Александр Лавров - Варяги и Русь Страница 36

— Он часто бывает в становище варваров и вот теперь рассказывает, что сердца их вождей смягчились после той ужасной бури и оба они готовы воспринять свет истины.

— Вот как! — удивился Македонянин.

Он стал внимательно прислушиваться к словам юродивого Андрея.

— Спасение града святого Константина, — хрипло выкрикивал юродивый, — Всемогущий Господь избрал средством, чтобы просвятить сердца, погрязшие во мраке невежества. Аскольд и Дир поражены были этой чудесной бурей. Они чувствуют Бога и посылают к императору своих людей за разрешением познать тайну Всемогущего Божества. Разве это не новое чудо Пресвятой Богородицы?

— Откуда ты это знаешь, Андрей? — спросил Василий Македонянин.

— Это ты, Македонянин? — воскликнул юродивый, обрадованный появлением правителя. — Пойди и возвести императору и патриарху о том, что ты здесь слышал. Сам Бог привел тебя сюда… Сердца варваров смягчились… Если они просветятся светом истины, то и вся их страна примет христианскую веру… а это будет третьим чудом Пресвятой Владычицы Небесной!

Когда в толпе узнали Василия, раздались радостные крики. Все почтительно расступались перед ним, когда он, взяв под руку юродивого старика и приветливо отвечая на поклоны и приветствия, отправился вместе с ним к императорскому дворцу.

— Вот, великолепный, — вводя Андрея в покои Вардаса, проговорил он, — этот уже известный тебе человек говорит чудные вещи. Он рассказывает, что варяги, придя на Византию врагами, уйдут от нее покорными ей детьми.

— Я этого ждал, — с просветлевшей улыбкой отозвался Вардас, — это для их простых детских сердец должно быть прямым последствием совершившегося чуда. Бог хранит нас! Расскажи мне, Божий человек, что ты видел и слышал во вражеском стане?

Андрей рассказал Вардасу обо всем, чему он был свидетелем в стане пришельцев.

В это время в палаты Вардаса прибыл и Фотий.

Андрей приветствовал его земным поклоном и принял его благословение.

Фотий с не меньшим вниманием, чем Вардас, выслушал рассказ юродивого.

— Да, милость Божия над нами! — произнес он, когда Андрей умолк. — Через этих князей и все жители этой страны соединятся с нами.

— И тогда уже над Византией не будет грозы с берегов Днепра!

— Напротив, ее имя будет славно среди варварского народа, — поддержал Василий, — кто знает, может быть, все эти страны признают власть нашего императора…

— Вряд ли! — перебил его Вардас. — Они этого не сделают, но с нас довольно и того, что, став нам единоверными, они прекратят свои нападения на нас. Нам следует не отталкивать их, а встретить с лаской и почетом, поразить их нашим великолепием, показать им наши храмы и еще раз убедить, что сами силы небесные за Византию и народ византийский…

Между тем Аскольд и Дир старались приготовить свои дружины к предстоящему появлению в Константинополе.

Пока они еще не посылали к правителям Византии предложения начать мирные переговоры. День за днем они откладывали свое решение.

Так было до тех пор, пока к ним не явился Андрей.

— Чего вы медлите! — заговорил он. — Или сердца ваши черствы так, что не воспринимают истины?

— Как мы можем идти? — воскликнул Дир. — Нас будут считать врагами!

— Не бойтесь этого! Бог христиан повелевает любить врагов… Идите с миром и просветитесь истиною…

— Хоть бы позвали нас, а то идти незваным непрошеным! — сказал Дир.

— Суета мира влечет вас! Когда вы голодны, дожидаетесь ли вы зова? Теперь голодна душа ваша… Утолите голод ее». Поспешите познать истину… Смиритесь духом и поспешите в храм Бога живого.

— Что же, — сказал Дир, — мы пошлем просьбу пустить нас не как врагов… Может быть, нас и допустят…

— Скорее сделайте это, — убеждал их Андрей, — время идет… Торопитесь!

Аскольд и Дир наконец приняли решение.

Когда киевские князья прислали спросить, будут ли они допущены в Константинополь, их посланные были обласканы, щедро одарены и отпущены не только с разрешением, но с приглашением к киевским князьям посетить столицу Византии…

Совсем не так, как предполагали, вступали Аскольд и Дир в царственный город.

Путь их не освещался заревом пожаров, не слышно было ни стонов, ни криков умирающих, дружинники сопровождали их. Вместо победного их шествие походило на покаянное.

