Ганс-Гюнтер Хайден - Фальшивые друзья Страница 5

Вчетвером мы сидели в стареньком «опеле» Калле Аренса и любовались Вупперталем. В кармане у каждого была повестка. Все молчали. Калле, Йорг, Вилли и я.

Саперный трубопроводный батальон… Чем же там придется заниматься? Чем занимаются саперы, это мне понятно. Но трубы и армия?

— Слушай, малыш, — заговорил наконец Калле, отвалившись от баранки. — Ты что, струсил? Все время молчишь.

— Ах, брось! Я думаю, что из нас намереваются слепить? Саперы-трубопроводчики… Интересно, что будут перегонять по этим трубам — газ, питьевую воду или что-нибудь другое?

— Ну да, — пробурчал Йорг с переднего сиденья. — Питьевую воду! Смех! Нет, Петер, вода у тебя будет вместо мозгов, а возить тебе придется горючее и смазочные материалы. Горючее для самолетов, танков, мотоциклов, офицерских машин. Называют это службой тыла. ВВС противника обычно проявляют к ней особый интерес, я имею в виду атаки с воздуха.

Рассуждения Йорга как-то не тронули меня. Бензин… Подвоз… Авиационные налеты… Какие еще налеты? Ведь на планете царит мир. Но если он взорвется? И именно в то время, пока я буду служить в бундесвере? Воображение рисует ситуацию: я лежу рядом с трубопроводом. В руках у меня автомат. И вот они приближаются, солдаты противника… Ах, что за чепуха! Кто они сегодня? Да, но вот вплотную ко мне подходит какая-то бронемашина. Из ее бойниц вырываются пулеметные очереди. Как гром с неба. Я пристраиваю свой автомат. Но он почему-то в одно мгновение превращается в игрушечный, сделанный из пластмассы. И я напрасно нажимаю на спусковой крючок. А бронемашина уже рядом, из ее чрева вылетает что-то оглушающее и всеуничтожающее. Так что же, я, сапер Крайес, обречен? Погиб. Погиб сапер Петер Крайес, защищая важные коммуникации горючего для бундесвера. По сему случаю он награждается посмертно Боевым крестом, дабы родственники и близкие хранили награду, с гордостью вспоминая погибшего.

— Осталось примерно десять километров, — пробормотал Калле.

Честно говоря, эти последние километры показались мне бесконечными. Хотелось поскорее в Вупперталь, в казарму, чтобы наконец узнать, что же нас ожидает.

— Ну-ка прибавь!

— Не терпится, старик? — вмешался Вилли, который удобно развалился рядом со мной на заднем сиденье.

— Ладно, малыш, посмотрим, что еще можно сделать с этой старой керосинкой, — ответил Калле. — Если я выжму из нее сто двадцать, ты ставишь бутылку.

— Он согласен, — ответил за меня Йорг. — Как жарко в машине! Дышать нечем.

— Потребуется, поставлю и две. Только прошу: поскорее доведи эту развалину до ворот казармы!

Калле нажал на акселератор. Вскоре стрелка спидометра запрыгала на цифре 115. И тут Калле неожиданно схватил себя правой рукой за горло. Его голос зазвучал как-то неестественно, надтреснуто, словно в гортани у него что-то сломалось.

— Дышать нечем, воздух стал невероятно сухим. Мне кажется, я задыхаюсь! Йорг, возьми баранку! — Он снял со штурвала и левую руку.

«Что за шутки?» — едва не сорвалось у меня с языка, но я вовремя сдержался.

Калле и Йорг переглянулись, кривые ухмылки пробежали по их лицам.

— Наверное, испугался парень…

Еще дома, до отъезда к месту службы, я поставил себе цель многому научиться за годы службы в бундесвере. Во время учебы в гимназии я почему-то не особенно стремился приобретать знания. За исключением последнего года, когда я представил реферат для внеклассных занятий. В нем шла речь о соотношении сил между НАТО и Варшавским Договором. Цифровых выкладок я уже не помню, но и теперь мне кажется, что тогда данные по русским танкам были ошеломляющими.

Мой реферат не убедил только двоих в классе. Эти мальчишки болтали всякий вздор о стремлении НАТО к военному превосходству. Они защищали русских! Возможно, именно эти двое инспирировали наши споры по поводу того, протестовать против призыва в бундесвер или не протестовать. На последней, предвыпускной неделе была организована открытая дискуссия. Выступать должны были Дирекс от имени учащихся и какой-то молодой офицер. Во всяком случае, так планировалось поначалу. Позже в число ораторов включили и одного из этих двоих противников службы в бундесвере.

Бундесвер представлял настоящий парень, немногим старше меня, но уже лейтенант.

— Что касается меня, — заявил он, — то я немедленно расформировал бы весь бундесвер. Оставил бы, пожалуй, лишь пограничные войска, чтобы было кому осуществлять визовый контроль и взимать въездную пошлину. Но и эти функции в рамках «Общего рынка» уже отмирают. Однако существуют исторические реалии, которые принуждают нас иметь мощные вооруженные силы.

