Самая долгая ночь - Максим Александрович Венедиктов Страница 5

– Вы на нас дыру протрете, молодой человек(Рыжая)

– Мне казалось это вполне привычная ситуация…разве нет?

– Не совсем, знаете…обычно нас хватают за руку и тащат в кровать. Мы не помидоры на рынке, что б так рассматривали…что-то конечно от них и есть…

– Удивительно, кого как из вас зовут, это-то хоть спрашивают?

Рыжая ещё раз рассмеялась, остальные же девушки были куда более спокойны и кротки. Может одна из них несовершеннолетняя? Возможно поэтому такая спокойная и обычная. На самом деле обычная, таких на улице можно встретить множество, так что скорее всего ни к ней прибыл судья, если вообще прибыл.

– Меня зовут Мария или просто Рыжая…это вот у нас Катька, спокойная, но очень давно здесь, хорошо работает, гарантий, конечно, нет, но клиенты не жаловались…а вот это Рубашка, то есть…Анна, конечно, она любит официально и официальных, на вас уже смотрит.

Ярославский осмотрел Анну «Рубашку», вполне обычная девушка, с небольшими веснушками на лице, покусанной губой и глубокими, словно небо или море синими глазами, но благодаря им в этой рубашке на 3 размера больше, она все сильнее напоминала ребенка, что задевало какие-то внутренние чувства, навеянные и привитые общество, странная эмпатия к уже вполне взрослой девушке вмиг пришла в сердце Ярославского, он проморгался, аккуратно улыбнулся и спросил самый обыденный для сих мест вопрос:

– Что по ценам?

Услышав все три девушки сразу же встрепенулись, «Рыжая» естественно бойко ответила первой, к тому же подошла вплотную к Ярославскому, говоря ему о своей цене буквально на самое ухо:

– Я беру 90 рублей за час, но для вас, вопрошающего могу сделать и скидку, как насчет 82 рублей?

– Звучит заманчиво…а как у остальных?

Тихим, осипшим и грустным голосом «Катька» назвала сумму в районе 75 рублей, Анна же потупив свои синие глазки аккуратно, но довольно отчетливо сказала о своей цене, в районе 115 рублей за час, объясняя свою цену большим спросом. На ещё один миг Ярославский опешил пуще прежнего, непривычно для него было слышать, что человек себя сравнивает, будто б с вещью и говорит скорее в третьем лице о себе, рассказывая о преимуществах проведения ночи с ним. Ярославский подумал ещё минуту, а затем аккуратно достал из кармана брюк небольшой сверток, в нем было 650 рублей, все его деньги из схрона общей с женой квартиры. Он выудил оттуда 82 и протянул Рыжей. Последняя встрепенулась ещё более ярко, сверкнула глазами и медленно пошла вперед, в зоны комнат. Ярославский поплелся за ней, на секунду остановившись перед Катериной и пробормотав ей:

– Я подойду через несколько минут, мне нужно переговорить.

Катерина вздрогнула, но медленно кивнула, Ярославский кивнул в ответ и отправился за рыжеволосой проституткой через весь зал. С одной стороны здание было относительно небольшим, да и довольно старым и обшарпанным, но так казалось лишь рассматривающим его снаружи, внутри он на самом деле, следовал традициями архитектуры и отделки Франции и вполне презентабельно, даже помпезно выглядел, впрочем, именно так и представлял Ярославский настоящий бордель. Рыжая уже стояла у двери и нервно осматривалась по сторонам, Дмитрий, не поняв в чем проблема, сразу же спросил.

– Да…проблемка есть, ходят тут офицеры, я одному…с одним уже в общем то, а тут второй забрел и давай тоже приставать. А он ведь не платил, первый вообще вроде и не против того, что он ко мне лезет…уроды они все, ненавижу этих официальных всех…уроды. Ударила ему промеж ног, да убежала, девки спрятали…ох, кажется, найдет он меня…

– Не найдет.

– Это почему же?

– Ну, скажем так…попроще, я не дам.

– Ой, вы только посмотрите…ну, не надо строить из себя, мне такие ещё меньше нравятся. Где вы были все, когда я с матерью умирала от голода? А…рыцари хреновы.

– Успокойся и заходи!

Ярославский шикнул на Рыжую и на послушно открыла дверь ключами, дверь противно, впрочем, как и большинство дверей, скрипнула и Ярославский, вслед за проституткой зашел внутрь. Комната была довольно бедно обставлена, замызганная и засоленная кровать, довольно криво скроенный столик, на подобии кофейного, шкаф без дверей, в котором висело лишь одно платье, не менее поношенное, нежели вся комната. На столике стояла лампада, что тускло освещала всю комнатку, окон не имелось, как видимо и вентиляции, поэтому в комнате стоял вполне понятный, но не менее отвратный запах былых часов, а может быть и дней разврата и похоти. Поморщившись Ярославский закрыл дверь и повернул в ней ключ, Рыжая расширив глаза, прошептала явно испуганным голосом:

– Нам…нам нельзя, открой дверь, нам нельзя закрывать!

– Тихо, я пришел сюда за делом и дело это я хочу сегодня выполнить и ты мне пригодишься.

– Может…может это будет не со мной? Пожалуйста…

Рыжая начала плакать, ключ из её рук, громко брякнув, упал на пол, а сама она рухнула на колени, закрыв свое лицо руками. Ярославский запаниковал, если услышат её плач, точно прогонят, а там уж и не выйдет нечего. Он быстро подошел к проститутке и убрал руки от её лица, французская тушь, а возможно нечто похожее на солидол или мазут стекало по красивому лицу рыжей, Ярославский медленно проговорил:

– Не плачь…успокойся, дай мне все объяснить.

– Т…ты уб…убьешь меня?

– Нет, зачем мне это делать…я…я действительно пришел сюда убить…убить человека.

– Что?…Кого и за что?

– Судью и адвоката…я думаю, они уже прибыли…ты видела судью Венедиктова в здании?

«Рыжая» перестала плакать и крепко держала Ярославского за руки, её плечи дрожали и не меньше дрожали её тонкие, белые словно мел ноги.

– Я…я не видела никакого судью…был, был судья Леонидов, это он?

– Нет…не он, может быть адвоката Кодзинского видела? Он такой…высокий, седой, брови резкие, в очках ходит и в опрятном костюме.

Рыжая отрицательно покачала головой. Ярославский вздохнул и отпустил её руки. Он сел на продавленную и засаленную кровать и начал думать о том, как найти адвоката и судью в этом здании. Выходов здесь точно больше одного, в здании полно офицеров, шуметь вообще не самый хороший вариант, следовательно, просто бегать по «Монпелье» и врываться в каждую комнату, мертвый номер. Ярославский повернулся к «Рыжей» и снова задал вопрос:

– Мария…скажи, только честно, здесь есть молодые девушки?

– В каком смысле?

– Дети здесь есть?

– Что…я…я не знаю, я не могу…

– Нет, постой, ты можешь сказать,