Александр Козенко - Джон Голсуорси. Жизнь, любовь, искусство Страница 31

8 декабря 1904 г. старый Джон Голсуорси умер в возрасте 87 лет. Ушел превосходный человек, громадная Викторианская личность, которой Джек обязан своими лучшими чертами. Ради него Джек 10 лет не вступал в брак с любимой женщиной, а в последние недели, совсем беспомощному, читал Диккенса. Через неделю были похороны.

Голсуорси писал своему другу Сент Джону Хорнби: «Если учесть, что два с половиной года назад врачи утверждали, что жить ему осталось всего несколько недель, можно понять, сколь упорным был он по характеру, и оценить весь ужас нашего положения – ужас положения людей, наблюдавших эту долгую борьбу со смертью. У меня осталось чувство удивления и возмущения непостижимой грубостью природы».

Теперь Джеку не было необходимости скрывать свои отношения с Адой. Они, не таясь, поехали вместе на Рождество в Манатон, сельский коттедж Уингстон, который на долгие годы станет их деревенским прибежищем.

Майор Голсуорси уже не мог никого убедить в супружеской верности Ады и начал бракоразводный процесс. До завершения дела, когда Джек с Адой смогли бы пожениться, они решили отправиться в длительное зарубежное турне.

Глава 15

У Голсуорси не было сомнения в том, что он поступает единственно правильным путем, вступая в брак с любимой женщиной, пусть даже после ее развода с его же двоюродным братом. Он был глубоко убежден, что ничто не должно препятствовать любви и соединению любящих сердец и считал эту тему главнейшей для своего литературного творчества. Вместе с тем в условиях ханжеской морали современного ему общества, он страдал от чувства некоей социальной неполноценности. Он написал заявление о выходе из всех клубов, с деловой карьерой он покончил раньше и перестал бывать в обществе. Этот его комплекс неполноценности проявлялся даже в отношениях с ближайшими друзьями. Очень показательно его письмо Сент Джону Хорнби от 8 января 1905 г.:

«Мой дорогой Хори,

Я пишу тебе, чтобы отказаться быть доверенным лицом в твоем брачном контракте. Не думай, что это из-за того, что я боюсь лишних хлопот; я был бы счастлив, если бы все мои официальные обязанности носили столь же приятный и безболезненный характер. Суть в том, что я теперь не подхожу для такого рода дел. Иными словами, я покидаю Англию вместе с человеком, с которым меня связывает давняя и прочная привязанность. Когда завершатся все надлежащие формальности и настанет подходящее время (если судьба будет к нам благосклонна), мы поженимся и вернемся в Англию.

Я не хочу особенно распространяться на эту тему, скажу тебе только, что ее замужество с самого начала было ужасным, что я держался в тени до тех пор, пока их разрыв не стал делом предрешенным, что если кого и стоит обвинять, то только не меня, но у меня нет ощущения вины, и я уверен, что любой из нас на моем месте поступил бы точно также. Ее муж – мой двоюродный брат, и этим объясняется то, что, пока был жив мой отец, мы не имели права причинять ему боль скандалом.

Мы полностью преданы друг другу, мы не думаем, что что-либо может помешать нам, и мы этого не допустим. Те, кто знает нас лучше, полагают, что это будет нетрудно сделать. Я отошел от всех дел, вышел из клубов и т. д., и у меня наконец-то будет время и ничем не отягощенный ум, чтобы писать».

Своему юному приятелю Ральфу Моттрему Голсуорси написал:

«Я уезжаю на 6–7 месяцев за границу – до тех пор, пока мы с Адой сможем пожениться. Ожидание – монстр с головой гидры будет убит, надеюсь, уже в этом месяце тем, что называется “процессом” в так называемом суде.

После нашего возвращения, если вы все еще будете считать нас людьми достойными, я надеюсь, вы посетите нас в том маленьком домике, который я приобрел. Между тем, мой милый мальчик, я расстаюсь с вами с чувством искренней симпатии. Я настаиваю на том, чтобы вы продолжали писать и не унывали.

Нам предстоит пережить любопытный и захватывающий период, так как Ада, слава богу, совсем не то, что можно назвать обыкновенной женщиной, к тому же мы не зря пронесли через все испытания нашу преданность. Любопытно посмотреть, как будут воспринимать все это окружающие. В целом это укрепляет веру в природу человека. На вашем месте я не стал бы об этом рассказывать, пока не закончится процесс. Этот последний, в соответствии с нашей любезной системой, несомненно, будет освещаться в прессе, хотя, как мне кажется, не очень подробно».

