Александр Антонов - Велиная княгиня. Анна Романовна Страница 23

- Тебе, свет-Добрыня, готов служить покорно. Будет приношение Перуну да и кострище великое. - Потоптавшись на месте, Блуд попросил Добрыню о своём: - Отроку моему ноне тринадцатый год пошел, так ты бы взял его поближе к князю свет-Владимиру.

- К великому князю, - поправил с улыбкой Добрыня и похлопал Игнатия по плечу:

- Приводи своего Числавку в гридницу после кострища.

Боярин Блуд раскланялся и спешно покинул покои Добрыни. Двое воевод хорошо поняли друг друга… Было же дальше так: «И говорил Блуд Ярополку: «Поди к брату своему и скажи ему: «Что ты мне дашь, то и приму». А Варяжко говорил ему: «Не ходи, князь, убьют тебя; беги к печенегам и приведешь воинов». Не послушал его Ярополк и пошел к Владимиру». Блуд затворил за ним двери. Варяжко придержал, потеснил крепкой грудью вон из покоя. А как захлопнулись двери длинных сеней, которыми прошел Ярополк, как открыл он в их конце другие двери, так возникли перед ним два воина-варяга с мечами. Подняли они князя под ребра, унесли, лишенного жизни, в сырой подвал. И не было свидетелей этому злодеянию, и кто прислал варягов во дворец великого князя - все это осталось тайной.

Владимир сидел в эту пору в тронном покое, ждал брата, которого все-таки захотел увидеть, и не дождался. Он не узнал, что Ярополк был убит помимо его, Владимира, воли, снесен в подвал и завернут в овчинный полог. Куда потом отнесли его ночной порой, может быть, на гору Хоривицу и там предали огню по обычаю предков, - никому в окружении князя Владимира было не ведомо.

Поздним вечером 11 июня 980 года князь Владимир увидел, как на горе Хоривице запылал кострище, и спросил Добрыню:

- Дядя, зачем огонь гуляет на дворе, где жертвенник?

- Это приношение всемогущему Перуну, которое он потребовал от Ярополка. То духи уносят пепел его коней в Перуновы рощи. Все исполнено моим словом.

Поклонившись Владимиру, Добрыня решительно покинул тронный зал и великокняжеский дворец.

Князь Владимир в этот час все-таки почувствовал беду: ведь Ярополк так и не появился перед ним. У молодого новгородского князя на глаза навернулись слезы, но они были по-мужски скупые и последние. Новгородский князь ушел и явился великий князь Киевский и всея Руси.

В эту ночь новоявленный великий князь Владимир не уснул. Он долго сидел молча у открытого окна и мужал в думах. Понял он, какая тяжелая ноша легла на его ещё не окрепшие плечи. Отныне, в свои двадцать лет, он государь великой державы, которая раскинулась на пол-Европы и включает в себя многие племена и народы. Владимир вспомнил отца Святослава и бабушку Ольгу и подумал, что они порадовались бы тому, что Русь вновь едина. Его не мучили угрызения совести за смерть брата Ярополка. Потом он скажет: «Не я ведь начал убивать братьев, но он».

В полночь к Владимиру пришла Рогнеда. Она была в легких белых одеждах, её прелестное лицо отсвечивало печалью. Рогнеда сказала Владимиру: «Теперь я навсегда твоя, потому как нет надо мной теней прошлого». Она погасила печаль, и лицо её осветилось радостью. Она увлекла князя в свою опочивальню и там сняла с него и с себя одежды. Затем принесла таз с водой и вымыла князю ноги. Она растерла его и себя византийскими благоуханными маслами и стала ласкать мужа. Постепенно у него улетучились все печали, улетели думы о будущем, он проснулся к настоящей жизни, и эта жизнь была рядом в образе прекрасной россиянки.

Рогнеда нашла его губы и из уст в уста начала шептать ему горячие слова, которые наполняли Владимира гордостью. Как много пообещала ему Рогнеда! И он верил, что все сбудется.

- Любый, ноне мы зачнем наше первое дитя, потому как ты вдохнул в меня силы небесные.

- Мы родим с тобой сына, - ответил Владимир блаженно.

- Любый, у нас будет много сыновей. Я вижу их. И первенца мы назовем…

Рогнеда знала, как его назвать, но не сказала, а дала эту радость Владимиру.

- Он будет Изяславом.

- И ещё родится сын…

- Коего мы назовем Ярославом.

- Потом родится…

- Мстислав.

- Наш четвертый сын возьмет имя… Рогнеда была в восторге от доброты Владимира и уже с нетерпением ждала его слова, пребывая в полном согласии с ним. И Владимир сказал:

- Четвертого мы назовем Всеволодом.

- И ещё будут у нас три дочери.

- И ты дашь им свои имена.

