Александр Мынто - Пересвет Страница 3

Вазир (скомандовал): «Заберите его! Если выживет, подарим моему брату, Челумхану. У него сегодня большой праздник, молодая жена родила ему единственного сына!..»

Всадники не спеша едут по берегу реки.

Степана привязали к лошади. Они разговаривают…

Первый: «Неужели ты хочешь подарить этого доходягу Челумхану?»

Вазир: «Это не доходяга, я хорошо разглядел его руки…

Такие руки бывают у мастеров, делающих оружие».

Первый: «Думаешь, он кузнец?»

Вазир: «Да, я уверен, что он хороший кузнец».

Второй: «Тогда Челумхан будет рад такому подарку.

Он ведь готовит поход на Кунгур-бея!..»

Третий: «О да! В его кузне нужны мастера, там сейчас очень жарко!..»

Всадники, обвешенные дикими гусями, подъезжают к шатрам Челумхана, где готовятся к празднику, режут баранов и везде заметна суета.

Челумхан выходит из шатра. Они приветствуют друг друга.

Вазир поздравляет Челумхана с рождением сына и спрашивает, как назвал, а тот говорит, что назвал сына Челубей, и что он будет сильным воином – богатырем! Вазир дает указание, и его воины кладут к ногам Челумхана несколько крупных птиц.

Челумхан посмотрел на Степана, который уже оклемался и, переминаясь с ноги на ногу, с колодкой на шее, жалкий и дрожащий стоял, держась за стремя лошади.

Челумхан: «А эту птицу где вы поймали?»

Вазир: «Эту птицу мы подобрали на берегу реки. Видимо, она улетела, а может, и уплыла от Белды-бея. Только этот тупой баран мог заковать в колоду русича, у которого золотые руки кузнеца!..»

Степан вздрогнул при этих словах и перестал дрожать от холода.

Челумхан: «Да! К тому же этот русич понимает наш язык».

Спросил Степана (на кыпчакском): «Кто такой? Откуда бежал?»

Степан (на кыпчакском): «Был в рабах у Белды-бея. Мочи не было терпеть его издевательства. Прыгнул в Волгу, хотел утопиться, но не смог, ибо сухая колода помешала и сработала как поплавок. Так и унесло течением к вашему берегу…»

Челумхан: «Что умеешь делать?»

Степан: «У Белды-бея делал стрелы. А вообще, я кузнец и даже родился в кузне. Моя мать пришла отца проведать да покормить, а там и я на свет попросился. Так она и родила меня прямо в кузне…

Степаном нарекли. Меня и в плен забрали из нашей кузни во время Хаджибеева набега на Рязань. Рязанские мы!..»

Вазир: «Я дарю тебе его, Челумхан. Думаю, что здесь он будет нужнее».

Челумхан благодарит Вазира и приглашает вечером на пир.

Сцена 3

Запряженные в дорогой возок лошади потряхивают гривами и, готовые отправиться в путь, бьют кованными копытами по мостовой.

Мальчуган лет трех от роду с деревянным мечом убегает от такого же рыцаря, но чуть постарше. Он прячется за возок, а старшенький налетает на него с другой стороны.

Рядом с экипажем прощаются мамаши юных воинов, а чуть поодаль стоит еще одна женщина с годовалым ребенком на руках.

Бирута (на литовском): «Витовт, оставь Ягайлу в покое!»

Ульяния (на русском): «Ягайло, не поддавайси!

А ну дай ему сдачи аки следоват!..»

Бирута (на литовском): «Надо же, сражаются как воины!..»

Из замка выходят Ольгерд и Кейстут. Они прощаются.

Кейстут (обратил внимание на женщину с ребенком на руках и спросил ее на литовском): «Это и есть сын Юста?»

Женщина (на литовском): «Да, господин Кейстут! Это Езас – сын Юстаса.

Он тоже очень ждет, когда вернется его отец!..»

Кейстут (вскочив верхом на коня): «Ольгерд, сообщи мне сразу же,

как только Юст прибудет в Вильну!..»

Ольгерд кивает головой и прощально помахивает рукой всему экипажу.

Ольгерд: (отвечая на безмолвный вопрос Ульянии и ласково поглаживая ее по плечу): «Вот ужо две седмицы, аки Юст должон был доставить мне зело важную грамоту из Орды…»

Ульяния с нескрываемым беспокойством, сочувственно покачала ему головой в ответ.

Сцена 4

Звонят колокола.

Митрополит Алексий, князь Стародубский и бояре выходят из храма. Митрополит благословляет всех богомольцев и нищих у храма.

В митрополичьей свите мы видим Александра (дядю Пересвета), Ваньшу (брата) и знакомого боярина Володимира (родного брата Александра). Неотлучно за митрополитом следуют его слуги Леонтий и Илья.

Митрополит (дяде): «Каков днесь лепый день. Спаси Христос, Александр, что свой обоз нам отдаешь! С кем обоз на Москву пойдет?»

Дядя (показывает на боярина): «Мой брат Володимир поведет. Ему не впервой на Москву ходить. Да и Ваньша с ними просится, дюже хочет он Москву узреть!..»

Митрополит: «Зело потребна нам подмога ваша брянская!..

Леонтию говорит: Выпиши проездную грамоту на Володимира.

Дяде: Ехать лучше с обозом княза Стародубского. А на Москве опосля пожара и зрети не на что, ибо выгорела она аж до самого посада!..

Одолели нас пожары, ну вточь одолели!.. Дык, мысли ужо такие, что може нам, хотя бы церквы из белого камня созидать, да и кремник каменный был бы защитою доброй от гарей и от ворога незваного.

Слава Богу, на Москве белого камня вдоволь!»

Дядя: «У нас тоже, владыко, беда пожарная. Хочь и леса много, и рубят мужики наши складно и лепо, а все одно – гари слизывают точно корова языком. Може и нам, владыко, на камень заложиться, ибо, у нас его много изведано. На Брянском холме и на Свенском, и на Трубчевском тоже имеется!.. (Наклонился под благословение) Благослови, владыко, из белого камня созидать хотя бы церквы для начала».

Митрополит: «Бог благословит. Белый камень для русских градов ныне и есть одно спасение от гарей. Митрополит обратил внимание на Ваньшу и, улыбнувшись, спросил: Так ты и есть старшой сын Борислава?»

Ваньша: «Да, батько Алексий. Я теперича в семье за старшого осталси!..»

Митрополит: «Помогай тебе Господь. Не урони славу рода вашего!.. Батька твой был добрый воин и боярин был добрый. (Крестится)

Упокой, Господи, душу невинно убиенного раба твоего Борислава.

Илье: Занеси в синодик об упокоении, чтобы поминали во всех церквах.

А каково же младеня назвали?» Оглянулся на Леонтия.

Ваньша: «Пересветом назвали».

Митрополит: «А в Крещении?»

Ваньша: «Александром, тако же, яко и дядю нашего.

Он нам и крестный, и батька теперича наш!..»

Леонтий (записывает): «А в Крещении Александр».

Подошел князь Стародубский.

Кн. Стародубский: «Прошу, Владыко, отведать, чем Бог послал».

Митрополит: «Да, сейчас идем».

Все направились за князем Стародубским, а митрополит придержал Александра за руку.

Митрополит: «Про грамоту, что мне передал, забудь. Нет ее и не было!..

А тебе поведаю, ибо, сия грамота страшной бедой для всей Руси могла обернуться. Тайная хазария и доныне жива, но тольки она перерядилася в одежды генуэсские, да папские шпионы-католики прижилися в Орде ужо давно. Мы ведаем про эту блудню хазарскую, но тольки ныне все у них обретает дюже опасный разбег… Генуэссцы хитрые и фряги стравливают между собой ордынских князьков и делят улусы. Так что кровавой резни между собой басурменам не миновать!

А нам бы надо забыть про раздоры, да все эти наши споры и тяжбы великокняжеские прекратить навсегда!

Объединиться надобно вокруг Церкви, чтобы все крещеные в Русской Церкви русичи, под каким бы князем они ни пребывали, могли осознать себя единым народом! А Великим князем этой новой Руси будет тот, кто превзойдет свои личные побуждения и сможет узреть совсем иные дали!»

Зазвонили колокола.

Митрополит и Александр перекрестились и вошли в трапезную.

Сцена 5

На пиру у Челумхана.

Гости пьют и жрут. Перед ними извивается полуобнаженная девица. Она обходит гостей с серебряным блюдом, на которое все бросают монеты и драгоценные украшения. Вазир сидит справа от Челумхана, а за их спинами восседают его многочисленные жены. Среди них своим бледным лицом выделяется одна очень красивая русская женщина.