Андрей Венков - Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова Страница 11

Потом спустились русские по Волге, по Дону, поднялись по Тереку и перекрыли степь линией укреплений. Трудно стало прорываться. А если прорвешься, уйти с добычей еще труднее.

Набегов вроде меньше стало. Но поняли русские, что территорию, богатейшую, черноземную, одними крепостями и солдатами за собой не закрепишь. Ее заселить надо. Стали заселять казаками. Станиц настроили, баб, детей навезли, скотины нагнали. Тут бы лихим наездникам и развернуться — добыча сама к кубанским берегам из степи подошла. Тысяч сто душ обоего пола Черноморского казачьего войска со всем скарбом осели на правом берегу Кубани. И с начала нового XIX века ударились беспокойные черкесы в набеги…

Впрочем, ходили они в те набеги больше для лихости, для славы. Переселившиеся черноморские казаки оказались недостаточно богаты и недостаточно многочисленны, чтоб за их счет пожить. Они все время перед начальством о своей скудости плакали, а означенную скудость зачастую пытались побороть за счет грабежа соседей — то бишь черкесов. А регулярные русские войска и пришедшие с Дона казачьи полки интереса у черкесов и вовсе не вызывали — взять с них нечего, разве что лошадей отогнать. Так что налетали отважные юноши на казачьи станицы больше для славы, ибо опасность предприятий всегда превышала возможную добычу.

Вместе с тем и торговать приезжали. Не было войны. Так — набеги…

Раньше Кубань считалась пограничной рекой, и жилось полегче. Отгонят черкесы у казаков скот за Кубань, едут русские чиновники к паше в Анапу, жалуются, а паша руками разводит. Иногда, правда, достанут беспокойные юноши русских, перейдут те Кубань, презрев международное право, дадут один раз, всё пожгут, пограбят, покарают правых и виноватых, и все на какое-то время притихнут… Потом опять начинают юнцы хороводиться, как в улье…

Теперь Турция по мирному договору отдала России кавказское побережье. Перестал султан считать черкесов своими подданными (хотя им от этого ни холодно, ни жарко). И Кубань отныне не граница, а просто водная преграда. Как писал Торнау, «Кавказские племена, которые султан считал своими подданными, никогда ему не повиновались. Они признавали его, как наследника Магомета и падишаха всех мусульман, своим духовным главой, но не платили податей и не ставили солдат. Турок, занимавших несколько крепостей на морском берегу, горцы терпели у себя по праву единоверия, но не допускали их вмешательства в свои внутренние дела и дрались с ними или, лучше сказать, били их без пощады при всяком подобном вмешательстве. Уступка, сделанная султаном, горцам казалась совершенно непонятною».

Съехались как-то казаки с черкесами, казаки и говорят с усмешкой:

— Вас турецкий султан нашему царю подарил. Прямо как табун лошадей.

Переглянулись черкесы: «Подарил?». Один отвечает:

— Я тебе вон ту птичку дарю. Возьми ее…

Но шутки шутками, а поведение русских изменилось. Русский царь стал считать землю черкесов своей. И пошли русские войска за Кубань, когда захотят. Одно спасение, что войск этих пока мало было.

Русские, настроив крепостей по-над Кубанью, стали вклиниваться меж племенами. Полезли вверх по речкам, сбегающим с кавказских гор, стали и здесь крепости возводить, отсекая бесленеевцев от кабардинцев.

Донских полков в 30-е годы на Северном Кавказе почти не встречалось. С 1790 по 1833 годы кордоны по Кубани держали два донских полка, которые в срок менялись, а местные казаки обустраивали станицы, держали вторую линию постов и служили подвижным резервом. После 1833 года ситуация изменилась. Тут уже свое казачество усилилось — линейное и черноморское. Донцов слали за Кавказ. Так, в 1837 году к северу от хребта стояли 4 донских полка, а за Кавказом, в Грузии — 9.

Полк Жирова, однако, был оставлен на Кубани и зачислен в Прочноокопский отряд. Отряд этот состоял из станиц Кубанского, Кавказского и Хоперского линейных полков и из двух пехотных батальонов (Тенгинского полка и Навагинского). Прикрывал он границу от Николаевской станицы до земли Черноморского войска, то есть до места впадения Лабы в Кубань.

Прочный Окоп стоял на Кубани, на высоте, напротив устья Урупа, видно с него далеко за реку, и он сам всем виден. Рядом станица Прочноокоаская, главная станица Кубанского линейного полка.

Донским полком № 8 командовал подполковник Семен Иванович Жиров, сын генерал-майора из соседней с Гугнинской Терновской станицы. Сам из хорошего рода и в свойстве с сильными мира сего. Жена — Меланья Степановна в девичестве Грекова.

