Юрий Швец - Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление Страница 18

Матос потянулся к чаше и вытянул ещё один камень.

– Это довольно неожиданно! – произнёс астролог, взглянув на него и взяв его в руку, – Ты вытащил золотистый топаз! Он служит хитрецу Меркурию! Это меня заставляет задуматься?! Тяни, пока, следующий! Для полноты картины не хватает ещё двух камней!

Матос, полностью увлечённый действиями, потянулся к чаше…

– …Это настораживает?! – ахнул астролог, – Это жёлтый турмалин! Очень интересный камень! Очень! Дело в том, что он служит сразу двум Богам: Меркурию и Плутону! И несёт в себе холодный сумрак судьбы! Неопределённость. Какой-то сторонний выбор… Так… – Астролог стал рассматривать сложившийся выбор камней, – Ну, что же! Нам осталось вытянуть последний камень! Тяни!

Матос основательно порывшись в чаше и камнях, потянул руку к себе. Его ладонь, раскрылась перед глазами Кроноса.

– Вот! Вот недостающее звено в полной картине! В полном понимании воли звёзд! – Астролог закатил глаза, как это делал в своё время Корфа, беседуя с духами.

– Что? Что он объясняет! – выпалил Матос, только, посмотрев на мину Кроноса.

Астролог открыл глаза.

– Это снова аметист! Но немного другого окраса. Немного. Но это существенно! – Глаза астролога горели, и Матос, сам того не замечая, стал подчиняться этому пламени веры.

– …Вот, теперь, всё встало на свои места! Теперь нужно только сложить все вытянутое тобой и данное Богами в определённый порядок намерений звёзд и Богов! Так… – Кронос отошёл к столу, выложил все камни, вытянутые Матосом и им, и задумался…

На этот раз, Матос не решился нарушать его размышление, а только смотрел временами на него и камни. Он всматривался в порядок укладки камней и сам пытался понять волю Богов…

В это время в зал вошёл стражник и произнёс, что военачальники собрались и ждут его приглашения к нему. Матос сделал знак рукой, чтобы подождали приглашения. Стражник скрылся за золотыми занавесями.

…Кронос открыл глаза. Он какое-то время, как будто сопоставлял ещё что-то в раскладе камней, озираясь на тот невидимый и потусторонний смысл, угадывающийся в их выборе. Он обвёл взглядом шатёр и произнёс:

– Боги предвещают тебе победу через хитрость! Ты должен перехитрить врага! Это намёк Меркурия. Сейчас, ты, в западне! Надо выйти из неё! Это намёк Луны. Ударить неожиданно! Это намёк Урана. Остальным управляет Солнце – Марс! А завершает всё Юпитер! Он сулит успех начатому! Теперь, тебе выбирать – слушать голос Богов или свой собственный!

Матос прослушал высказывание астролога очень внимательно.

– Значит надо перехитрить Гамилькара? – Матос помолчал обдумывая слова Кроноса, – Ну, что же. Пусть будет так! Я выбираю и выхожу на дорогу Юпитера! – И он дал знак страже позвать военачальников.

…Когда шатёр заполнился людьми, Матос встал со своего места и вышел на середину шатра.

– Посылайте гонцов к Гамилькару! Пусть передадут следующее: Я принимаю условия высказанные Фероном от имени Протектора Карфагена! Завтра проследую с армией и обозами в сторону Сфикса! Пусть дадут дорогу! Да, и отпустите всех пленных, с перехваченного последнего обоза Афокла!…

Глава 10

Седьмой день, небольшой отряд и несколько закрытых повозок, двигались через полупустыню к соляным озёрам, расположенным у предгорий. Издали казалось, что это какой-то торговый купец, везёт своё имущество, которое он сохранил в лихие годы войны, спрятав где-то в этих диких краях. А теперь, с наступлением мира, он двигается на свою родину, расположенную в одном из ближайших городов. Но этот миф, рассеивался, едва из-за повозок показывался сильный вооружённый отряд, сопровождавший повозки. Тогда те, кто мог им встретиться, предпочитали укрыться в стороне, в каком-нибудь укромном месте и пропустить незнакомцев. Дороги, к тому времени, не опустели ещё от различных разбойников и поэтому отряд принимали за один из таких разбойничьих шаек. Единственное, что удивляло, встречавшихся обозу путников, так это то, что обоз не спешил и двигался медленно, что было совсем не характерно для разбойничьих вылазок.

Возле одной из повозок, двигался молодой всадник, в начищенных до блеска доспехах с яркой отделкой. Его шлем имел большой яркий султан, не характерной для этих мест формы. На шлеме, был длинный и низкий затыльник, и люди постарше, припоминали, что такие носили латиняне, что проходили здесь, почти два десятилетия назад и легли костьми на полях Тунесса. Всадник сновал между повозками – то отъезжал намного вперёд, чтобы проверить и разведать дорогу, то возвращался назад, чтобы что-то уточнить… Вот и сейчас, он быстро возвращался к повозкам, давая коню волю в беге… Этим всадником был Антоний Бриан.

