Жан Эшноз - Молнии Страница 14

19

Из всех финансистов, которых Грегору доводилось встречать в своей жизни, Джон Пирпонт Морган самый богатый. Мало того, он самый могущественный человек в мире, имеющий активы и получающий дивиденды в самых различных и выгодных областях: нефть, газ, уголь, леса, железные дороги, флот и недвижимость. Юпитер в финансах, Франкенштейн в делах, в жизни Джон Пирпонт Морган являет собой злобное бесчувственное животное, чей гордый девиз состоит из трех коротких максим: думайте больше, говорите меньше и ничего не пишите.

Чрезмерно кряжистый, с могучим торсом гориллы и взглядом питона, Джон Пирпонт Морган предпочитает, чтобы его видели как можно реже и чтобы его изображения ни в коем случае нигде не появлялись. Он совершенно не выносит, когда его фотографируют, но причиной тому отнюдь не скромность, а его нос. Ни один человек в мире никогда не имел такого носа, и никто так не страдал, оттого что на его лице красуется огромный багровый хобот, изрезанный морщинами, испещренный бугорками, осыпанный угрями и заросший жестким волосом. На редчайших снимках, которыми мы располагаем, — кстати, их под страхом смертной казни запрещалось ретушировать! — у него такой вид, словно он готов растерзать фотографа.

Именно этого монстра, между прочим, пользующегося бешеным успехом у женщин, Грегор и вознамерился обольстить, поманив перспективой желанной монополии — возможностью контролировать все будущие станции радиотелефонной связи в мире. Такой диковины у Моргана еще не было, а интуиция подсказывает ему, что она может принести огромную прибыль и, значит, способна соблазнить финансиста. Тем более что Грегору красноречия не занимать.

Да, он красноречив, но неболтлив. И потому остерегается назвать истинную, первоначальную цель своего проекта информационной станции. Помимо того что ее побочной функцией будет общение с марсианами, — которое, как он наконец уразумел, вызывает только насмешки, а значит, об этом лучше помалкивать, — основное назначение этой станции поможет ему осуществить свою главную заветную мечту — производство и распространение по всему миру неограниченного количества энергии, доступной всем и не стоящей ни цента.

Однако эту важнейшую составляющую его проекта лучше пока держать при себе и не проговориться о ней ни словом, тем более что самой идеи создания информационной станции оказалось вполне достаточно для получения вожделенных кредитов: за две секунды сто пятьдесят тысяч долларов выпорхнули из кассы Моргана и приземлились на банковский счет Грегора. Опьянев от радости, он рассыпается перед финансистом в льстивых дифирамбах, униженно заявляя, что ни Христофор Колумб, ни Леонардо да Винчи в жизни не совершили бы ничего путного без таких меценатов, как он. Меценат куда более хладнокровно показывает ему контракт, согласно которому он оставляет за собой 51 % патентных прав в качестве гарантии выданного займа, настойчиво подчеркнув слово «заем».

Подписав этот контракт и упрятав его в сейф, Джон Пирпонт Морган, крайне довольный перспективой новых прибылей, предлагает отпраздновать сие событие, для чего ведет Грегора выпить в просторный бар «Новогодняя устрица», расположенный на углу авеню, где находится его штаб-квартира. Отсюда вывод: при всем своем отвращении к публичности великий финансист не отказывает себе в удовольствии побыть иногда среди народа.

Сейчас самое бойкое время дня, и «Новогодняя устрица» полна людей, табачного дыма, шумных возгласов, музыки из автомата и звонкого чоканья, однако все замирает при появлении денежного туза, которого посетители узнают с первого взгляда, ибо легендарный огромный багровый хобот возник в дверях прежде своего обладателя, возвестив его приход, как патрульная машина с мигалкой возвещает проезд президентского кортежа. В мгновенно наступившей почтительной тишине Джон Пирпонт Морган грузной поступью подходит к стойке и свирепым голосом людоеда заказывает два пива, которые бармен не медля подает дрожащими руками. Затем, оглядев посетителей бара, застывших вокруг него в полупоклоне со снятыми шляпами, финансист решает слегка разрядить обстановку и рычит: «Когда Морган пьет, все пьют!»

Бурная овация; посетители, восхищенные этой нежданной милостью, тотчас заказывают себе как минимум по пиву, и разговоры возобновляются под звяканье кружек, музыку и прочие шумные звуки; все это длится до тех пор, пока Джон Пирпонт Морган, одним махом осушив свой бокал, не бросает на стойку десять центов. Стук этой монетки мигом кладет конец гомону в пивной. Все снова молча таращатся на него, и он, обведя взглядом притихший зал, рычит так же свирепо: «Когда Морган платит, все платят!» Затем быстро выходит на улицу, Грегор за ним, растерянные посетители шарят по карманам, строительство башни можно начинать хоть сейчас.

