Дмитрий Волчек - Девяносто три! Страница 3

Поползновения мигрени. Мальчики вбили гвоздик в висок: думали, это не живой карабас, а восковая кукла. Но все получили по заслугам, не так ли? Дубликат созвездия гончих псов, флакон с дивными духами, my moonlight serenade. Хочешь, перепишу для тебя ноты марио ланца? Хочешь, зайчик, хочешь? Опусти парасоль, усмехнись.

"Настойчивость Т. меня удивляет, — вывернул язык Гриф. — Ведь очевидно, что доктор уже испытал тяжесть письма, когда трудился над LL, и теперь просил Ангелов сделать работу за него. Они потребовали раздраженно, чтобы д-р вышел, оставив мальчишек и книгу взаперти на всю ночь. Давайте только решим, наконец, о какой книге речь".

"Вы говорите про окно благоприятных дат, — парировал Маркопулос, — но отчего же тогда книга столь сложно сконструирована? Как вы покроете пергамент серебром, да еще в такой комнате, среди кровавых луж и зловонных кишок? Потом: каждая страница должна быть определенного размера — а это зачем? Зачем?"

Дуновение немецкого ветра… Бальзамин на окнах "Отеля де ля Сюз". "No new messages on server", — сообщает драгоценный механизм.

6

Двенадцатилетний Жан, сын Жанны Дегрепи, вдовы Рене Донета из прихода Нотр-дам-де-Нант, исчез 24 июня 1438-го года (день св. Иоанна). В комнату Ирода в "Отеле де ля Сюз" его провел Прелати. Об исчезновении мальчика сообщили мать и шестеро свидетелей.

Его превосходительство… ну что ж, слезай… улыбнулся… липкие пальцы… один сломался… typhoid mary… шоколадный голод… привезли на санках собачий труп". Хватит! Захлопнул книгу, точно ларец с механическими жуками. Принесите ноты Deus Irae. А? А? А? "Как заяц".

Это были черные, изъязвленные янтарным мазутом колеса. Прятались в снегах, бессердечный шалаш из еловых веток. Iliac passion, растворение розы в греческом лице. "Знаете, — объяснял доктору пленный мальчик, — он так странно меня целовал, меня никто никогда так странно не целовал так я бы сказал сильно нет даже не сильно а вот именно необычно непостижимо понимаете лицо сводит судорога мышцы корчатся это будто бы местная анестезия а не поцелуй как у дантиста но всё равно приятно ох блядь как приятно".

И потом этот запах.

"Пациенты должны уловить скупой символизм: образы передаются астрально, на металле ничего не появляется. Не думаете же вы, что Ангелы пишут земными чернилами? Слишком много чести. Смеху подобны утверждения фарисеев из А-е, что Работник мог исправить записи, смешать иерархию матросов. Ничего подобного". Так тебя охватывает гельвеловая кислота, ты не помнишь, что творил в минуты, когда оказался на берегу. Душа взлетает и видит, как отравленная рука берет тетрадь и хищно выводит на свежей странице: "93! I invoke the Archangels of either the Planets or the Elements depending on what I'm working with. But the obstacle is that a had an ileostomy. Basically, the operation removed my rectum and replaced it with a girlish purse. The anal staircase as shrink calls it. Every attempt of sex I have had with men since has ended in disaster, but it's to them that I direct my prayers after the Watchtower Ceremony". Потом действие ингибитора спадает, Джефф снова ощущает то, что чувствовал каждую секунду последние две недели: боль, screaming pain в окаянной дыре.

Мы нюхали кокаин, ебли племянников за трансформаторной будкой… Как дикие собаки идоиго… Что еще?.. Жестяные перегородки на солнце, ржавые рельсы, экс-санаторий Хаусхофера, приходили сюда после уроков. У кого уже залупляется, у кого еще нет. Тех, у кого не получалось (ol), пачкали мазутом. Нет, не то, чтобы очень, просто маленькая полоска на щеке, словно прислонился к трубе you know. Вздрогнул от воспоминаний, закурил, синяя тень на ключице. Кошерный ресторан "Ключи Соломона" возле новой синагоги. Семейные связи. Мелькают подручные матросов с пятибуквенными именами. Но все равно — по ту сторону пропасти. (Рассмеялся). Что ты там пишешь, ястреб? (Заглянул через плечо).

"Теперь понял в чем дело: люди все время забывают, что Ангелы не имеют плоти. И если ночью ты колотишь мне в дверь, кричишь: "Я встретил Жана Донета, он улыбался, кровь сочилась из ран", ты не надеешься, что сейчас я зайду в твою спальню и увижу багровые разводы на простыне. Там ведь не будет ничего, не так ли? Мы с тобой знаем, что все кривотолки — ложь, в комнате всю ночь не было ни доктора, ни работника, никого. Книга осталась одна, и растерзанные дети смотрели, как на серебряных страницах появляются жадные диаграммы".

7

Достали чашку петри, потыкали осторожной булавкой. Бактериальные культуры, попробуй, растормоши. Васектомия, на экране надувается поролон, брызжет сок. То, что мы подкладываем вместо. Никогда не говорить прямо, не смотреть в глаза, избегать рукопожатий. Пальцы зависли в отравленном воздухе. Погодите, погодите, вы забыли, вот ваши ошметки. Сорный ветер прошелся по мостовой после парада, собрал отпоротые погоны. Двойные молнии, римские цифры, всё, как завещал Гвидо фон Лист. Шутки ради расстреляли дивизион, распотрошили куранты любви. Доктор выходит из комнаты, посетителям следует вообразить медную дверную ручку с профилем тщедушной змеи. Прохладный щелчок замка, детские вопли не долетают в коридор. "Что это?", спрятал обожженные руки консьерж. "Открытка для мсье Хаусхофера. Он ведь здесь обитает?". "Но ведь это грязь, отвратительно". "Ах нет, теперь так многие делают, вы просто отстали от жизни. Умчалась, как утренний паровоз". "Скажите, это тот самый господин, что ввел в казематах порку? Я, кажется, видел в воскресной газете". (Происшествие в шестнадцатом аррандисмане).

А мог бы вовсе без запятых. Осторожно засунул хуй в стальное кольцо, затянул магниты. Приготовились, начинаем.

"Если адепт пытается достичь рая, связанного с венерой, где тень несозданных созданий колыхается во тьме, и нечто в нем противится силам планеты, тогда энергетические поля прижмут его к заплеванной почве, вывернут горло, как рукавицу. К примеру: мы познакомились со стриптизером. Приятный парень, мускулы где надо, стойка, татуировки. Это китайский иероглиф: happiness, а это сокол Гора, как на воротах в нашей кибле. Поговорили о завоевании Тибета, о мышьяке, о докторе, вовремя покинувшем детей, об ангельских чернилах, энергии шен-ци. Потом он осторожно коснулся губами залупы, словно это бутон какой-нибудь постылой розы. "Коллекция диковин". "Да, пришлось путешествовать за три моря" (рассказал ему давнишнюю историю про жемчужное ожерелье, которое требовал старший сын). Слабость после первой любви, я, пожалуй, встану на четвереньки, чтобы вам удобнее было вставлять. "Хочешь сигарету?" "Спасибо, хозяин". Новый Ирод не растерялся бы. Но где уж нам, калекам. Сонная фантазия: замотать глаза мокрым платком, предложить — пойдем на опушку, и на счет девяносто три пальнешь мне в затылок. Договорились? Пять грандов, на дороге не валяются. Сможешь купить себе любого мальчика, даже того блондина, что жонглировал перечницами и сифонами. По рукам? Подумал, хлопнул по плечу, засмеялся: ну ты, парень, даешь. Твоя взяла.

Вышел в сад, искривился, как намоленная икона. Пучки зловредных энергий. Парусник несет нас к юпитеру, слышишь — бубнят арфы? Домашнее задание: обнаружить невидимое существо в прихожей, обласкать его, нежно противоречить, удовлетворить напоследок. Merkavah — что это? (посмотреть в красном словаре). Расскажу историю: перед тем, как начать Восхождение, три парня свалились на пол, будто мешки с чечевицей. Хозяйничал капитан: расставить ноги, растопырить чакры! Коснитесь левого плеча, повернитесь на запад, скажите: "Баррон!" Прорехи; если приглядеться, увидишь, как пульсируют вены. Но продолжим: когда я медитировал с картой ZAX, оракул объяснил мне, что если посмотреть на нее с иной стороны (из окна "Отеля де ля Сюз"?), перепрыгнуть пропасть можно с той же легкостью, что и перешагнуть трещину на военном асфальте. Ты знаешь, я люблю еблю, мне уже двадцать три года, я себя хорошо изучил, знаю каждую перекладину, каждый бубенец, так вот: если у меня сосут и резво массируют копчик, вот тут вот, я сразу кончаю. Попробуем, или плеснуть еще спуманте?

Наконец предались забавам.

Поводырь подсказывает, что нужно сначала закончить это сочинение, а потом уже браться за Liber Cordis Cincti Serpente. Шы ше сдуфк? Да, мой повелитель. Приволок таз для омовения извлеченных органов. Первоклассники, они еще ничего не умеют. Плачут, заметив сказочный жезл.

"Меня не удивит, если и в середине обнаружится розовый проблеск", — поставил хрупкую точку Маркопулос.

8

"Книга мертвых детей" — вот как они ее называли. Семьсемьсемь прикоснулся ко лбу, шепнул: «Велиар». Щель на экране расползлась ухмыляющейся дугой, вспыхнула, дернула мотоциклетными крыльями. Летописец представил, как черная колонна впивается в левую половину тела, белая — в правую. "Там, за оградой, всего лишь сад, сад викария, подснежники с львиными глазами", — убеждал он себя, но зрение не повиновалось. Усекновение оптического нерва. В конверте, еще секунду назад пустом, появилась инструкция от Грифа: "Разве не так вы золотите шпили? Серебро следует расправить молотком, пока не обернется нестерпимой тканью, обволакивающей твердь. Придавите щеткой или льдиной, чтобы пристала намертво. Проще, чем перо и чернила, слаще хрусталя, тяжелее ртути, серебро отражает ангельские слова, профиль доктора, шаркающего перед дверью, истребленные ужасом детские лица".