По завещанию отца Голсуорси получил большую сумму, чем он рассчитывал ранее. Это стало следствием того, что в 1903 году, когда от него ушла жена, Джон Голсуорси-старший изменил прежнее завещание, значительно сократив долю жены в наследстве и увеличив доли детей. Так, Джон получил двадцать пять тысяч фунтов стерлингов, не облагаемых налогами. Поэтому его годовой доход вырос с четырехсот фунтов до семисот. По условиям завещания через семь лет остатки отцовского состояния следовало в равных долях распределить между детьми. Сыновья унаследовали их целиком, а дочери должны были разделить свои доли с детьми. Это было очень важно для Джона, так как до сих пор те мизерные гонорары, которые он получил за издание своих последних произведений, нельзя было назвать доходами. К тому же Джек с Адой любили путешествовать, а жизнь за границей и длительные переезды требовали дополнительных расходов.

Решив уехать за границу, они первоначально 10 января отправились в Италию. Уже 1 февраля 1905 г. Голсуорси писал Эдварду Гарнету, что, скорее всего, не менее десяти дней их адрес будет «Гранд Отель» в Леванто близ Специи. Он сообщал критику, что ему нужно сделать две с половиной главы, для того чтобы закончить книгу «Собственник». Затем где-то месяц, считал он, уйдет на правку, после чего Ада полностью перепечатает роман, и затем он пошлет роман в Англию. Он также спрашивал мнение Гарнета о названии, учитывая, что главный герой Сомс, конечно, собственник, однако не советовал чересчур ломать над этим голову, так как не хочет, чтобы роман вышел до октября определенно и, может быть, до Рождества, т. е. до тех пор, пока они с Адой не смогут пожениться. В этом же письме Джон приглашает Гарнета в Италию, предлагая встретиться в конце марта в Амальфи. Он обещал обеспечить средствами эту его поездку и просил просмотреть завершенную рукопись его романа. Однако Гарнет в Италию не приехал. Позже Голсуорси вспоминал: «Был замысел написать “Собственник” в сатирическом ключе, он создавался на большом подъеме. Я работал над ним где придется, в самый острый период моей жизни. Две трети романа я писал два года, остальную треть завершил за шесть недель, когда на страницы рукописи сквозь ветви зимних деревьев пробивался бледный свет солнца северной Италии. Я не торопился с публикацией этой книги, я знал, что это будет лучшее из всего, что я написал. Перечитывать его – предложение за предложением – доставляло мне истинное наслаждение, которое, похоже, я могу при желании испытать вновь».

За относительно длительный период проживания на Итальянской Ривьере в Леванто они открыли для себя несколько подходящих маршрутов для прогулок. Утром они, как правило, работали: Джон делал окончательную обработку текста, а Ада перепечатывала его начисто. Днем наступало время для исследования окрестностей. По мнению Ады, вокруг было очень мило, хотя дорога в полторы мили длиной проходила по довольно унылым предместьям. Скучная картина оживлялась крестьянками, стоявшими у своих домов с пряжей: веретено крутилось, и нить постепенно удлинялась под их пальцами. Ада в свободное от перепечатки романа время составляла путеводитель по окрестностям Леванто. По ее мнению, дороги вдоль побережья на север и на юг, особенно на север, были очень живописны. Ада с Джоном часто любовались одним утесом, на вершине которого росли великолепные сосны, и между их золотистыми стволами было видно темно-синее море. Это плато они называли «греческим», подразумевая нечто понятное только им, хотя они никогда не были в Греции.

Из Леванто Джон с Адой поехали в Амальфи. Там был завершен «Собственник». «Вчера я закончил вычитку текста, – писал Голсуорси 20 марта Ральфу Моттрему. – В книге более 100 000 слов, и Беллок называет ее наиболее “значительным” из моих произведений»…

Дни стояли слишком жаркие для пешеходных прогулок. Чем южнее они передвигались, тем меньше им хотелось пешеходных прогулок, хотя и в Сорренто они также много гуляли. После недельного пребывания в Сорренто они на неделю поехали на Капри, где навестили Конрада с женой, которые там отдыхали. Все это время они практически не расставались с Конрадами, затем Джозеф проводил их в Неаполь.

Голсуорси готовил к отправке из Неаполя выверенную рукопись «Собственника» своей сестре Лилиан, которая сразу же бы телеграфировала об ее получении, и тогда второй экземпляр он немедленно отправит Гарнету. И как раз в мае Джон получил от него письмо: «Вы напоминаете мне Одиссея, собравшего у себя на Аддисон-роад странную коллекцию наблюдений над людьми – принесенных с гор, полученных в дорожных каретах, заимствованных у домохозяек и официантов в гостиницах. Могу добавить, что среди своих друзей вы очень популярны, они вас глубоко уважают».