20

Теперь скажем о башне: какой она должна быть, судя по планам Грегора.

Сама башня будет выстроена в виде деревянного восьмигранника шестидесяти метров в высоту, переходящего в усеченный конус, увенчанный огромным электродом; внутри установят прочный вертикальный стальной брус, окруженный винтовой лестницей и уходящий глубоко в землю. Основанием для башни послужит кирпичное здание в виде куба, где разместятся машинный зал, лаборатория, а рядом с ней помещение для отдыха, оборудованное современными удобствами. Что касается электрода, имеющего куполообразную форму и выкованного из меди с шероховатой поверхностью, Грегор сначала хочет придать ему сходство с пирожком, но потом предпочитает ему грибообразный силуэт. В результате тот и впрямь будет похож на гигантский белый гриб.

Таков проект башни, осталось только найти, где ее поставить. В конце концов все высказались в пользу участка на Лонг-Айленде, у самого моря; он продавался не слишком дорого и к нему было удобно добираться — сто километров от Бруклина, всего полтора часа на поезде. Итак, выбор сделан, пора браться за дело.

Пока десятки рабочих усердно трудятся на строительстве, сам Грегор тоже не теряет ни минуты. Можно подумать, что он вездесущ, его видят повсюду, словно Грегоров четыре: одного на стройплощадке, второго в офисе, третьего в лаборатории, четвертого в светских салонах. Он успевает пристально следить за ходом строительства, дабы оно шло по графику, час в час, и до последней мелочи соответствовало его плану. Но в то же время он проводит целые дни в своем ныо-йоркском офисе на Третьей авеню, совещаясь с другими учеными, съехавшимися со всего мира и не забывая при этом сутки напролет разрабатывать все новые и новые проекты исследований, не связанных с его башней, а ведущихся параллельно, как будто у него нет других занятий. Так, например, он создает совершенно новую модель радиоуправляемой торпеды (всегда пригодится на случай вооруженного конфликта, как это было в войне с Испанией!), а свободные минуты посвящает изобретению и разработке всяких других вещей, пишет разом несколько десятков статей и даже сам отстукивает на машинке — без сомнения, у него для этого нашлись запасные пальцы — патентные заявки на свои новые открытия и инструкции по их практическому применению. Оставшееся от этих дней и ночей время Грегор проводит на светских приемах в роскошных салонах «Уолдорфа» или «Дельмонико», где он опять-таки постоянно у всех на глазах.

Когда же он спит? Этого никто не знает; вполне возможно, что и вовсе не спит. А когда он спит с женщинами? Этого тоже никто не знает; вполне возможно, что у него не хватает времени на то, чтобы выступить еще и в пятой ипостаси. Вездесущему, всезнающему и всевидящему Грегору можно было бы поставить в упрек только одно — излишнюю поспешность в оформлении своих патентных заявок, граничащую с преступным легкомыслием.

Но никто не решится поставить ему в упрек что бы то ни было, тем более Этель, связанная с Грегором сердечной, хотя и немногословной или попросту бессловесной духовной близостью, которая побуждает его регулярно являться по вторникам и пятницам на ужины к Аксельродам. Этель, которая не признается самой себе, а то и вовсе не понимает, отчего ее так сильно заботят чувства Грегора, его мужское поведение или его отсутствие, буквально околдована этой незаурядной личностью, она никогда не посмела бы вмешиваться в его профессиональные дела. Зато в те вечера, когда он приходит, она особенно тщательно причесывается, долго выбирает платье и духи, а за столом прилагает все силы, чтобы пореже смотреть на него, пока он хвастает успехами строительства на Лонг-Айленде; тем временем Норман с благодушным видом готовит коктейли, а юный Ангус Напье, которого иногда тоже приглашают на эти ужины, силится удержать кривую улыбку на своей боязливой мордашке и спрятать поглубже свои чувства.

Но вот что происходит дальше: пока растет в высоту башня, где будут проводиться первые опыты по радиопередаче, пресса, а точнее, передовица газеты «Филадельфия инкуайерер», извещает читателей о громком и неприятном событии. Некий Гульельмо Маркони, родом из Болоньи, порушил все планы Грегора. Этот Маркони, молодой человек с длинным тонким носом и меланхолической улыбкой, живущий вдалеке от Нью-Йорка, бесстыдно называет себя изобретателем радио, подкрепляя это заявление патентом № 7777!