Затем выступил и противник службы в бундесвере. Этот показался мне очень уж наивным. Он призывал к сотрудничеству с русскими на принципах добрососедства. А как же тогда быть с русскими танками, чудовищное число которых называют в газетах?

Я отключился от его аргументов. Подобные речи не интересовали меня. Мои мысли витали над стадионом. В кармане лежал билет. Играла первая команда футбольного клуба. Мать всякий раз начинала бурчать, если я собирался на тренировку. Именно там я познакомился с Петрой.

— Выиграла!

Повернув голову, я увидел тонкое лицо, частично закрытое резиновой шапочкой. На нем играла улыбка.

— Что?

— Я выиграла! Победила. Это ведь ты был на двухсотметровке?

— Ну и что?

Я сполз со стенки бассейна в воду и поплыл. Она — за мной.

— Подожди! Я все время плыла за тобой. Хотела узнать, кто из нас быстрее.

— Теперь-то ясно, — процедил я между двумя вдохами. — Сознайся, как тебе это удалось, ведь у меня приличная скорость.

— Согласна. Однако учти, я член секции любителей плавания.

Она сняла шапочку: темные волосы, карие глаза, вздернутый носик. Добрых две дюжины веснушек украшали это милое существо.

— Если не возражаешь, можем вместе что-нибудь выпить, — предложила она и выбралась из воды.

Я хотел получше разглядеть ее, но она проворно исчезла. «Надеюсь, в этой толпе удастся узнать ее в следующий раз», — подумалось мне.

Когда я вошел в молочный бар, она тут же поманила меня. Сознаться, тогда я еще не знал ее имени и решил поинтересоваться, но тут она первая спросила, как меня зовут. Я сказал и задал ответный вопрос, однако она мгновенно отреагировала незначительной репликой, и сразу же посыпались другие. В общем, говорить пришлось только мне: в основном о моих спортивных разрядах, наградах и о том, как я пришел в плавание, в котором еще ничем не отличился.

Я рассказал о себе почти все, остались только какие-то мелочи, но в этот момент она вскочила со стула:

— Как, уже шесть часов? Жаль, мне пора! Привет, Петер!

«Черт возьми, — подумал я. — Не знаю ни ее имени, ни адреса, ни номера телефона. К тому же чего я только ей не наболтал. Вот чудак!»

Но по дороге домой у меня родилась идея. Она член секции любителей плавания. Стоит только познакомиться с тренером — и нет вопросов!

Очередная тренировка состоялась двумя днями позже. Помню, я стоял у самой воды и наблюдал, как восемь девушек плыли кролем.

— Взгляните наконец на небо! — закричал я им. Никакой реакции. Тогда я обратился к толстяку, который сидел рядом и внимательно смотрел на секундомер: — Простите, я разыскиваю одну пловчиху. Точнее сказать, женщину…

— Пардон, но здесь не брачная контора, — пробурчал в ответ толстяк, не отрывая глаз от секундомера.

«Не теряй надежды», — сказал я себе и предпринял новую попытку:

— Господин тренер, для меня это очень важно. Я ищу женщину с темными волосами и вздернутым носиком…

Тут толстяк наконец-то повернулся в мою сторону:

— Уж не Петру ли? Но учти, у нее есть дружок. Так что ты опоздал, красавчик. Советую, ступай в дискотеку, выуди какую-нибудь другую и не мешай тренировке. Понял?

Толстяк ошеломил меня. У Петры есть дружок? Вот почему она в прошлый раз так поспешно ушла! Пожалуй, мне лучше смотать удочки. Я направился было к выходу, но в этот момент меня обдало фонтаном воды из бассейна. «Что за хамство?» — подумал я.

— Алло, Петер! Рада, что ты пришел за мной. Закажи мне молочный коктейль. Скоро приду.

Да, это была она. Та самая, у которой, как я теперь знал, есть друг. Почему же она со мной любезничает? И что же делать — уйти или остаться?

Я остался. Остался, потому что женщину, подобную ей, встречаешь не каждый день.

— Что надулся, как мышь на крупу? — спросила она уже за столиком. — Скис оттого, что я в прошлый раз так внезапно ушла? Мне самой было жаль, но надо было кое-что купить для матери. К тому же теперь ты знаешь мое имя. Так что, сдаешься?

— Так-то оно так, — буркнул я в ответ. — Но почему ты не сказала о своем дружке?

— О моем дружке? Кто тебе о нем наврал?

— Толстяк.

— А, Паук? И ты веришь ему? Да, у меня был знакомый. Но месяц назад мы расстались. К тому же это только мое дело, с кем я иду в бассейн или молочный бар. Я не терплю никакого подчинения, у меня не может быть хозяина. Ты мне понравился, захотелось познакомиться. Вот и все. Но если ты уже сейчас начинаешь ревновать, то лучше допьем свой коктейль и мирно разойдемся по домам.