А. Сахаров (редактор) - Екатерина Великая (Том 1) Страница 17

Хорошо тоже знали про это горожане, мещане, купцы в городах и в столицах. Мурчали даже помаленьку, что-де армия что-то уж очень медленно собирается да тихо идёт… Ин, должно быть, пруссаков-то бить неудобно? В «Ведомостях» и то уже писано было, что-де «русская армия пошла было в поход, да и пропала», а тому-де, кто её найдёт, «награда великая будет»… Смеялись так с досады – Россию надо было от биронов освобождать!

В апреле месяце, словно речки в половодные озёра, стали наконец стекаться под Ригу русские полки. Зелёные поля да луга перед рижскими островерхими домами с красными черепичными кровлями среди зелени садов, перед её башнями с золочёными флюгарками, перед её замками да стенами покрылись, что снегом, белыми солдатскими палатками. Много людей сюда сошлось – людно, конно, оружно… Тут было пехоты 31 полк – 28 мушкетёрских да 3 гренадерских полка, да кавалерии регулярной 19 полков – 5 кирасирских, 3 драгунских, 5 гусарских, 6 конногренадерских… Да ещё прибавь к этому казаков 14 тысяч, да казанских татар, да калмыков до 3 тысяч… Да артиллерия… Да особо под охраной стоявшие новые секретные шуваловские гаубицы, прикрытые медными сковородами, опечатанными печатями, при них ещё команды особые офицерские, которые только стрелять из них и могли, дабы неприятель раньше времени их секрета не проведал… А всего народу тут было собрано до полутораста тысяч!

– Шапками пруссака замечем! – говорили солдаты. – Ишь ты какая сила собралась… Чего деется! – Солдаты так и толкутся, как комарики на заре. То бегут пешие с приказаниями, то конные ординарцы скачут… Обозов одних видимо-невидимо понаставлено – у одного главнокомандующего пятьсот своих собственных подвод было!

29 апреля вышел приказ: чинно, благопристойно пройти через Ригу-город по наведённому мосту – выйти за Двину-реку, где в трёх верстах от Риги стать лагерем. Через город шли полки церемониально, в мундирах первого срока, у всех в треуголках зелёные веточки воткнуты, цветки. Публика нарядная все окна, все балконы, крыши, валы усеяла, стоят, смотрят во все глаза – кака сила на Пруссию идёт…

А за городом – у моста – два шатра белых, с золотыми яблоками наверху. Около них – сам главнокомандующий, его высокопревосходительство генерал-фельдмаршал, граф Апраксин. Большой боярин, весь в орденах да в звёздах, кругом генералы, свита, дамы нарядные, музыка играет… И прошла тут парадом перед фельдмаршалом Апраксиным вся его армия, на три дивизии разделённая.

Первой дивизией сам граф Апраксин и командовал.

Второй – генерал-аншеф Лопухин Василий Абрамович.[32]

Третьей – генерал-аншеф граф Фермор Вилим Вилимович.[33]

3 мая дальше пошли. Главнокомандующий вперёд проехал, армия во фрунте стояла, знамёна ему преклоняла – Апраксин ехал медведь медведем, на гнедом жеребце с алым чепраком. Всех объехал Апраксин, поздравил с походом…

– Ур-р-ра! – кричали полки. – Ур-р-ра!

Пушки ударили, белым дымом стрельнули, эхо так и каталось между Двиной и дубовой рощей. Забили барабаны, заиграла музыка, войско пошло в поход…

Две дивизии пошли на Курляндию, а там через Польшу, Жмудию – в Пруссию. Третья же дивизия приняла вправо, пошла на Мемель, куда вошёл уже русский флот из Кронштадта.

Медленно шла русская сила. Страдала от дороги, от духоты, от пыли, от мух. Шли строго – из строя никто не отлучался. Даже когда помирали – солдат ли, офицер ли – всё равно, – песком забросают, да так и ладно. Днёвок не было. Да и куда тут из армии отлучишься, когда кругом чужие земли. Офицерам легче, те на конях ездят – кто в седле шатается, дремлет, кто книгу читает… Шли медленно – на день не более 15 вёрст. Ночью становились биваком, разбивали палатки, а то спали и в поле при кострах. Погода была хорошая, раз только ночью ударила гроза, повалило, посрывало все палатки, деревья кругом падали. И в этом походе узнали солдаты всю хитрую солдатскую науку – как биваки разбивать, как хлеб в земле в печурках печь, наперёд круто замесивши тесто в ямах, рогожами выстланных.

17 июня перед армией река. Неман! Его перешли, а накануне Петрова дня, 28 июня, приказал Апраксин:

– Смотр в ордер-баталии! В боевом порядке!

