Виктор Поротников - Фемистокл Страница 18

Перибельт так привязался к ученику, что перед смертью завещал ему свой дом и мастерскую.

Агелай вступил во владение завещанной ему недвижимостью лишь после завершения тяжб с родней своего покойного учителя. В этом немалую помощь ему оказал Фемистокл, который вёл все его судебные дела. Агелай не был полноправным афинянином, и по законам в судебных тяжбах должен был участвовать его представитель, имеющий афинское гражданство.

Перибельт жил в разводе со своей супругой, которая ещё дважды выходила замуж, но оба раза неудачно: у неё долгое время не было детей. Наконец Фестида вышла замуж в четвёртый раз за обедневшего аристократа и родила от него дочь. Аристократ вскоре умер от какой-то болезни, а его брат и сыновья от первой жены через суд выставили Фестиду на улицу с годовалой дочкой на руках. Фестида долгое время жила у брата, который владел домом их давно умерших родителей.

Перибельт по старой памяти, как мог, помогал Фестиде. Он очень полюбил её дочь Аполлонию, которая с юных лет выделялась среди сверстниц своей необычайной красотой. Когда Аполлония росла, то сама запросто прибегала в мастерскую к Перибельту, зная, что тут ей всегда рады.

После кончины Перибельта на часть его имущества стали претендовать родные и двоюродные братья. Фемистоклу пришлось изрядно потрудиться, чтобы его подопечный Агелай остался в выигрыше. Укрепляя его положение, Фемистокл убедил взять в жены Фестиду и удочерить Аполлонию. Агелай не стал противиться этому браку, благо Фестида была не намного старше его и обладала немалой привлекательностью. Перибельт не жил с женой исключительно из-за своей привязанности к мальчикам. Агелай в отличие от учителя не был сторонником однополой любви, поэтому его союз с Фестидой был скреплён теплом взаимной нежности.

Со временем Фемистоклу удалось добиться того, чтобы Агелая внесли в список полноправных граждан. Более того, он был причислен к филе Леонтиде, из которой происходил и сам Фемистокл, и все его родственники по мужской линии.

Но с Фестидой Агелай прожил менее трёх лет. Однажды, промокнув под осенним дождём, она слегла в горячке и по прошествии нескольких дней скончалась. Её погребли рядом с могилой Перибельта.

Впоследствии Агелай ещё не раз обращался за помощью к Фемистоклу как к знатоку афинских законов и как к мастеру трактовать эти законы себе на пользу. Фемистокл охотно помогал Агелаю и даже по-отечески опекал его: по возрасту последний годился ему в младшие братья. Благодаря дружбе с Агелаем Фемистокл имел возможность бывать в кругу людей искусства. Постепенно скульптор приобрёл такую славу в Афинах, что пожаловать к нему в гости почитали за честь не только известные живописцы, поэты и кифареды, но и представители самых знатных родов.

Агелай был не кичлив, не злопамятен, поэтому люди тянулись к нему. К тому же он трудился не покладая рук, у него было множество заказов. В Афины нередко приезжали посольства из других эллинских государств попросить, чтобы именно Агелай, сын Диадрома, создал в мраморе или бронзе статую того или иного бога-покровителя либо бюст атлета-олимпионика[76]. Для афинян такие заказы служили ещё и пополнением казны, поскольку часть денег, получаемых ваятелем за работу, шла государству в качестве налога. Перед тем как встретиться с Агелаем, иноземные послы сначала договаривались о размере оплаты с афинскими архонтами.

Поступали заказы и от частных лиц. Как правило, это были люди состоятельные. Кто-то желал увековечить в мраморе собственное лицо. Кто-то намеревался поставить дома статую жены или сына. Кому-то хотелось установить в усыпальнице предков бюст умершего отца или деда. Подобные заказы Агелаю были более по душе, поскольку оплата за них производилась без вмешательства архонтов.

Фемистокл и тут был полезен. Через своих друзей он находил для Агелая выгодных заказчиков в других городах Аттики и даже за пределами Афинского государства, где-нибудь в Коринфе или на Эвбее. Агелай платил Фемистоклу определённый процент с подобных сделок.

Вот почему, увидев как-то утром пришедшего к нему скульптора, Фемистокл поначалу решил, что тот желает поговорить с ним о последней сделке, а заодно узнать, имеются ли новые заказчики из соседних с Афинами городов. Однако Агелай завёл речь совсем о другом. И чем дольше он говорил, тем недовольнее и мрачнее становилось лицо Фемистокла.