- Да, любый. Первую я назову Предславой, вторую - Марией, а третью - Прекрасной.

- Ты богиня плодородия, моя любая!

- Да, любый!

И они отдались таинству супружеской близости.

Днём князь Владимир не вышел из своих покоев. И никто его не беспокоил, даже Добрыня. А у воеводы были очень важные новости, требующие княжеского слова и дела. Даже малая новость о том, что боярский сын Варяжко убежал к печенегам, беспокоила Добрыв1о. И не напрасно. Варяжко скоро мог появиться с печенегами, кои уже табунились на берегах порубежной реки Трубеж. Но та беда надвигалась не сию минуту. Ноне нужно было отвратить нагрянувшую беду. Минувшей ночью дружина варягов до тысячи человек сошлась с дружиной Варяжко в пятьсот человек, и общими силами они начали грабить горожан. Чуть свет Добрыню известили об этом, и он выставил в городе сотни русичей-гридней, дабы остановить разбойников. Да куда там! Бывший воевода Ярополка Стемид сказал Добрыне:

- Не лезь в наше дело!

Прозвучало это зло и высокомерно.

- Ты моих братьев и сестер грабишь! - возразил Добрыня. - Зачем же я позволю тебе разбой!

Разговор шел на городской площади близ церкви Святого Ильи. Когда сошлись Стемид и Добрыня, то рядом никого не было, а сейчас глянул русич-воевода - его уже окружили варяги, смотрят грозно, каждый взгляд прокалывает, и руки на мечи положены. У Стемида голос звучит, как по металлу.

- Это наш город, мы отошли от Ярополка и мечами добыли его. Нам в нем и кормиться. Зови князя, и ему скажу! - потребовал Стемид. - Не придет, пусть пеняет на себя.

Понял Добрыня, что варягов ему не остудить и даже кровью не остановить от разбоев, только хитростью их можно взять.

- Ноне великий князь в думах пребывает, - начал Добрыня плести речь. - Завтра он скажет своё слово. А пока пусть твои воины меды пьют. Дам им вволю Ярополковых медов.

Добрыня двинулся на стену варягов. Они расступились.

На княжеском дворе Добрыня распорядился выкатить из подвалов бочки с хмельной медовухой, сам ушел во дверец и стал ждать появления Владимира. В эти часы ожидания Добрыня много размышлял, все о своём племяннике, да пришел к пониманию, что Владимир отныне не дрогнет перед варягами, которых он не нанимал грабить державу, и покажет себя истинным государем великой Руси, сильным и уверенным в себе. Так все и вышло, как Добрыня разложил. Но в этот день воевода не дождался князя.

Он появился лишь ранним утром 13 июня и позвал Добрыню. Был немного смущен.

- Прости, дядюшка, что вчера дал волю лени. Что в великом русском княжестве, все ли спокойно?

Князь сидел в трапезной за столом на главном месте, где сиживал Ярополк, а до него их отец, но чаще всего бабушка Ольга. Рядом с князем по левую руку сидела Рогнеда. Она казалась усталой, под очами залегли глубокие тени, но держалась она гордо.

- Неспокойно в твоей державе, князь-батюшка. Варяги чинят разбой в стольном граде. Нужен укорот им. Ещё боярский сын Варяжко к печенегам ушел. Знать, приведет их скоро под Киев.

Воевода сел к столу справа от князя, так же, как было в прежние времена. Владимир счел сие достойным дяди.

- Варяжко не враз обернется. Пошли в печенежский стан своих послов, - рассудил Владимир. - А вот с дружиной Стемида нам выпало сойтись впритык. Вижу, чего ищет Стемид, да получит иное.

- Ищет, - согласился Добрыня. - Вчера я пытался урезонить и медами ублажал. Ан напились медов и снова за разбой взялись. Стонут-плачут горожане, князь-батюшка.

После трапезы Добрыня ушел и вернулся не скоро. Гридни, которых он послал за Стемидом, с трудом отыскали его в палатах боярина Василия Косаря. Стемид захватил их и устроил там пир. Был воевода хмелен, гридней, которые пришли за ним, повыгоняли дубьем его сподручные. Но не забыл воевода, что зван князем Владимиром, пришел к полуденной трапезе. Сопровождали Стемида более сотни вооружённых воинов-варягов.

На княжеском дворе Стемид увидел много бояр, купцов, ремесленников, иных горожан, которых грабили его сподвижники. Городские старцы здесь же были. Они пришли напомнить Владимиру и варягам, коих надеялись увидеть пред лицом великого князя, о русских законах. Было у старцев такое требование к варягам: родственники убитых при грабежах должны получить удовлетворение от варягов и лишить убийц жизни. Горожане, которых ограбили варяги, тоже требовали смерти воров - все по закону. Они же, горожане, подсчитали удары вражеских мечей и копий, за что имели право получить денежную пеню.