Анри Коломон - Альбертик, Виттили, Педро и Метроне в Республике Четырёх. Из романа «Франсуа и Мальвази» Страница 11

Все вчетвером они взъехали с дорожного прогиба на большую дорогу и встали на распутье, в какую сторону податься: вправо-влево?

Тишина на всем обозримом пространстве стояла абсолютная и тем более всеполная, что ничто кругом не могло ее нарушить, кроме как редких звуков звона уздечки, еще более выявляющие и усиливающие эту тишь.

– Что задумались?! – резво спросил Виттили, – Тогда за мной! Здешние места мне знакомы как мои пять пальцев. Полагайтесь на меня, я вас пристрою к тутошней обстановке!

Глава XL. Сосаловка

Утром, несмотря на столь ранний час, в харчевне фра Жуозиньо не пустовало, за столиком уже лежало двое безпробудных, вернее было бы сказать не уже, а оставшиеся с позднего вчера.

То немногое, что нарушало рассветную тишину исходило либо из храпа пьяниц или же от позвякивания посудой, которую тут же возле них собирал и отмывал в тазике молодой служащий попойного заведения, так же шумящий. Вместе с посудой в стопы Лучано складывал и стаканы.

Покончив с мойкой, он перешел к протеру столовых принадлежностей, попутно озирая залу харчевни, посветлевшей от накрытых на день скатертей цвета однородного с белым. Решив что сойдут они и на сегодня, продолжил заниматься своими обязанностями.

Хозяин стал слышно кошеварить на кухоньке; со стороны дороги послышалось топанье конских ног. Тотчас вялая обстановка внутренностей «Маленького Рая» наполнилась взрывом суеты и беготни. То обои разом бросились встречать: хозяин и его служащий столкнувшись в дверях.

– Иди унеси с глаз долой что сейчас делал, да поживей! – забрюзжал фра Жуозиньо, спроваживая Лучано назад, сам же подаваясь выглянуть из-за дверного косяка.

Подъехал мужчина средних лет, задорной наружности и хотя одет он был в серенький заезженный мундир, производил впечатление дворянина. Как и подобает оному, не обращая внимание на рабочее добродушие и все приветствия, коими встречал раннего посетителя фра Жуозиньо, приезжий вольно прошел вовнутрь, усаживаясь за стол возле окна. Несмотря на время когда посетителей не ждут и жарить и парить бы было просто легкомысленно, к обслуживанию по всей видимости жданного приезжего буквально все было готово, чему предшествовало пребывание хозяина харчевни на кухне, куда он и направился, сразу же как удостоверился видом коня, задержавшегося у барьера на самонакрутившийся повод. На обратном пути встретился с возвращавшимся Лучано.

– Пойди покорми коня сеньора и выпроводи оставшихся.

Лучано однако даже не шелохнулся в том направлении куда его послали, и вообще не обращая на наказ совершенно никакого внимания, продолжил заниматься своим делом. Подойдя к столу взял столбик чашек и прислонив на грудь пошел вслед за фра Жуозиньо.

Следующей ходкой он унес остальное и принес солонницу, поставив ее перед приезжим, услужливо сметая перед ним скатерть. От него же, перед чьим носом он это делал получил вопрос:

– Скажи-ка как часто в этом заведении меняют скатерти?

Вопрос был саморевнив и более чем настойчив даже в воздухе непредвзятой к себе придорожной харчевни. Нужно было отвечать и отвечать соответствующе. Оглянувшись опасливо, нет ли поблизости харчевника, проговорил:

– Не знаю, сеньор, я здесь всего два месяца.

– Ты договоришься мне, ты договоришься! – с эмоциональным негодованием затрещал на Лучано входящий фра Жуозиньо с фарфоровой посудиной накрытой однако железной крышкой и взятой за ручки, через белую тряпку, что свидетельствовало само за себя. Поднятая крышка обдала из-под себя сидящего ароматным паром.

– Не откажетесь?

– Ни в коем случае, я зверски голоден, все спешу от самой Мессины.

Оба обслуживателя подумали, что этот гонец слишком болтлив и не стоит с ним пускаться в дальнейшие разговоры. Сомневающеся потупившись они оставили дворянина наедине с поднесенным, сами удаляясь в разные стороны.

– Убери же отсюда постояльцев! – снова было приказано Лучано, относительно пары деревенских завсегдатаев сломленных вчерашней попойкой.

Подойдя к сей клиентуре, он прежде подозрительно на каждого воззрился и затем на расстояние до дверей. Подумал что прежде бы было лучше открыть эти двери, а затем указывать, так будет понятнее… Открывая дверь услышал до боли надоевший вопрос.

– Вам поденный работник нужен?

Работник сидел тут же под окном почти на самом углу с худой котомкой в руках и худым обессиленным видом, чувствовавшемся даже несмотря на то, что парень был верзила и силен, что всегда кажется за величиной фигуры и при мощной шее.

Парень чтобы получить ответ естественно встал и заметив через растворенное окно забулдыгу добавил:

– …Вышибала?

