Мария Чепурина - Гечевара Страница 28

Видимо, Артёму эта мысль понравилась, и он сказал: «Попробую!».

23.

Назавтра Алексей с чужого телефона снова позвонил своей подруге:

– Ты, наверно, хочешь свой пакет? – спросила девушка.

– Да хочу, и тебя тоже, – сказал Лёша, как-то сам того не ожидав. Потом добавил, чтоб исправить наглость: – В смысле, видеть.

– Ну, и я тебя! – смеясь, сказала Лиза. – Ты сегодня сильно занят?

– Я не занят совершенно.

– В таком случае, пойдём к Наташке на квартирник!

– На кого? – не понял Лёша.

– Хочешь приобщиться к современному искусству? Молодому. Не попсовому.

– Хочу.

– Вот там всё и узнаешь.

Лиза сообщила адрес и сказала, что встретит Алексея.

Парни пили.

Алексей оделся и пошёл.

Он жутко долго ждал трамвая. Где-то час. От скуки прочитал все объявления, что висели на унылой остановке. Объявления были разные, однако очень походили друг на друга. Например, в одном просто и ясно предлагалось пройти месячные курсы барменов-официантов. А в другом, такого же размера, на такой же в точности бумаге и таким же точно шрифтом, интеллектуально и загадочно писали: «5-6 октября. Тренинг «Коучинг в бизнесе». МодульD». Кто ни слова не понял, тому будто бы намекалось: дуй дальше! Конечно, от этого сразу же жутко хотелось пойти на сей тренинг – иначе-то как приобщиться к столь умным словам и понятиям? Рядом висело ещё объявление, чем-то похожее на предыдущее: столь же туманное и вместе с этим манящее. Можно сказать, от него так и пахло успехом, деньгами, гламуром и антигламуром до кучи: «Требуются менеджеры в офис. Возраст от 18 до 50. Телефон такой-то». Далее для тех, кто уже получил столь вожделенное местечко клерка в том, что раньше называлось «пыльная контора», предлагались ценные услуги «Бизнес-магия Антона Симакова, вуду-колдуна», «Фэн-шуй для бизнесменов» и «Единственный, последний тренинг Ангелины Хвостогривской – «Имидж, повышающий доход», – для деловых людей». Должно быть, там учили не плеваться на пол и ходить в чистых ботинках. «Что ж, весьма похвально», – думал Лёша.

Прочитал он также кучу объявлений о различных психотехниках, уроках, культах, чудодейственных методах, позволяющих отбросить все зажимы, комплексы и страхи, пробудить своё живое тело и зажить обильной личной жизнью. От таких вещей сами собой лезли вопросы: «Не зажат ли я случайно?», «У меня, наверно, комплексы?». Алёша, впрочем, эти мысли сразу же отбросил: ведь он ехал к девушке, а значит, всё не так уж плохо! Он прочёл ещё десяток объявлений, предлагавших «Мы не учим танцевать», «Мы просто позволяем вам общаться», «Приходите обниматься», «Встретьте дружную компанию», «Попейте чаю», «Вход 500 рублей». Потом сорвал листочек с телефоном некого завода, где искали грузчиков, – ну так, на всякий случай, – безуспешно думал минут пять над странными листками, где был только телефон без капли пояснений. И залез в подъехавший трамвай.

Как только Алексей уселся, повернул лицо к окну и приготовился ещё час предаваться разным сладким мыслям о восстании и Всемирном Коммунизме, как какой-то незнакомый голос гаркнул прямо в ухо.

– Ы! Привет!

Алёша подскочил на месте. Затаился.

– Слышь? Привет, говорю!

В страхе и решив «Всему конец!», Алёша осторожно повернулся к своему соседу.

Тот сидел с мобилой возле уха.

– У меня нормально! А ты как? Чего? Гы-ы! – мирно продолжал орать он в телефон.

Алёша так и не привык к таким вещам. Когда в вагоне кто-то начинал громко кричать, беседовать как будто сам с собой, Двуколкину казалось, будто он столкнулся с сумасшедшим. Лишь потом Алёша понимал, что это разговор по телефону.

– Та-а-ак! Оплотим за проезд! – противно зазвучало слева.

В глубине вагона кто-то тут же заорал:

– Алё! Марусь! Ты слышишь? Да, купи мне мяса три кило!

А позади, наверно, прямо за Алёшей, вероятно, зазвучал писклявый женский голосок:

– Прикинь! Там серьги можно выиграть! Я прямо обалдела! Да, за тыщу баксов! И колье за десять! Но колье всего одно! Ага! Чего? Да ну! А ты чего? А он? А я прикинь, такая… Слышишь, это у него очко взыграло!.. Я у Ленки-то спросила… Ну! Ты в курсе? А она мне… Так я – ничего, я думаю, ну ладно, рыбка золотая, думаю, ага, придёт война, ага… На одиноких женщин, думаю, не обижаются… Ага. Ага. Ага. А, это у него очко взыграло! Прибежит, блин, не успеешь глазом щёлкнуть! Хи-хи-хи… Вернётся, рыбка золотая! А сегодня я, прикинь… Ничё, придёт война!..

