А. Золотов - Смута. Сборник исторических романов Страница 10

В рядах русичей будут биться против нас половцы. Переманить их к себе уже не удастся. Они помнят о своем позоре и измене аланам. Половцы – слабое звено в построении русских, они познали силу монгольского войска, а потому будут биться с оглядкой и неуверенностью. Надо только сдержать Джебе и пустить его войско в нужное время.

Размышления Сабудея прервал дежурный темник:

– Прости, величайший бахатур, прикажи говорить.

– Говори! – недовольно бросил хан, не открывая глаза.

– Плохая весть, хан!

– Говори, Сабудей открыл глаз и сурово взглянул на темника.

– На караван напали, купцы перебиты.

– Все?

– Нет. Убиты два из трех купцов.

Сабудей с сожалением подумал, что он остался без сведений о положении дел в русском войске, его передвижении. Теперь некому следить за войском Плоскини. Его неторопливый ход мысли прервала, прервала другая.

– Смерть купца предсказала русская пленница. Убиты два купца из трех.

Хан недобро взглянул на темника, сказал:

– Приведи мне купца, оставшегося в живых.

Через минуту купец пал ниц перед ханом. Сабудей взглянул на него и для себя отметил, что купец, который хотел купить пленницу, мертв.

– Я слушаю тебя, пресветлый хан, лепетал купец, лежа у края ковра.

– Кто напал на вас? Где была стража?

– Напали ночью, унесли несколько вьюков. Стражники уснули и были перебиты. Одного из татей схватили, он здесь.

– Иди и смотри в оба глаза за бродниками и помни, что голова у тебя одна. Иди.

Купец, пятясь назад, выполз из юрты.

– Татя, убившего купцов, приведите ко мне.

Два нукера втащили Матвея и бросили на пол юрты.

– Развяжите его.

Матвей размял тело, встал в полный рост, но его тут же бросили к ногам хана.

– Как ты, сын собаки и осла, посмел встать перед величием хана.

Матвей уже давно попрощался с жизнью, к тому же он не знал, как себя вести в присутствии хана. Он вскочил на ноги и оттолкнул нукера, завязалась потасовка. Матвей опять лежал, придавленный нукерами к полу юрты. Сабудей усмехнулся, вспомнив Плоскиню.

– Ты не боишься смерти, шайтан?

Матвей молчал, он не понимал ни единого слова. Поняв свою оплошность, Сабудей приказал позвать толмача.

Поясни этому мужику, как надо вести себя с ханом.

Матвея поставили на колени, он слушал толмача, который переводил вопрос Сабудея:

– Зачем ты убил купцов?

– У тебя, хан, много золота и добра всякого, а ты идешь и убиваешь, чтобы стать еще богаче. Я убил твоих купцов для того, чтобы не издохнуть от голода.

– Смелый ты, вор.

– Моя жизнь окончена, ты казнишь меня. Чего мне бояться?

– Ты не боишься смерти, но она бывает страшной!

– Я вор и потому свыкся с тем, что меня могут убить, смерть моя спутница, я к ней привык. Твои воины идут на смерть, чтобы стать богатыми или умереть, я действую также. Мне не повезло, подвела жадность. Я готов к смерти.

– Если я тебя отпущу, ты станешь моим воином?

– Нет, хан! Так может случиться, что об этом узнают мои друзья тати, а это хуже любой, самой страшной смерти.

Матвей, не обращая внимания ни на кого, встал и пошел из юрты. Сабудей жестом разрешил страже выпустить его и сказал:

– Пусть будет погонщиком скота.

Все время разговора с вором, его донимала мысль, просилась к исполнению.

– Приведите мне пленницу Марию.

Мария несмело вошла в юрту, сопровождавший ее нукер пригнул ее к краю ковра. Она молчала.

– Скажи мне, Мария, как ты могла увидеть смерть купца, который хотел тебя купить?

Мария мельком взглянула на хана, потом на толмача, в ее глазах отразилось удивление и страх.

– У меня было видение.

– Что же ты видела?

Девушка, превозмогая страх, взглянула на Сабудея.

– Я видела татей с кинжалами и мертвого купца.

Толмач не смог справиться с удивлением, задержал перевод. Сабудей свирепо взглянул на него.

– Купца убили одного?

– Нет, но других я не знаю.

– Воров было много?

Девушка показала три пальца. Сабудей, сверкнув взглядом, спросил:

– Татей ты можешь узнать?

– Нет. Я ясно видела только купца, остальные были похожи на тени.

– Почему ты не видела себя мертвой, если вчера кричала: «Завтра купец умрет, и если я пойду с ним, то умру тоже».

– Я боялась быть тоже убитой.

– Как? Ты видишь себя здесь? Почему ты думаешь, что здесь ты останешься жива?

– Я ничего о своей судьбе не знаю.

– Что ты скажешь о моей судьбе?