– Да, выкинь-ка отсюда этого, – указал Лучано на того, кого заметил верзила.

Парень с напыщенной злостью на непорядок вошел тугой переваливающейся походкой, ухватил лежащего за шкирку и одним размахом выкинул беднягу на дорогу с чувством преисполненого долга. Настолько непоколебимого в своем желании, что Лучано не решился вовремя его остановить.

За окном послышался хлопок пьяный визг и брань. Вперемежку с проклятиями.

– Ну как? – спросил верзила, показавший свое умение и рассчитывавший на удачу.

– Сейчас вернется хозяин, – указал на окно. – Мы и обсудим этот вопрос.

Пьяный пришедший в себя после удара о землю, поднялся и затянув народную: «Санта-Лючия!…» поплелся шатаясь своей дорогой.

Под громкий хохот приезжего дворянина, смутившего парня, взади, Лучано, услышал незаметно подошедшего фра Жуозиньо.

– Вот где аферист, кто же так с людьми обращается?

– Не беда, скажем ему потом что не успели и рта раскрыть, а набивавшийся уже вышвырнул его. Мы насилу отделались-то от него, назвав его хозяином.

Получил от фра Жуозиньо подзатыльник.

– Выпроводи хоть второго по-человечески.

– Что вы! Пускай спит, зато он платит каждый раз как я его разбужу. Все долги уже оплатил.

– Пустомеля, давай деньги сюда.

– Так мой же долг, не ваш.

– А-а, с тобой разговаривать, – отходчиво протянул фра Жуозиньо, отходя к едоку с бутылкой красного вина.

Приняв ее дворянин неохотно выжал из себя:

– За меня уже заплочено?

– Не извольте сомневаться, вам нужно будет только расписаться…

Следующим большим событием этого утра явилось слышание приближающегося топота целого отряда. В расскрывшиеся двери ввалило сразу четверо человек и первым из них был Виттили, рыскающий вид которого и известность, было испортили фра Жуозиньо все впечатление, но зато уж остальные за ним вошедшие нагнали его настолько, что хозяйская душа почувствовала себя вне себя от радости.

– Ну что ты копался в ней! – громко возмутился Лучано, глядя во внутрь взятой в руку чашки второго спящего, – Кто после тебя есть это будет?!

Сказанное произвело сильнодействующий эффект. Дворянин сидевший уже за столом заставленным множеством различной опустошенной и полуопустошенной посуды остановился помрачнев. Удар пришелся в его уязвленное место и он нахмуренно взирал на окружающую обстановку.

Шутку по достоинству оценил только Виттили, забившийся тонким придурошным смешком. Фра Жуозиньо не знал смеяться ему или возмущаться, но не хотел ни того, ни другого, так как известных нам лиц выдворяя поднимали с постели, а не отрывали от стола и посему без лишних выяснений, разыгравшиеся после какой-никакой дороги желудки Метроне и Педро потребовали есть.

Виттили уже сразу по входу в зале харчевни заметил человека, с которым возможно бы было сыграть на Альбертиковы деньги. Усаживаясь вместе с остальными он оказался лицом к дворянину, так же обратившему на него внимание.

– Сеньор, после такой-то дармовщинки, стоило бы рискнуть хотя бы на сэкономленные. У нас есть деньги.

Сеньор сидел от них за высокой кастрюлей, отчего накрытый за ней стол казался заваленным всякой всячиной, и глупый уставившийся вид сеньора, застанного на процессе прочищения зубов языком и характерной этому выпяченной щекой, не мог не вызвать усмешки у всех четверых сразу. Но слишком может быть привык он к нравам харчевни разыгрывавшимся на его глазах и должно быть успокаивающе произвела на него численность над ним смеющихся, да со шпагой. Как лицо находящееся на службе, он решил не ввязываться с ними в выяснения отношений на высоких тонах. Мало ли кто они могли такие быть? Видя с какой обходительностью принялся обслуживать их компанию хозяин харчевни, подумал насытившийся гонец, который и в самом деле был не прочь сыграть, пока у него оставалось время и желание отдохнуть с дороги.

И он подал знак рукой молодцу, которого стали успокаивать двое других.

Виттили обрадованный сиим обстоятельством, подал ответный знак и отмашным ударом рукой хлопнул Альбертика в мягкое место живота, чем доставил разнеженному слабому вздрогнувшему телу сковывавшую дыхание боль. Но Альбертик был так же очень рад случаю. Подверженный чужим влияниям радость Виттили передалась ему в самом восторженном преисполнении с самыми наивными представлениями об игре на деньги как принесущей выигрыш, не иначе, нужно лишь только найти таковую. И пожалуйста ничему не удивляйтесь, но радость Альбертика действительно не была омрачена ни тенью сомнения от предстоящей поживы. Из теткиного дома на свет он попал сущим простаком и даже не догадывался что если бывают выигрыши то должны быть и проигрыши. Которые им упускались из виду, ввиду отсутствия для того хоть каких-либо знаний, могущих подчерпнуть подозрения об обратном лице игры.