Семен Жиров родился около 1796 года, а на службу и сразу же на войну отец взял его в 1811 году. Участвовал он в войне с турками, потом с французами, прошел все компании, начиная с 1812 года, побывал за границей, отвоевал еще раз с турками в 1828–1829 годах, отслужил ротмистром в лейб-гвардии казачьем полку и был произведен в подполковники 25 апреля 1832 года.

С присвоением этого звания С. И. Жиров впервые получил в командование полк, как тогда писали и говорили — «своего имени». Сам его собрал и получил суммы на его содержание. В послужном списке С. И. Жирова служба в полку «своего имени» № 8 значится с 10 ноября 1833 года. И бои на Кавказской линии тоже прописаны с 1833 года.

Выходит, что Я. П. Бакланов, зачисленный на новую службу 10 июля 1834 года, прибыл в полк Жирова на пополнение.

О составе полка Жирова № 8 сведения отрывочные. По послужным спискам некоторых офицеров видно, что полк формировался во 2-м военном округе, на Среднем Дону. Служил в нем, например, Варфоломей Григорьевич Ветошкин, Пятиизбянской станицы. Позже, в 1838 году, оный Ветошкин вышел в офицеры, но в полку № 8 обретался он в качестве простого казака. А Пятиизбянская станица относилась ко 2-му военному округу. Так же и Иван Лукьянович Кубеков, Нижне-Курмоярской станицы того же округа. Офицером он стал уже в полку, в 1835 году, а начинал казаком. Впрочем, во 2-м военном округе в полк казаков набирали, а офицеры могли быть и из других округов. Известно, что 1 год, 9 месяцев и 23 дня отслужил в этом полку, переведенный из полка Грекова № 49 Семен Иванович Тапилин, Михайловской станицы (этот вообще с верховий Хопра). По нашим расчетам, в полк Жирова он прибыл в середине сентября 1835 года. Состоял он тогда в чине хорунжего, который получил в 1833 году, а выслуживал он этот чин целых 16 лет. В полку Грекова на Кавказской линии он отслужил четыре с половиной года, здесь, собственно, и заработал свое офицерство. Перед нами надежный ветеран, выбившийся из рядовых казаков. Таких шлют для укрепления воинской части.

Таким же был Иван Семенович Сысоев, Махинской станицы. Этот службу начал в 1805 году, чин хорунжего заработал в 1828-м, через 23 года, а есаулом стал в один день с Баклановым. Значится против его фамилии в именном списке: «На Кавказской линии и в сражениях с горцами в полку Янова бывшего после Жирова — 6 лет, 4 месяца, 28 дней». Так же начинали в полку Янова и закончили очередную службу в полку Жирова Степан Николаевич Гурбанов, Усть-Быстрянской станицы, Иван Филиппович Чекунов из Раздорской, Александр Иванович Костин из Гундоровской. Причем два первых офицерские чины получили уже в полку № 8. Чекунов его выслуживал 9 лет, а Гурбанов — 17. Такая же ситуация с Северьяном Дмитриевичем Грошевым из Распопинской станицы. Служил с 1822 года, офицером стал в 1833-м. Начинал в Бессарабии, потом служил в полиции Новочеркасска и, наконец, попал на Линию с 3 июня 1830 года в полку Янова, затем Жирова № 8.

Дело проясняется именным списком офицеров 3-го военного округа. Войсковой старшина Платон Федорович Астахов, Еланской станицы, отслуживший на постах в Имеретии, побывавший в Атаманском полку, отвоевавший с турками в полку Секретева, значился «830 с июля 3-го по 837 июля по 7 на Кавказской линии у содержания кордонной стражи и в действительных боях с горцами в полку Янова 2-го переименованного в Жирова № 8»[4].

Полк Петра Петровича Янова выступил на Кавказскую линию 3 июля 1830 года. Но сам Янов откомандовал полком два года и отбыл в 1-е Донское начальство дворянским депутатом. Полк его передали Жирову.

Аркадий Иванович Пономарев, Аксайской станицы… Службу начал в 1821 году, хорунжим стал в апреле 1831-го, через 10 лет, в есаулы вышел еще позже Бакланова, в 1841-м. Этот всю службу провел в Грузии (5 лет, 5 месяцев, 16 дней) и на Кавказе. «На Кавказской линии в полках Ежова и Жирова № 8–8 лет, 11 месяцев, 8 дней».

Вот такие хорунжие, прослужившие по 10–20 лет простыми казаками, и составляли, видимо, костяк, основу полка. А что касается Бакланова, то он снова попал к своим, в полк из своего родного округа. Видимо, и отец родной постарался. Жировы — один из сильнейших родов во 2-м Военном округе. Сам старый Бакланов служил в турецкую кампанию в отряде старшего Жирова, генерал-майора, а теперь своего «непутевого» сынка отправил в полк Жирова-младшего. Но у младшего Бакланова с младшим Жировым как-то не сложилось, о чем ниже…