Александр Альшевский - На заре самурайской вольницы Страница 24

Временной резиденцией Нидзё стала усадьба Рокухара. Вскоре к нему присоединились жены, экс-император Госиракава, вынужденный в сложившихся обстоятельствах неотступно следовать за императором, а также Фудзивара Тадамити, его сын, канцлер Мотодзанэ, другие вельможные аристократы. Обстановка стремительно менялась в пользу Киёмори. Ему торжественно вручается указ императора, повелевающий наказать Фудзивара Нобуёри и Минамото Ёситомо, которые автоматически превратились в бунтовщиков против законной власти. Три с небольшим недели легитимного правления Нобуёри пришли к концу. Киёмори осталось лишь довершить начатое и выполнить вассальский долг пере сыном неба – уничтожить засевших во дворце врагов императора.

Еще не протрезвевший после вчерашней попойки Нобуёри долго не мог уразуметь, почему его разбудили так рано. Что-же такое могло произойти, если слуги осмелились нарушить его покой. Когда до него все же дошло, что его предал родной дядя, Корэката, который, собственно, и затеял эту авантюру, Нобуёри не хотел в это верить. Неужели такой стратег и мудрый политик, как он, оказался игрушкой в чужих руках? Не может быть! Нобуёри приказывает перерыть весь дворец, но найти императора. Наверняка он здесь и прячется где-нибудь. Зачем ему бежать? Окруженный почитанием император вел обычный образ жизни без каких-либо ограничений, а не выпускали его из дворца по одной причине: кругом враги, готовые на все и Нобуёри не имел права рисковать жизнью священной особы.

Нидзё нигде не было, более того, отсутствовал и экс-император. Когда Нобуёри сообщили об этом, он наконец-то осознал, что происходящее не случайность, а ловко подстроенная ловушка. Нобуёри сразу как-то сник, раскис, от его энергичности и напора не осталось и следа. С полным безразличием он выслушал слугу, доложившего о прибытии Минамото Ёситомо. В слабо освещенной свечами комнате один из врагов императора сидел перед другим. «Вы говорите оба исчезли», не мог поверить в услышанное Ёситомо. В ответ Нобуёри, на которого жалко было смотреть, что-то нечленораздельно промямлил. «Беглецов следует немедленно разыскать и водворить на место», удивление Ёситомо сменилось гневом. «Если они доберутся до Рокухары, нам их не достать», пробормотал в полном отчаянии Нобуёри, уже осознавшего в отличие от Ёситомо всю безысходность положения. В этот момент в комнату без церемоний влетел запыхавшийся Минамото Моронака и с ходу выпалил: «Святейшие особы в Рокухаре. Киёмори готовится выполнить указ императора о нашем наказании. Мы отныне бунтовщики и мятежники». Ёситомо презрительно наблюдал за истерикой сотоварища по несчастью, затем резко поднялся и, глядя прямо в глаза Нобуёри, проговорил: «Трудно будет исправить вашу оплошность». Он хотел еще что-то добавить, но только махнул рукой и, тяжело вздохнув, направился к выходу. Было видно, что просто так он не сдастся. Моронака поступил более предусмотрительно. Не дожидаясь бойни, а в том, что она произойдет, не приходилось сомневаться, он тайно покинул дворец, припрятав на груди священное зеркало, попавшее ему в руки так… по случаю. Авось, пригодится!

Двадцать шестого декабря, ближе к полудню, несколько сот всадников, ведомых Тайра Сигэмори, подступили к воротам Тайкэммон императорского дворца, которые защищали Фудзивара Нобуёри и Акугэнта Ёсихира, старший сын Ёситомо. Послышались боевые клики самураев Тайра, прорывающихся во дворец. Нобуёри побледнел, его затрясло от страха. А тут еще лошадь под ним взбрыкнула, и он падает на землю. Глядя на главнокомандующего с исцарапанным лицом и окровавленным носом, самураи Гэндзи не скрывали ехидных усмешек: «Этот аристократ, похоже, ни на что не годен».

«В год Хэйдзи, в столице Хэйане, мы, Хэйси, обязаны покарать врагов императора», воодушевлял своих людей Сигэмори. Когда Ёсихире доложили, что показался старший сын Киёмори, тот без колебаний бросился в сторону развевающегося красного стяга с бабочкой, фамильным гербом Тайра из Исэ. Молодые Сигэмори (22 года) и Ёсихира (19 лет), величавые полководцы, сгорая от нетерпения и ярости, сошлись в поединке прямо перед павильоном Пурпурных покоев, Сисиндэн, главным зданием дворцового комплекса. Знаменитые вишня и померанец, растущие у его входа, оказались в море крови. Площадь у павильона завалили горы трупов. Волны атак накатывались одна за другой. Защитники дворца отчаянно сопротивлялись. Но, что это? Атаки внезапно прекратились. Враг обескровлен и бежит! Нельзя упускать шанс расправиться с Сигэмори и Ёсихира дает команду преследовать противника. Всадники Минамото, подбадривая себя боевыми возгласами, через ворота Тайкэммон бросаются в яростную погоню. Аналогичная картина наблюдалась и у ворот Икухомон, где самураи Ёситомо несколько раз отбрасывают противника, возглавляемого Ёримори, младшим сводным братом Киёмори, а затем решаются преследовать врага. Императорский дворец опустел, но его тут же занимает отряд Хэйси в двести человек. Ворота закрываются. Ловушка захлопнулась. Пути назад у самураев Гэндзи больше нет.