– Твоя судьба принадлежит не тебе, потому я ее не вижу, вижу только ее путь. Дорога твоя полна опасностей и поведет тебя далеко.

– Чем закончиться мой поход на Киев?

– Тебя туда толкает большая сила, на Киев тебе лучше не ходить.

– Ты так говоришь для того, чтобы спасти город и Русь.

Мария не успела ответить, вошел Джебе. Он поприветствовал Сабудея и приказал принести кумыс.

– Новая наложница? Хороша. Отдай ее мне.

– Это не наложница, а русская шаманка.

– Где ее бубен?

– Она без бубна и танца знает все.

– Пусть попробует она угадать мою карму.

Толмач перевел слова Джебе Марии.

– Скоро смерть твоя будет ходить за тобой по пятам, но ты спасешься, у тебя добрый конь.

– Меня охраняет отборная тысяча воинов, а ты говоришь конь, – рассмеялся Джебе.

– Я сказала то, что вижу.

– Что же ты видишь?

– Твой конь лучше тех, кто будет стремиться за тобой.

Мария умолкла и еще раз проницательно взглянула на Джебе.

– Что ты еще видишь? – уже без смеха спросил он.

– Тебе лучше об этом не знать.

– Говори. Иначе тебе отрубят голову.

– Ты спасешься, но дальнейший путь твой покрыт мраком, я не могу разглядеть, что будет с тобой.

Выражение лица Джебе-нойона стало чуть тревожным, но он усомнился в словах Марии:

– Мои шаманы обещают мне долгую жизнь и много славы и побед. Стрела моей судьбы освободилась от тетивы. Ее полет закончится, когда она попадет в цель или ее сила ослабнет. Моя стрела всегда попадает в цель.

– Я не вижу полета твоей стрелы, – Мария сказав это, взглянула чернотой своих глаз на Джебе.

Джебе будто окунулся во тьму неизвестности и тревоги. Его впервые покинула уверенность воина и полководца.

– Надо кому-то отрубить голову.

– Ты о ком? – недовольно буркнул Сабудей.

– О наших шаманах и твоей наложнице. Они говорят о моей судьбе по-разному.

– У тебя скоро будет возможность с этим разобраться, – примирительно сказал бахатур и дал знак, чтобы Марию увели.

– Отруби ей голову, – попросил Сабудея Джебе.

– Это не изменит полета твоей стрелы. Зачем пришел?

– Мои разведывательные сотни переправлялись за Днепр….

– Сотня темника Аравая тоже пополнила свои вьюки за Днепром. Шаманка их добыча. Что стало добычей твоих воинов? – не упустил возможности обойти Джабе в маленькой славе, Сабудей.

– Они еле ноги унесли от половцев, но зато мы знаем, что русские князья собрали войска и движутся по Днепру и его берегу к Лукоморью. Мои лазутчики сообщают, что к русским войскам спешит самая сильная рать князя Суздальского.

– Мы не должны допустить соединения уруских войск. Если это произойдет, то нам придется уходить в степи половецкие и забыть о золотых куполах Киева, – Сабудей обеспокоенно сверлил единственным глазом Джебе.

– У нас недостаточно сил, чтобы разделить войско и атаковать рать Суздальцев. О них ничего неизвестно, где они и какими путями движутся, – Джебе досадливо бросил плеть на ковер.

– Надо заставить урусов атаковать нас, не дожидаясь дружины князя Суздальского, – Сабудей задумчиво прикрыл глаз, – иначе урусы раздавит нас, как верблюд саранчу.

– Я выйду к Днепру и стану назойливой мухой, которая заставит урусов забыть о покое. Они бросятся за мной. Я приведу их к твоему, Сабудей, тяжелому войску раньше, чем придет князь Суздальский.

– Я во всем согласен с тобой Джабе-нойон, но этого мало. Надо усыпить урусов сладкими речами о том, что земля их нам не нужна, что пришли мы наказать своих конюхов кипчаков.

Джабе на секунду задумался и возразил Сабудаю:

– Эта побитая собака Котян рассказал, что мы обманули его князьков, что дали им дары, потом взяли их назад и порушили их юрты. Поэтому урусы не поверят нам. Надо распустить слух, что мы взяли большие богатства в Хорезме, у аланов и половцев.

– Ты правильно думаешь! Надо разбудить жадность у князей и заставить бежать за нашими богатствами наперегонки. Они не станут согласовывать свои действия, и не будут ждать дружину князя Суздальского. Зачем им делиться добычей.

– Я брошу этим длиннобородым князьям жирную кость, пусть еще больше грызутся.

– Я с тобой согласен, но боюсь, чтобы твое сердце барса не бросило бы тебя к поспешной победе, и ты сам не попал бы в ловушку.

Джебе встал и пошел к выходу юрты и прежде чем покинуть ее, оглянулся и сказал: