Алоис Ирасек - Скалаки Страница 24

— Дедушка умер.

— Умер, значит…

— Батюшка, прошу вас, оставьте этим беднякам хлеб! Балтазар, не долго думая, взвалил Ванеку на плечи мешок темной муки, и тот нехотя отнес его в усадьбу. Иржик тоже пошел попрощаться и сказать, от кого этот дар. Мать и дочь со слезами на глазах благодарили его. Сев на телегу, Иржик в ответ на расспросы Уждяна коротко рассказал о судьбе своей семьи.

Смерть старого Скалака опечалила драгуна.

— Бедняга, чего он только не испытал! А пожалуй, — добавил, помолчав, Балтазар, — ему там лучше. Каково было бы теперь здесь! Ну, а отец как?

Иржик сказал, что они с отцом после смерти дедушки переселились за Ртынь.

— Я пришел сюда, чтобы узнать, так ли здесь плохо, как у нас говорят. — Но он умолчал, что все это время они с отцом бродили от села к селу, ночуя большей частью в лесах, что отец неспроста послал его сюда, что он с радостью выполнил приказ сурового, угрюмого Микулаша, — ему хотелось посмотреть на милое лицо, которое он так давно не видел.

Солнце склонялось к западу. Лидушка стояла под липами, поглядывая на дорогу, где клубилась пыль, поднимавшаяся легкими облачками, розовыми от лучей заходящего солнца, и среди этих розовых облаков появился тот, от взгляда которого сердце девушки сильно забилось.

Колера загремели, кони остановились. «Дядя» бодро соскочил с воза и весело позвал:

— Иди, Лидушка, иди, гостя тебе привез.

Глава одиннадцатая

ДОРОГОЙ ГОСТЬ

Лидушка, зардевшись, в милом смущении стояла перед Иржиком, который, улыбаясь, протягивал ей руку. Старый драгун, ухмыльнувшись, хотел по привычке подкрутить свои лихие усы, хотя их давно уже не было.

В очаге потрескивал огонь, старая Бартонева готовила спасителю своей дорогой внучки роскошный по тем временам ужин — яичницу и постную похлебку.

Лидушка вертелась, как веретено, никогда она не была такой проворной, как в этот вечер.

Балтазар вышел в конюшню, и Иржик остался один. Бедный парень сидел в комнате, где он родился. Все здесь было так, как в его детстве; вот большая печь, около нее панский слуга боролся с дедом; вон там упал дедушка, а вот здесь ранили бедного Цыгана. Задумавшись, Иржик невольно поднялся, вышел в сени и завернул в каморку. Он молча стоял посреди тесной комнатки, через маленькое окошко сюда проникал свет угасающего дня, сумерки сгущались. Иржик видел старую разрисованную кровать и над ней на стене картинку в венке из живых цветов. В этой комнате он с Марией, отцом и дедом провел последние часы перед бегством. Воспоминание о прошлом стеснило его грудь.

После ужина Балтазар долго сидел с Иржиком; старый солдат удивлялся сметливости молодого Скалака. Они говорили о бедах и нужде, о голоде и барщине. Сидя в уголке, Лидушка слушала.

— Да, весь край волнуется, — сказал Балтазар. — Сейчас не сладко, а начнет править новый князь, еще хуже будет; торжества начнутся примерно через неделю.

— Что край волнуется, это хорошо, — ответил Иржик. Балтазар с удивлением посмотрел на него. — Господи, и что за народ, — продолжал парень, — его мучают, угнетают, а он все сносит. В прежние времена такого бы не стерпели!

— Ты так думаешь? Да, такого бы не потерпели. А что сейчас можно сделать? — спросил Балтазар.

— Заставить господ.

На минуту воцарилась тишина.

— Парень, парень, ты еще молод, кровь у тебя горячая. На твоем месте я бы так же рубил, да что поделаешь…

— Стало быть, вы думаете, что ничего не получится, даже если бы все…

— Ай, ай, Иржик, если бы все. Да разве это возможно? И что у тебя только за мысли!

— Если бы только все поднялись! Никто ведь за нас не заступится. Бог для нас чуда не сотворит. Мы должны сами себе помочь.

— Иржик, не думай о таких делах. Я тоже когда-то так думал, но с нашими людьми ничего не сделаешь. Вот если бы полк драгун, это было бы получше, чем тысяча крестьян…

За окном раздались шаги, и в комнату вошел староста из нижней деревни. Поведав, что зашел сюда по дороге из Находа, он стал жаловаться: много, мол, забот приносит его должность.

— Со всех сторон требования, жалобы, а случись что в деревне — я в ответе. Пан управляющий все время грозит тюрьмой, крестьяне — бог мой, какая от них помощь, — жалуются на управляющего. Я должен идти против собственных соседей — это не в моем характере. А теперь, только подумайте, старая княгиня вводит молодого князя во владения поместьями — через неделю в замке торжества.