В этом сражении Киёмори, прекрасный политик и знаток порядков императорского дворца, проявил себя и как опытный военный стратег. Он не только выполнил строгий наказ экс-императора не поджигать отстроенный совсем недавно дворец, но и ловко выманил из него противника, вынудив того принять последний бой на своей территории. Когда Ёситомо убедился, что над дворцом реют красные стяги Хэйси, он предпринимает отчаянную попытку атаковать Тайра в их логове, Рокухаре. Двести с лишним воинов Минамото переходят через мосты на пятой и шестой линиях и сталкиваются лоб в лоб с армией Тайра в три тысячи мечей. Сильнейший ветер. Дождь со снегом. В такую непогоду на берегу Камогавы в Рокудзё Каваре начинается жестокая и неравная сеча. Удача отворачивается от Ёситомо. Кто мог подумать, что его союзник со времен смуты Хогэн, Минамото Ёримаса, на помощь которого он так надеялся, переметнется на сторону Киёмори?! Правда, сначала Ёримаса колебался и не вступал в бой, но, почувствовав, на чью сторону склоняется победа, принимает решение присоединиться к Тайра. Поняв, в чем дело, Ёситомо, перекрикивая шум сражения, стал осыпать Ёримасу проклятиями, обвиняя в предательстве. В ответ на это Ёримаса приосанился и заорал, что есть мочи: «Я всего лишь выполняю долг по защите императора!».

В шесть часов вечера все кончилось полной победой Тайра, продолжившейся охотой за проигравшими, как непосредственно участвовавшими в сражении, так и наблюдавшими за ним со стороны. Перед теми и другими встал извечный вопрос, что делать дальше? Кто-то бежал с поля боя куда глаза глядят, чтобы где-то в захолустье переждать, отсидеться, а там уже принимать решение. Некоторые посчитали нужным сразу же броситься в ноги победителям и попытаться вымолить прощение. Другие же надеялись продолжить борьбу после некоторой передышки.

Ёситомо поначалу вознамерился совершить сэппуку, но его отговорил верный вассал Камата Масаиэ: «С такими сыновьями, Ёситомо-доно, не годится в порыве отчаяния расставаться с жизнью. Все еще впереди. На востоке самураи только ждут вашего приказа. И мы сможем отомстить за сегодняшний позор». Небольшому отряду Ёситомо удалось вырваться из окружения и оторваться от погони. Люди обессилили и буквально валились с лошадей. В красивейшей сосновой роще в Ясэ у западного подножья горы Хиэйдзан Ёситомо делает привал. Дождь прекратился, и первые лучи солнца озарили окрестности. Когда воины, расседлав лошадей, отдыхали, перед ними словно из-под земли возник Фудзивара Нобуёри. Без доспехов, в каких-то лохмотьях, на голове грязная шапка, промокший до нитки. Неужели этот жалкий человек тот самый Нобуёри?! «Как я рад, что встретил вас, Ёситомо-доно. Вы, надеюсь, не забыли обещания бежать вместе со мной в Канто», затараторил бывший правитель. Он по-настоящему радовался этой встрече. «Теперь моя жизнь вне опасности», как бы про себя добавил Нобуёри. Ёситомо уставился на него и молчал, долго молчал. Он никак не ожидал натолкнуться на Нобуёри и с трудом подыскивал слова, чтобы выразить переполнявшие его чувства. Ёситомо взмахнул рукой и резко ударил Нобуёри хлыстом. Тот остолбенел ни то от страха, ни то от удивления. «Ты первый в Японии подлец!», проревел Ёситомо. «И я, идиот, выполнял приказы этой пустышки», продолжил он уже более спокойно. Затем, сделав паузу, добавил: «Я на самом деле отправлюсь в Канто, но без тебя. Мне безразлично, куда побежишь ты. Лишь бы ты сдох там».

Отряд Ёситомо уже скрылся из виду, а Нобуёри стоял как вкопанный. Холодок страха расползался по его телу. Он остался один в этой невероятной тишине, нарушаемой только скрипом вековых сосен. Нобуёри устремляется в Ниннадзи в надежде вымолить пощаду у находящегося там экс-императора. Но тот непреклонен. «Я не воин, а аристократ, поэтому не должен быть казнен», не успокаивался Нобуёри. Действительно, в смуту Хогэн самураев лишали головы, а сановников уровня Нобуёри оставляли в живых. Однако он возглавлял самураев и лично участвовал в боевых действиях, облачившись в доспехи, а также запятнал себя надругательством над Синдзэем. По его приказу сожгли резиденцию экс-императора и уничтожили массу невинных людей. И это в столице, где пребывал сын неба и должна сохраняться кристальная чистота. А Нобуёри осмелился осквернить священное место горою трупов и реками крови, что считалось немыслимым преступлением и великим грехом. Это прекрасно осознавал экс-император, поэтому, он не проронил ни слова в оправдание некогда своего любимчика, когда самураи Тайра уводили его.