Правители Константинополя, как бы то ни было, все еще побаивались своих полудиких гостей, так еще недавно бывших врагами. Всего только один струг был впущен в Золотой Рог. Кроме того, по условию, все гости должны были явиться без вооружения. Струг их со всех сторон окружали суда с воинами императорской гвардии. Впрочем, Аскольда и Дира убедили, что со стороны императора это является знаком Особенного к ним почета.

Когда струг прибыл к роскошно убранной пристани, князья были встречены Василием Македонянином и духовенством дворцовой церкви святых Апостолов.

— Добро пожаловать, дорогие гости, — приветствовал их Василий, — шли вы на нас с мечом и смертью, но Заступник наш всесильный помог нам, и вот мы, не питая к вам зла, готовимся принять вас, как добрых друзей.

Он поклонился князьям. Те, в свою очередь, отвечали ему низким поклоном.

— Ратное счастье изменчиво, — отвечал Василию Аскольд, — сегодня победил ваш Бог, завтра победим мы.

— Не говори так, вождь! Когда ты в наших храмах увидишь все величие нашего Бога, ты поймешь все безумие твоих слов… Не вам бороться с Ним! Но не будем теперь говорить об этом, пойдем! Наш всемилостивейший император Михаил желает видеть вас.

Он стал между назваными братьями и пошел ко входу в императорский дворец.

С нескрываемым любопытством смотрели варяги на все вокруг. Великолепные, богато украшенные дворцы, сверкающие позолотой куполов храмы, великолепие одежды на встречавших их придворных — все это поражало их.

Но вот они во дворце…

Михаил Порфирогенет встретил киевских князей сидя на высоком троне. Он весь сверкал золотом и драгоценными каменьями.

Когда Василий ввел князей, их поразила вся эта никогда не виданная ими роскошь. Поразила до того, что оба эти простодушные сыны угрюмых фиордов растерялись, как малые дети. Они забыли даже о своем достоинстве.

Оба князя, не отдавая себе отчета, что они делают, в немом изумлении упали перед императором на колени.

При византийском дворе только ослепляли послов блеском императорской особы, но дать возможность приглядеться к императору не входило в планы византийских хитрецов… Они рассчитывали только на первое впечатление, и в отношении тех народов, которые считались варварскими, этот расчет оправдывался…

Трон с императором был мгновенно скрыт от Аскольда и Дира. Василий, наклонясь к Аскольду, прошептал:

— Вы, вожди, удостоились зрить царя земного, теперь удостоитесь видеть храмы Царя небесного.

Варяги с не меньшей торжественностью были уведены из императорского дворца в храм святой Софии.

То, что они увидели там, навсегда осталось потом в их памяти.

— Велик Бог христианский! — воскликнул Аскольд, пораженный всем увиденным.

— Велик! — как эхо, повторили за ним варяги.

А когда откуда-то с выси храма запел незримый хор, не удержался и Дир…

— Так поют только в Валгалле! — в сладком восторге проговорил он.

Потрясенные вышли князья и их спутники из храма святой Софии. Благоговейный восторг овладел всеми.

— Теперь, славные витязи, — услышали они вкрадчивый голос Василия, — после того как вы вкусили пищу духовную, прошу вас в покои императора, где вы найдете пищу для вашего тела.

— Можно ли думать о пире после всего виденного нами здесь! — воскликнул Аскольд.

— Что ты хочешь сказать, витязь?

— Но я боюсь осуждения вашего… Мы, норманны, умеем говорить только то, что думаем!

— Наш Бог запрещает нам осуждение… Он заповедовал нам любовь даже ко врагу.

— Даже ко врагу? — задумчиво проговорил князь. — В наш Один и славянский Перун всегда говорят только о суровой мести.

— Они не боги… Но что ты хотел сказать?

— Я скажу только, что я понял теперь причину этой страшной бури, сокрушившей нас. Нет сомнения, Бог, Которому вы служите, заступился за вас. До сих пор я в этом сомневался, но теперь я верую этому.

— И веруй! Благо тебе будет! После я дам тебе возможность беседовать с первосвященником нашего Бога, и ты из его уст услышишь то, чего жаждет душа твоя.

Князей снова повели во дворец.

Там в одном из самых больших покоев был приготовлен для угощения уставленный самыми утонченными яствами стол.

Перед тем как с таким торжеством и пышностью принять варягов, во дворце состоялось тайное совещание.

На нем некоторыми из придворных был поднят вопрос о том, не лучше ли разом избавиться от варяжских вождей, прибегнуть к излюбленному византийскому средству — яду.