Ксавиера Холландер - Счастливая проститутка. История моей жизни Страница 5

«Теперь твоя очередь», — сказала я, и, когда ее сладостный язык вошел в мой рот, я думала, что сойду с ума от возбуждения. Я надеялась, что этот момент продолжится в медленном ритме, но потом решила, что, если я буду слишком задерживаться на этом, она может потерять терпение или заподозрит что-то и уйдет.

«Поцелуй не может считаться полноценным, если не обращают внимания на шею и плечи», — сказала я следом и начала целовать ее уши и шею. Затем я оттянула ее свитер, чтобы достать до груди.

Не совсем понимая, что происходит с ее неразвившейся юношеской сексуальностью, она стала впадать в забытье. Хельга откинула свою голову назад, чтобы открыть бледную стройную шею, и мурашки стали покрывать ее кожу.

В этот момент входная дверь открылась и впустила жильца и ледяной ветер в подъезд. Он прошел мимо нас и исчез в глубине подъезда. Оберегающим движением я прижала Хельгу к стене. Она расслабилась и стала отвечать на мою нежность.

«После поцелуев ты должна знать, как ласкать и как могут ласкать тебя», — продолжались мои инструкции, и я расстегнула ее пальто, которое она надела поверх свитера и юбки. Затем я просунула свою руку ей под свитер к лифчику и наполнила свою руку округлостью ее груди. Моя другая рука отправилась к себе под юбку, и я начала поглаживать себя. Я была так бешено возбуждена, что мне захотелось быть мужчиной с большим пенисом и войти им в нее. Но все, что у меня было — это маленький отвердевший клитор.

Пока она находилась в этом слегка ошеломленном состоянии, я опустила свое лицо ей под свитер и стала сосать эти чудесные груди с отвердевшими сосками. Как только я сделала так, то одновременно взяла одну из ее длинных ног и направила вниз, к юбке между моих ног. Затем я стала тереться о ногу быстрее и быстрее, пока звезды не взорвались в моей голове и я не упала на землю.

Я была бездыханной, а Хельга — потрясенной. Она попросила объяснить, как ведут себя леди во время невинного первого поцелуя, а вместо этого ее только что соблазнила безумно влюбленная школьница. Она промямлила что-то и поспешно взбежала но ступенькам.

Следующие несколько недель я ходила, пораженная в сердце любовью и несчастная, и следовала за ней повсюду, как преданный щенок, умоляя дать возможность еще раз положить мои руки на ее пышную грудь. Если она играла в теннис — я играла в него, если ездила верхом на лошадях — я тоже, и даже когда она стала членом элитарного гребного клуба, я тоже вступила в него, хотя он был известен своим антисемитизмом.

Я обожала смотреть, как она отклоняется вперед и назад на скамейке лодки, одетая в шорты, и следовать за ней в душ после тренировки и надеяться, что смогу натереть мылом изумительное тело, в то время как на ней из одежды была только купальная шапочка.

Повзрослев немного, Хельга стала замечать мою абсолютную слепую влюбленность и начала дразнить меня, что все больше и больше сводило меня с ума, и в течение целых двух лет я бродила вокруг, обожая и желая ее, даже после того, как потеряла невинность с мальчиком семнадцати лет.

Для большинства девушек акт дефлорации — одно из самых значительных событий в их жизни. Дли меня это было лишь делом техники. В течение двух лет я встречалась со своим постоянным другом, и мы испробовали разные сексуальные игры и изучили тела друг друга, но никогда не занимались любовью «до конца». В Голландия за молодежью строго присматривают, и, хотя мы могли баловаться за ветряными мельницами и около плотин, нам никогда не удавалось найти необходимое сочетание смелости и возможности.

То, как это произошло в квартире, снятой моим другом, было очень обычно и совсем не напоминало дикое насилие — не было ни крови, ни боли. Было приятное спокойное ощущение того, как пенис моего любовника проходит до конца внутри меня, назад и вперед, все более ускоряя ритм, пока не взорвался внутри и затем вышел из меня, теплый и мокрый.

Что гораздо более важно, должна признать, что с того момента, как я потеряла девственность, я стала совершенно неистовой в отношении секса и даже бросила своего верного друга в поисках других возможностей. Я не обращала особенного внимания даже на родственные отношения. Действительно, мысль о том, чтобы сорвать запретный плод, делает кровосмешение еще даже более возбуждающим. Единственный запрет при этом — не надо иметь детей, и все.

