Когда наступает время. Книга 2. - Ольга Любарская Страница 13

— Дай огня! — ревел Александр.

Не прошло и мгновения, перс вернулся, неся в дрожащей руке светящиеся плошки с огоньками. Казалось, что даже пламя боялось царского гнева, боязливо клонясь к груди юноши. Багой расставил светильники и скрылся в темном углу, стараясь не попасть под горячую руку Александра.

— Немедленно ко мне Птолемея! — царь пнул мальчика-телохранителя у входа, словно этим мог ускорить дело. — Созовите военный совет!

Когда гетайры собрались в царском шатре, Александр, не церемонясь, заявил:

— Не вы ли семь лет назад требовали вести вас в Персию?! Не вы ли, как ненасытные псы, грабили город за городом, упившись кровью?! Не вы ли кричали, что пойдете за мной хоть на край света?! А?!

— Мы уж пару лет как миновали этот край, — пробубнил себе под нос Пердикка.

— Я спрашиваю! И теперь, когда я послушал вас и повернул назад, вы осмелели настолько, что взялись учить меня?! Или вы забыли, кто привел вас к этим победам?! Я делил с вами все, а вы сговорились против меня?!

— Чего на этот раз стряслось? — спросил Кратер, наклоняясь к Гефестиону.

— Он решил стяжать славу Семирамиды.

— Я так и думал.

— Я пытался отговорить его. Ты видишь, что из этого вышло.

-…Кратер через Карманию… Неарх с кораблями… — услышали они раздраженный голос Александра.

— Началось, — задумчиво и отчего-то очень спокойно сказал Птолемей, поглаживая подбородок.

— Не началось, а продолжилось, — поправил его Пердикка, разглядывая муху на потолке.

— Если мы все же доползем до Вавилона, я напьюсь до козлиного блеяния, — сказал Кратер, выковыривая грязь из-под ногтей.

— Видать, блеять будем вместе, — Птолемей задумчиво посмотрел на свои ногти.

— Если ни у кого нет вопросов, завтра же начинайте сбор! — услышали друзья последние слова Александра.

— Хорошо, хоть не предложил идти обратно. Мне уже все равно как, хоть через Гидросию, хоть морем, лишь бы в сторону Македонии, — Неарх то и дело продевал палец в дырку на хитоне.

— К чему такой пессимизм, Неарх? Разве ты не понимаешь, что нам просто необходимо присоединить пески к нашему государству, а то оно еще недостаточно велико, — не глядя в его сторону, заключил Птолемей.

— Интересно, кто заслужит чести быть сатрапом Гидросии?

— Если ты желаешь, Неарх, я намекну Александру.

— Как мне не жаль, но я должен уступить эту привилегию тебе, как старшему товарищу, Птолемей.

Александр вызвал Гефестиона к вечеру следующего дня. Сразу стало понятно, что он в дурном настроении. Не говоря ни слова, он прошелся, явно готовясь к разговору. Гефестион молча наблюдал за ним.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — начал сын Аминты.

— Нет, я хочу, чтобы ты мне что-то сказал. Ты ведь наверняка знаешь, что происходит.

— Конечно, знаю. Все готовятся исполнить твои распоряжения в полном соответствии с пожеланиями.

— Это не то! Неужели им нечего возразить мне?!

— Возразить тебе? Это становится опасным для жизни, Александр. Где те, кто осмелился возражать? Где Клит, который напомнил о заслугах твоего отца? А Каллисфен, который не расшиб в праскинезе лба? А Кен, который от имени войска остановил тебя на Гифасисе? Разве не возражали они тебе? И что? Знаешь, Александр, мы слишком давно носимся по свету, чтобы отказаться от желания как-нибудь дотащить свои кости до Македонии.

— То есть, вы опять сговорились?

— Помилуй, Александр! В чем?! В том, что делаем, что ты приказываешь?! Это, по-твоему, заговор?! А разве обсуждает пес приказ своего хозяина?! Или раб повеление господина?! Кто мы в сравнении с тобой?! Разве достичь нам твоего Олимпа?! Разве услышишь ты с высоты голос разума?! Мы — стадо в грязных оборванных доспехах, смеем ли усомниться в решении бога?!

— Гефестион, что ты несешь?!

— Правду, мой царь. Ты так далек, что мы почти ослепли, пытаясь разглядеть тебя в лучах твоей славы. Александр, войско рыдало, когда ты был ранен. Они молили богов даровать тебе выздоровление. Для чего?! Чтобы сгинуть с тобой в пустыне?! Или утонуть вместе с гемиолами, идущими под ветхими парусами в неизведанном океане?! Разве способен ты слышать голоса воинов?!

— Гефестион, если ты сейчас не замолчишь…

— А что будет? Ты убьешь меня, как Клита сам или подошлешь кого-нибудь, как к Пармениону? Что будет, Александр?! Так я не боюсь. Мне нечего терять. У меня ничего не осталось кроме жизни. Я отдал тебе все. Тело… Ты попрал его. Душу… Ты уничтожил ее. Мечты… Они давно мертвы. Поэтому, я скажу тебе все, что думаю. Вспомни, какими мы были в Миезе. Мы мечтали покорить мир, чтобы править им. Мы покорили. Но разве правим? Мы были свободны. Мы открыто говорили с тобой и спорили. А теперь? Любое несогласие называется заговором и карается смертью. Разве такое государство мы хотели построить?

— Если бы не я…

— Верно! — перебил Гефестион. — Если бы не ты, то нас тут и не было бы, потому, что нам здесь и не надо быть! Ты хочешь стяжать славу Семирамиды?! Вперед! Но причем здесь мы?! Мы видели в тебе царя…

— А что сейчас?! Я не царь вам, что ли?!

— Тиран!

Александр невольно схватился за рукоять меча, висящего на поясе, и подался вперед. Но Гефестион опередил его, в мгновение преодолев разделяющее их расстояние и почти вплотную подойдя к царю.

— Хочешь убить меня? Верно. Это будет лучше всего, потому, что я не могу уже видеть твое искаженное величием и гневом лицо! Ну, убей и меня, и порешим, наконец!

С этими словами он рванул хитон, стряхнув с себя обрывки.

— Ну, Александр, что же ты медлишь?! — Гефестион с силой ударил себя в грудь. — Вот мое сердце! Оно еще живо и теперь истекает кровью! Принеси мне облегчение, ибо я не могу больше так страдать!

Александр невольно отступил назад, но Гефестион схватил его за руку.

— Ну же, Александр! Чем я хуже Клита?!

Александр уперся рукой в грудь Гефестиона, стараясь отстранить его.

— Ну, давай же! Чувствуешь, как оно бьется?! Останови его! Страдания слишком тяжелы для меня!

— Уходи, Гефестион, — выдавил царь и отвернулся.

— Не можешь?! Зря!

(1) Первоисточники упоминают, что Геркулес в своих странствиях достиг пределов Индии.

(2) Отец Либер — одно из имен бога виноделия Диониса (Вакха).

(3) Автор ссылается на цитату из книги К. К. Руфа «История Александра Македонского».

(4) Цитата из К. К. Руфа «История Александра Македонского».

(5) По приданию еще в Турции, посещая храм Ахиллеса в Трое, Александр снял со стены знаменитый щит Ахилла, выкованный ему богом Гефестом.

(6) Боевой клич македонцев, призывающий к атаке.

(7) Цитата из Плутарха «Александр».

(8) Цитата из Плутарха «Александр».

(9) Халк — очень мелкая по достоинству монета.

Багой. (стр. 32 - 41).

* * *

Багой очнулся, когда фитилек в единственном горящем светильнике уже из последних сил цеплялся за жизнь, стараясь не утонуть в раскаленном масле. Юноша не знал, что за время суток царствует вовне. Он почему-то подумал про царицу-мать Сисигамбис. Узнав о смерти Александра, старая персиянка поставила точку в своей жизни, отказавшись от еды, и теперь покорно ждала, когда смерть избавит ее от страданий. «Жива ли еще»? — встрепенулся Багой и понял, что должен непременно навестить ее.

Шум дворца опрокинулся тяжестью, и юноша жался к стенам, чтобы пройти незамеченным в покои царицы. Она любила его, любила расспрашивать о перепадах его жизни, подолгу не отпуская от себя. Багой попросил телохранителя доложить о себе, но страж приоткрыл перед ним дверь:

— Царица давно ждет тебя.

— Благодарю, — шепнул юноша, проскальзывая в дверную щель.

Сисигамбис сидела в кресле спиной ко входу.

— Багоас, — произнесла она уставшим затухающим голосом, — я знала, что ты придешь.

— Приветствую тебя, мать-царица, — перс поклонился.

— Возьми светильник, поставь поближе и присядь.

Багой повиновался. Он не видел ее несколько дней, но едва скрыл волнение, заметив, как она изменилась за это время.

— Как он? — Сисигамбис едва повернула голову. Багой растерялся от бессмысленности вопроса, но все же уточнил:

— О ком ты спрашиваешь, царица?

— О сыне, — как ни в чем не бывало, ответила старуха.

Багой растерялся еще больше, решив, что рассудок покинул женщину.

— Я еще не выжила из ума, мой мальчик. Прошло пять дней, но я знаю, никто, кроме тебя не воздает ему должного.

— Боги воздают, — ответил Багой. — Его тело нетленно. Он, словно бы, спит.

— Хорошо, — облегченно выдохнула женщина, обратив на него выцветший взгляд. — Я хочу попросить об одной милости. Кроме тебя я не решилась бы просить кого-либо еще, но ты сделаешь, я знаю.

— Приказывай, моя царица, —