Алёше показалось, что от столь обильного количества излишней информации о чьей-то личной жизни у него порвётся мозг. Поэтому, когда в трамвай вошла дряхлейшая старушка, маленькая, сухонькая, лет, наверно, ста, он сразу уступил ей место и ушёл в другой конец вагона, где потише. Бабка села, вынула большое яблоко и стала его грызть двумя зубами: одним верхним, одним нижним.

За проезд Алёша как асоциальный элемент, конечно, не платил. Для этого имелась целая метода. Лучше всего злых кондукторщиц отпугивало чтение книги: например, с чем-нибудь революционным на обложке, умным заголовке, ну, а всего лучше – на нерусском языке. При этом важно было сделать такой вид, как будто бы оплата и существование кондуктора тебя ни капли не касаются. Без книги можно было встать у двери, сделав вид, что ты вот-вот выходишь. Это не особенно работало, но временами всё же помогало. Разумеется, не надо было также бегать по вагону, чтобы лишний раз не попадаться на глаза злой отбирательнице денег. Если она шла к Алёше, тот вставал вполоборота (не спиной, но и не боком): так имелось больше шансов, что кондукторша проскочит, не заметив, не столкнувшись с Лёшей взглядом. Если она проходила мимо один раз, на второй бояться было уже нечего.

– Алё! Вась! – пропищал в вагоне дребезжащий голос.

Лёша с любопытством обернулся.

Бабка, та, которой он недавно уступил своё сидение, кончила есть яблоко и вынула «трубу».

– Привет, – сказала Лиза.

– Я не опоздал?

– Вообще-то, опоздал, но вовремя поэты не приходят. Всё нормально. Сбор неподалёку, около метро. Идём?

– Идём.

Они дошли до станции. Там, возле павильона, кучковались разные ребята, частью походящие на стайку гопоты, а частью – на студентов театрального института. Местами попадались лица лет, наверно, сорока: косматые, потёртые и подозрительно игривые с девицами. Среди последних было странно много мужикоподобных, кое-как одетых, не накрашенных, держащих руки около груди и демонстрирующих, что весь мир, чёрт возьми, враждебен им, прекрасным и великим. Были, впрочем, и иного сорта: с пышной черной шевелюрой и кровавыми губами. Впрочем, ни одни и ни другие на Алёшу не смотрели. Лиза паре человек представила Двуколкина, но те, сказав что-то неважное, скорее повернулись задом. Слишком они были заняты собой и своей ослепительной тусовкой.

– Ничего не хочешь у меня спросить? – игриво обратилась Лиза к Лёше.

– Что? Спросить? Хм… Как спала сегодня?

Лиза рассмеялась.

– Если так, то, видимо, пакет, который ты «забыл» в «Мак-Пинке», был не так уж важен.

– Нет, он важен, важен! – вспомнил Алексей. – Я просто…

– Как меня увидел, так про всё забыл?

– Ну… вроде этого…

– Как мило! В общем, я его достала.

– Ох, спасибо, Лиза! Как же ты сумела?

– Это было очень, о-о-очень трудно! Я буквально вон из кожи лезла! Но поскольку надо было для тебя…

– Блин, Лиза…

Тёплый поцелуй.

Ещё минут пятнадцать кучка поэтических талантов простояла возле станции. Сначала ждали некую Бэллану, потом некого Арф`ш`эндрзеоля, как ни странно оказавшегося самым что ни есть обычным пареньком в широких джинсах с гербом СССР между коленом и бедром. Потом все говорили, что вот-вот придёт Васёк. Васёк так не пришёл. Решили двинуть без него.

Алёша думал, что толпа и он с ней вместе сразу двинутся на тайную квартиру, где, как объяснила Лиза, состоится чтение стихов, и ждал прикосновения к искусству. С ним пришлось повременить. Толпа поэтов потянулась к продуктовому – за выпивкой.

Алёша тоже решил что-нибудь купить, но долго выбирал, а когда выбрал, оказалось, что поэты все уже свалили без него, наверно, даже не заметив, что Двуколкин был на свете. Лёша заметался по району, но по счастью встретил Лизу, обнаружившую всё-таки пропажу парня и вернувшуюся.

Они вновь поцеловались, а потом пошли вдвоём туда, где их ждал поэтический концерт.

Пришли они поздно, и сесть пришлось на пол: других мест уже не осталось. Собственно, так, на полу, и сидела почти вся компания. В комнате средних размеров имелись одни лишь компьютер с диваном. Большой микрофон прикрепили к компьютеру, чтобы концерт был слышнее.