— А люди умирают с голоду, — пробурчал Балтазар.

— Да, кум, умирают, и ничего не поделаешь; приказано из каждой деревни явиться старостам с коншелами да выставить по нескольку всадников. И главное… не меньше двух девушек для процессии. — Лидушка вздрогнула. Иржик, который до сих пор сидел, опустив голову, взглянул на нее. — Да, по две девушки, — продолжал староста. — А где их взять? Раньше их было что цветов в поле, а теперь сколько осталось у нас в деревне? Всю дорогу считал, а больше двух и не набралось. Правду сказать — их четыре. Да ведь с Дороткой-то Яворовой такая беда случилась, что и упаси господь! Взяли ее в служанки в дубенское поместье, понравилась она пану приказчику. Теперь вернулась домой, а юбка-то все теснее становится. Вот и с Мадленкой Суковой та же история. Она жалуется на пана канцеляриста. Боже мой, и что за время настало! Моя дочь еще малолетка, и осталась одна Марженка Паштялкова да… — и он нерешительно добавил: —Ваша Лидушка.

— Она не пойдет, — сказал Балтазар. — Знаете, кум, все для вас сделаю, только не это; кстати, знаете почему? Послушайте…

Лидушка выбежала. Балтазар коротко рассказал старосте о покушении князя на девушку. Но он даже не упомянул об Иржике и не указал на него. Да и староста не заметил юношу, сидевшего в темном углу.

— Да, это другое дело… но вы же видите мое положение, сосед, я должен доставить двух девушек для процессии, князь даже не увидит ее в толпе, зато вам не придется ехать верховым, хотя вам это больше всех пристало.

— Еще чеготне хватало. Так я и поехал на парад!

— Вы можете проводить Лидушку, чтобы не затерялась в толпе, а иначе у меня будут неприятности.

— Не знаете, кто всем ведает?

— Пан из канцелярии замка.

— А не камердинер?

— Этот тоже, но только он при князе.

— Лидушка! Девушка вошла.

— Пойдешь в замок?

— Нет, дядюшка.

Балтазар не настаивал и продолжал говорить со старостой. Видя, что Иржик не возражает, Лидушка нехотя пообещала пойти, и староста ушел очень довольный.

— Ничего, не бойся, я пойду с тобой, — успокаивал Балтазар Лидушку. — Надо соседа выручить.

— Я тоже буду там, — шепнул Иржик девушке.

Было уже поздно, когда в усадьбе легли спать. Наступила ночь, теплая и ясная, небо было усыпано звездами. Около полуночи темная гибкая фигура, тихо обойдя усадьбу, проникла в садик, куда выходило окошко каморки, некогда принадлежавшей Марии Скалак. У этого окна и остановился безмолвный ночной прохожий — Иржик. И прежде чем он успел постучать, кто-то коснулся его головы. Это была Лидушка; она склонилась над окном, ее полураспущенные волосы ниспадали на плечи.

— Лидушка! — вполголоса воскликнул радостно удивленный Иржик. — Ты не спишь?

— Не могу. А ты где бродил?

— Я был в ольшанике.

— Так поздно? Иржик, ты все не можешь забыть…

— Не могу, и простить не могу, но…

— Что ты задумал?

Иржик помолчал, размышляя о чем-то.

— Еще и сам не знаю, — ответил он, — но так продолжаться не может.

— Иржик, я боюсь…

— Ты? — И, схватив Лидушку за руку, Иржик поцеловал девушку. Он и сам не знал, как это вышло. То ли он притянул ее к себе, то ли она сама к нему наклонилась.

Едва слышно шелестела листьями яблоня, росшая под окном, сквозь развесистую крону мерцали ясные звезды, снизу доносился глухой шум реки.

Тихо стояли Лидушка и Иржик, не в силах вымолвить ни единого слова. Но теперь было ясно — они любят друг друга, хотя об этом и не было сказано.

Иржик ушел счастливым. Лидушка еще долго стояла у окна, любуясь прекрасной летней ночью.

А старый драгун видел приятный сон. Ему приснилось, что он в полном вооружении, в новой драгунской форме на быстрой Медушке выезжает со двора на парад. Он видел, как любовалась им старая Бартонева, как Лидушка хлопала в ладоши, а Ванек, покачивая головой, бурчал:

— Да, все же кавалерия чего-нибудь да стоит!

Глава двенадцатая

РЫХЕТСКИЙ

На другой день Иржик снова шагал к панскому лесу, в сторону Матерницкой пущи. Балтазар не хотел отпускать его, а Лидушка только печально склонила голову, когда Иржик упорно настаивал на своем, уверяя, что ему нужно найти отца. В ответ на уговоры старого друга их семьи Иржик обещал скоро вернуться и привести Микулаша, которого так хотел увидеть.