– Вход в долину уже рядом! Там нас должны встретить нуммидийцы царя Нараваса! А может и сам Царь! Они с Саламбо отправились вперёд! Дорогу просмотрел – выглядит спокойной! Видимо, нуммидийцы основательно почистили её от разбойничьих гнёзд! Ведь не все берберы ещё вернулись к оседлой жизни. – Произнёс Антоний, поравнявшись с воином в первом ряду всадников.

– Да. Я эти места тоже помню хорошо! Кажется, совсем недавно, мы искали то место, куда свернула свора Матоса у Соляных озёр. – Ответил ему воин.

– Да, Леонтий. Но, мы свернём раньше. Мы, свернём в ущелье! Это одно из ответвлений, что ведёт к коридору скал, ведущих в Артодафис. Этим мы, существенно, сократим путь, чем, если бы мы, шли через долину соляных озёр.

– Ну что же, это неплохо. Что-то мне не хочется смотреть на долину усеянную костьми неубранных мятежников. Ведь, тогда, Гамилькар, не подверг их погребению, ввиду отсутствия вблизи городов, которым бы они грозили чумой. Они так и остались лежать кормить птиц и гиен Африки. Я, заметил, что в этом году, этого племени, как никогда много? Видимо, Боги готовят падальщиков загодя, дабы не допустить эпидемии. Как здесь не вспомнить комедию Еврипида «Троянки». Что есть Божий промысел – вселенская необходимость или игра человеческого ума?

Антоний удивлённо посмотрел на Леонтия.

– Я смотрю, ты, Леонтий, настоящий просвещённый грек! Знаешь даже все работы Великих трагиков. Но, Еврипид, по-моему, дал на это совершенно ясный ответ.

– Какой же, Элиот?! Над этой загадкой бьётся уже не одно поколение греков?! В чем суть этого ответа, по-твоему!

– Героиня Гекуба гибнет, так и не дождавшись помощи от Всемогущего Зевса, к которому взывала. Зевс равнодушен к её жизни и горестям! И остальные Боги глухи и немы и даже, не слышат воззвание Гекубы. Поэтому, Боги существуют в нашем воображении. Но, это воображение, необходимо человеку, ибо без него, превращение его в зверя, коими качествами обладает мужская половина комедии, ведущая безжалостную войну друг с другом, станет необратимой. Вера в Богов пока необходима только по этой причине!

– Интересная мысль. Без боязни гнева Богов, мы, действительно, можем потерять разум. Но, ведь Еврипид, обращался в своих трагедиях к обыденной жизни, простых героев не связанных с помощью и делами Богов, но везде, в каждой трагедии, их упоминает! Значит, он сам верует в них! Ведь так?

– Верует. В этом, Ты, прав! Но, предлагает другим, осмыслить праведность своей веры! – Антоний замолк на какое-то время.

Леонтий, видя задумчивость собеседника, сделал тоже самое. Они какое-то время ехали молча.

– Леонтий, – первым вышел из раздумий Элиот, – ты же, присутствовал при казне вождей «Логова»? Расскажи, как это произошло?

Леонтий помолчал, прежде чем начал рассказ.

– Тягостно это! – Произнёс он, – Казнить тех, с кем воевал несколько лет бок о бок. Но, время меняет людей, изменяя внешность и забирая у них те качества, которыми они обладали и были связаны с нами или со мной! – Леонтий покачал головой.

– В этом ты не прав, Леонтий! – поправил его Антоний, – Время не может забирать у людей чувства и ценности с качествами. Оно всего лишь может предложить взамен этих «другие», в качестве искушения! А, люди сами выбирают. Если кто-то не может справиться с искушением, то он меняет свою жизнь, на ту, что ему пока просто мерещиться, будто тот тающий, кажущийся мираж, который видит усталый путник в пустыне! Всё очень просто! Если человек отчего-то устаёт, или не доволен в своей жизни, он ищет уединения, чтобы осмыслить эту усталость. Но проходит какое-то время и он уже думает, что его все оставили или забыли, хотя сам искал уединения. Но обида, как сорняк уже бросает свой росток в его пошатнувшуюся веру в правильность своего прошлого выбора и происходит то, о чём ты, только что, сказал! Потом, когда выбор совершён и назад пути нет, наступит озлобление, правда наравне с раскаяниями, но процесс уже запущен и все раскаяния съедаются им изнутри, не давая им выхода наружу! Такова реальность выбора.

Антоний замолчал.

– Это ты правильно сказал. Раскаяние съедает человека изнутри. Остаётся уже не тот человек. Верно, точно подмечено. Нутро его съедено и подменено. Вот и там, некоторые бились головой, прося пощады. Так бился перс Мардирий и нубиец Габана, твердя помутневшим рассудком, что ночью за ними приходил мёртвый Гурзуф, забравший до этого Спендия, а теперь мучающий их по ночам! Спендий умер до казни. Умер, почти сразу, как оказался в яме. Вот ведь судьба?! Отправить к Плутону столько людей, умерших мучительной смертью на крестах, от ран в бою, от истязаний! А самому умереть спокойной, тихой смертью в яме, прислонившись к стене с ухмылкой на лице?! Разве это справедливо? Где промысел Богов? – Леонтий замолчал, пытаясь познать смысл этого.