Развернулись на широком зелёном лугу, стали в две линии. Сзади опять на солнце ставка Апраксина-графа золотыми яблоками блещет. Опять свита, генералы, ордена, звёзды, иностранцы-офицеры… Объехал Апраксин фрунт, поблагодарил пушечным голосом-залпом…

Стали тут на отдых. Пришла великая весть, что 26 июня захватил генерал Фермор крепость Мемель… Привезли Апраксину захваченные там неприятельские знамёна. У русских убито было всего трое, да семнадцать только и есть раненых… И 1 июля опять парад, молебен, пушечные да ружейные залпы всей армией…

Только к 15 июля, когда уже немцы свой хлеб поубирали, дошла армия до Вержболова и в Пруссию вступила 22-го. Идти стало легче – хорошие дороги, деревни аккуратные… Тут впервой увидали солдаты, что немцы вместо хлеба едят картофель! Диковина! Много этому дивились, а потом обыкли, стали печь картошку в кострах – хорошо! Только вот население встречало русских плохо – стреляли в них в деревнях из окон. Да и неприятель был уже недалеко, почему на ночь на бивак наши становились уже с охранением – лагерь обрасывали рогатками, засеками, при пушках и гаубицах выставляли бекеты.

Пруссия – земля немалая, и где в ней противник бродит – точно неизвестно. Известно было только, что против русских послал прусский король двадцатисемилетнего боевого генерала Левальда с 40 тысячами пруссаков. Изволь-ка их разыскать да заставь-ка вступить в бой! Король Прусский больше привык брать противника на затяжку, на измор и говаривал, что бой – «как рвотное при болезни, лишь на крайний случай».

Вперёд стали высылать крупные поисковые партии. Первым пошёл майор де ла Руа, из французов, с ним – 300 кавалеристов да 300 казаков. Стала партия на ночлег в деревне Кумелен, офицеры, как водится, перепились, и тут на них ночью напали чёрные и жёлтые гусары лихого пруссака полковника Малоховского. Партия ускакала с трудом, много народу потеряли… Враг был явно совсем где-то близко…

Дальше двигались ещё медленнее. В Сталлупене имели днёвку, миновали Гумбинен.[34] Опять выслали партию, уже покрепче – 300 гусар, 300 чутуевских казаков, 500 донцов. Тут имели уже удачное дело с тем же Малоховским, его поколотили. Шли на город Инстербург.

В Инстербурге стоял было генерал Левальд, но оттуда смотался. Русские заняли городок, три дня стояли, отдыхали… Подошёл из Мемеля со своей дивизией граф Фермор… Вновь пошли, выдвинув вперёд уже авангардный корпус графа Ливена – пять полков пехоты, три гусарских да четыре драгунских… С неприятелем теперь стычки имели каждый день… Разведали – Левальд стоял впереди укреплённым лагерем, надо было вытягивать его на бой.

В жаркий августовский день дошла русская армия до речки Прегель. Речка тихая, синяя, камыши, ракиты растут, утки так и носятся… Стали искать, где перейти можно. Оказалось, противоположный берег укреплён противником, накопаны шанцы, выставлена артиллерия. Решили идти вдоль по речке, чтобы Левальда из его укреплённого лагеря выманить…

14 августа, в канун Успеньева дня, остановились, стали через речку Прегель наводить мосты, всего пять, из них два на понтонах. 15 августа – авангардный корпус перешёл Прегель, за ним переправились другие части. Главные обозы остановили за Прегелем, составили все возы в каре,[35] связали заднее колесо одного с передним другого, оглобли наружу. Вышла крепость – не подойдёшь, одно слово – «вагенбург».

А за Прегелем-речкой, прямо перед русскими полками, развернулась низина, ровная, болотистая, версты на две глубиной. За ней – гора. По горе – опять ровное поле тянется в глубину версты на полторы, за полем – частый лес непроходимый, во всю ширину поля наискосок. Справа лес упирается в дугу Прегеля, слева – в речку малую Ауксин, что в Прегель тут же впала. Ауксин течёт буераком глубоким. А через лес на поле – всего два прохода, слева да справа, на четверть версты. Левым проходом дорога ведёт на Алленбург-город.

Успенье – праздник большой, отпели обедню. Вернулись разъезды, доложили – дальше за лесом поле большое, версты на четыре в глубину. И на том поле деревня Гросс-Егерсдорф. За полем – снова лес, а за лесом и стоит биваком тот прусский генерал Левальд.

Собрался у Апраксина военный совет, генералы да полковники, решили дать бой на Гросс-Егерсдорфском поле. 16 августа там построилась наша армия в боевой порядок, в ордер-баталии, да весь день противника прождали: не пришёл пруссак. Вечером вернулись на бивак, переночевали, и с утра слушали солдаты, что будут барабаны бить. Ежели зорю, значит, стоять на месте день, а генерал-марш – значит, идти вперёд.

Барабаны пробили зорю, бивак зажил мирной жизнью. Моются, купаются, рубахи стирают. А ровно в полдень ударили три пушки у Апраксинской ставки.