В самом начале моей юности, после того, как впервые услышала рассказы от старших товарищей о таких случаях, я часто мечтала о старшем брате, с которым можно было бы трахаться. После семнадцати лег я удовлетворила свое стремление к запретному плоду и действительно занималась этим с некоторыми членами моей семьи. И делала это намеренно.

Моей первой целью стал брат моей матери, мой любимый дядя, который по-отечески обожал меня еще ребенком и продолжал это делать, когда я повзрослела, гораздо более чувственным образом.

Во время одного из уик-эндов, когда мои родители взяли меня с собой, чтобы навестить дядину семью в Дюссельдорфе в Германии, мы договорились с ним улизнуть в мотель и заняться там любовью. Но возможность тайного свидания, по-видимому, так возбудила его, что его жена сообразила, в чем причина его волнения. И она не выпустила его из-под контроля, пока мои родители и я не вернулись в Амстердам. Поэтому все наши усилия оказались напрасными.

Вторая семейная история была более успешной и произошла несколько лет спустя с двадцативосьмилетним сыном другого дяди, который приехал погостить и осмотреть достопримечательности Голландии. Он был большим рослым молодым немцем и определенно не девственником.

Моим заданием было брать его с собой и показывать город. Мне даже разрешили задерживаться (благодаря тому, что он был моим родственником) вне дома после полуночи — времени, после которого я всегда должна была быть дома. В первый вечер я показала ему традиционные туристические места и рано отослала его домой. На следующий день я повела его в увеселительные районы Амстердама, где мы полюбовались на «девушек в окнах» в официально разрешенном квартале красных фонарей, затем отвела его в гостиницу и там соблазнила. Он был неплох, но ничего особенного, типичный крепкий немец с неромантической душой.

К этому времени я закончила школу с отличными оценками, проучилась год музыке и затем устроилась на работу в одно из ведущих амстердамских рекламных агентств ассистентом бухгалтера.

С самого начала я приступила к работе с большим энтузиазмом и самоотдачей, с которыми делала все в своей жизни и делаю до сегодняшнего дня. Работа была хорошей, но не давала того, что в Америке называется «вертикальной мобильностью», поэтому я решила попробовать что-нибудь еще. Даже в re далекие дни у меня было желание и потребность быть Номером Один. Я как-то узнала, что Агентство трудовых ресурсов и занятости проводит конкурс на лучшую секретаршу Голландии со знанием иностранных языков, и, будучи честолюбивой и имея склонность к соревновательности, я решила участвовать в нем.

Конкурс состоял из соревнований по быстроте печатания, стенографирования на четырех языках, искусству перевода, умению держаться и конкурса индивидуальностей. Эти несколько экзаменов завершались финалом, в котором каждый участник должен был написать поэму из двухсот слов в виде рекламного памфлета об агентстве занятости. Я была самой молодой из 60 конкурсанток и, как это бывает, самой удачливой. Я завоевала титул «Секретарша № 1 в Голландии».

Телевизионные интервью, статьи в газетах и путешествие в Англию, так же как приз в 1000 долларов, были результатом моей победы, и я была назначена главой отдела в Трудовых ресурсах — работа, которая, по случайному совпадению, не так уж отличалась от той, которой я занимаюсь теперь. Клиенту требовалась услуга, а я удовлетворяла его желания, предоставляя человеку право выполнять работу. Там я обнаружила, что лучше всего у меня получается административная работа, и развила свои посреднические способности. На этой работе я получила еще один ценный урок. Если вы по-настоящему инициативная личность, лучше всего быть независимым, если возможно, потому что другие предпочитают сидеть на кое-чем и пожинать плоды ваших тяжких усилий.

Для отдыха после напряженной недели я обычно с друзьями отправлялась на пляж из белого песка недалеко от Амстердама, в местечко под названием Зандвоорт. Это прекрасный пляж, растянувшийся вдоль всего голландского побережья. На нем построены небольшие пляжные домики и весело раскрашенные ресторанчики, перед которыми вы можете присесть, поесть и выпить. У каждой такой закусочной есть название и номер, и, если вы хотите назначить свидание кому-то, вы говорите: «Увидимся у «Вильгельмины», номер двадцать четыре».

На один из уик-эндов я поехала в Зандвоорт с другом барабанщиком по имени Куук, и мы оба открыли для себя новый мир — обнаружили «Снавью», номер двадцать два, и колоритную голубую публику, которая тусовалась там.