл, он сидел на кровати и тщетно пытался понять, что происходит. Увидев меня, он успокоился. Я вспомнил про Германа и решил, что обязан узнать, чем всё закончилось.

— Он остался с ней, — ответил Максим сонно. — По-моему, надолго.

— Это здорово, — я попытался порадоваться за этого чудака.

Максим встал и подошёл ко мне.

— Тебе ведь на самом деле плевать?

— Совершенно, — признался я.

Максим сжал голову руками:

— Вчера была сумасшедшая ночка.

— Знаешь, тебе, наверное, стоит притормозить, — я уже начинал всерьез беспокоиться за него.

— Да я и сам уже об этом думаю. Да только скучно здесь, вот и пью от безделья.

Он сел на кровать и увидев за моими плечами собранную сумку, спросил:

— Ты уезжаешь? — мне даже показалось, что он был напуган.

— Мы с Инной решили прокатиться к морю.

— В Ключ ты больше не вернешься?

— Вернусь, но еще не знаю когда, — я протянул ему бутылку воды. — Завязывал бы ты лучше с выпивкой. А то скоро мозги уйдут набекрень.

— А какой в этом смысл?

— А какой смысл в пьянке? — я сел с ним рядом. — Давай лучше сделаем так: я скатаюсь к морю, а ты тем временем посиди дома. Не встревай никуда,