Агелай говорил о том, как сильно и страстно он любит свою приёмную дочь Аполлонию, - её красота сводит его с ума! Чтобы положить предел душевным терзаниям, он вознамерился сделать девушку своей законной женой. Агелай и пришёл к Фемистоклу, чтобы узнать, имеются ли препятствия в афинском законодательстве для подобного шага, и если имеются, то каким образом их можно обойти.

Девушке недавно исполнилось семнадцать. Её прекрасная фигура была объектом поклонения не только для Агелая, но и для других ваятелей Афин - в прямом смысле этого слова. Статуи прекрасных нимф и богинь они предпочитали создавать, беря за образец дивную наготу Аполлонии и совершенство черт её лица. Особенно много Аполлония позировала Агелаю, который не уставал создавать всё новые статуи из белого мрамора, запечатлевая свою красавицу-падчерицу то в образе юной бегуньи, то задремавшей хариты[77]. Чаще всего красота Аполлонии застывала в пентеликонском мраморе под резцом Агелая в образе обнажённой Афродиты, вечно юной богини любви и женского совершенства.

- Удочерение - не простая формальность, друг мой, - с ноткой осуждения промолвил Фемистокл, - ты же приносил клятву богам, покровителям рода, из которого происходит Аполлония. Ты приносил эту клятву, удочеряя её, в присутствии должностных лиц - гинеконома[78] и двух демархов. Этот акт имеет письменное подтверждение в архиве дема Фреарры, к которому ты приписан и с поры удочерения также приписана Аполлония. По меркам людской морали и божественного провидения эта девушка - твоя дочь. И сделать её своей женой ты не имеешь права! Иначе зачем тогда нужны все афинские законы?

- Но я люблю Аполлонию не отцовской любовью! - пылко воскликнул Агелай. - И в её жилах нет ни капли моей крови! У нас даже разница в возрасте не такая уж большая, всего четырнадцать лет.

- Такая разница в возрасте действительно позволительна для того, чтобы ты сделал Аполлонию своей женой, - согласился Фемистокл. - Но против этого выступают акт удочерения и твоя клятва богам, друг мой. Такими вещами пренебрегать нельзя!

- Моя любовь… - начал было Агелай с жестом отчаяния, но Фемистокл перебил:

- Чувства значения не имеют там, где речь идёт о соблюдении закона. Пойми же это наконец!

- Мне странно слышать такое из уст человека, не раз допускавшего противозакония в своих действиях либо подминавшего закон себе в угоду, - волнуясь, возразил Агелай. - Что с тобой, Фемистокл? Я не узнаю тебя! Неужели нельзя отыскать лазейку в афинском законодательстве, чтобы мы были счастливы?

Фемистокл хмуро взглянул на друга:

- Ты небось уже спишь с Аполлонией, как с законной женой?

- Давно уже! - с вызовом ответил Агелай. - Я же сказал, мы любим друг друга! Фемистокл, умоляю, помоги нам! Я заплачу тебе, сколько скажешь.

Фемистокл тяжело вздохнул и медленно прошёлся по комнате от окна до дверей и обратно. Он был полуобнажён, поскольку только что поднялся с постели. Волосы спутаны, борода всклокочена. Из одежды - лишь свёрнутый вдвое плащ, обёрнутый вокруг стана наподобие набедренной повязки.

- А у тебя хорошее телосложение и рельефная мускулатура, - вдруг промолвил Агелай. Чуть склонив голову набок, он разглядывал друга, как это делают ваятели и живописцы, подбирая натурщика для своего будущего творения. - Я, пожалуй, поработаю с тобой. Мне как раз нужен именно такой торс, как у тебя. Хочу создать статую Посейдона[79] и преподнести её в дар своему родному городу Книду.

- Тебе явно будет не до статуи Посейдона, друг мой, когда судьи оштрафуют тебя за разврат и вдобавок разлучат с Аполлонией, - серьёзно сказал Фемистокл.

- Но ты же не допустишь этого? - с надеждой в голосе спросил Агелай. - И, я знаю, тебе нужны деньги.

- Да, деньги мне нужны, - согласился Фемистокл, продолжая мерить комнату неторопливыми шагами. - Я очень сильно потратился, вытаскивая из долговой ямы одного честного афинянина.

- Я заплачу тебе талант серебром, если Аполлония станет моей законной женой.

- Сколько? - Фемистокл замер на месте и изумлённо уставился на Агелая. - Я не ослышался? С такими деньгами афинская семья может безбедно существовать целый год!

- Не ослышался. Я высоко ценю своё счастье. И твою изворотливость, дружище, - негромко добавил Агелай.

- Что ж, за такое вознаграждение я возьмусь за это дело, - потёр руки Фемистокл. В его широко расставленных серо-голубых глазах засветились азартные огоньки. - Но задаток в две мины - сегодня же!