Роберт Паль - Бессмертники — цветы вечности Страница 45

— Ну вот, теперь и Москва позади. Кажется, все обошлось, хвоста за собой не привезем, — облегченно вздохнул Иван Кадомцев и ободряюще улыбнулся притихшей рядом Ольге.

— Домой хочется, — прильнула та к его плечу. — По подружкам соскучилась, по нашей девичьей коммуне, по работе…

— Можно подумать, что эти два месяца ты провела в развлекательном путешествии. А ведь страху натерпелась, считай, на всю жизнь, трусиха! Что, я не прав?

— Натерпишься, пожалуй, с таким грузом, — обиженно отстранилась Ольга. — Пока до Питера добралась, издрожалась вся, ни одной ночи не спала.

— А чего бояться-то было? — усмехнулся Иван. — Не бомбы же.

— Это тебе все нипочем, а вот у меня однажды корсет расстегнулся. Ну, думаю, всё — сейчас посыплются. А в нем двадцать тысяч! Да в кармашках нижней юбки столько же. Что бы было, маменька!

— Это, конечно, неконспиративно — перевозить такие суммы в одежде…

— Зато потолстела сразу — как твоя бочка! Вот и хорошо, думаю, меньше мужчины глазеть будут. И что бы ты думал? Все равно пялятся, бесстыжие, прямо проходу не дают.

— Это потому что ты у меня такая красивая.

— А я думала — деньги чуют…

Два месяца назад вслед за Эразмом они отправились в Петербург. Первой с изрядной суммой денег выбралась из Уфы она, Ольга Казаринова, вслед за ней — тоже с деньгами — Иван и последним — казначей дружин Владимир Алексеев.

Выехали в разное время и разными поездами, чтобы лишний раз не рисковать: даже в случае провала кого-либо из них партия должна получить «уральский гостинец». И она его получила.

…В Петербурге на Офицерской улице Ольга сняла к его приезду небольшую уютную квартиру. Хозяевам объявила, что со дня на день ждет мужа с Урала. И вот он приехал. Посидели, попили чаю, накоротке обговорили свои дела, и в тот же день Иван отправился разыскивать своего старшего брата Эразма.

Огромный, шумный, незнакомый город поразил и озадачил его. Столица! Это тебе не заштатная Уфа, не Казань и Вятка, где знакома каждая улочка. Как тут найти человека? И все-таки он его нашел. На Васильевском острове. В маленькой, плохо освещенной комнатке большого каменного дома. Под чужой фамилией…

Не виделись они давно, считай с самого лета. Срочно вызванный в Боевой центр, Эразм не смог принять участия в подготовленной им демской экспроприации и теперь жадно слушал рассказ Ивана.

— Хорошо, очень хорошо! — то и дело прерывал он его. — Все получилось превосходно. Молодцы! Теперь работа у нас пойдет! Теперь дело двинется! И главное, совсем, совсем без потерь!..

Эразм ликовал. Большой, сильный, возбужденный, он то тискал его в могучих объятьях, то принимался энергично вышагивать по комнате, уже строя новые планы.

Очень не хотелось Ивану огорчать его в эти радостные минуты, но он решил не утаивать от брата и неудач.

— Мишу арестовали, Эрик… В тюрьме он сейчас, понимаешь?..

— Миша — в тюрьме?! — побелел Эразм.

— И мама… — тоже…

— Да ты с ума сошел! Как это могло случиться, почему?

Теперь он негодовал. Негодовал так же бурно, как только что радовался. Пришлось подробно рассказать, как из-за элементарной неосторожности попался Михаил, как настойчиво полиция навязывает ему участие в экспроприациях, хватается за любую мелочь, но, к счастью, доказать пока ничего не может.

— Пока! — блеснул глазами Эразм. — А дальше? Вы уверены, что собрать улики не удастся? А если все-таки удастся?

Он попытался успокоить брата.

— Если дело действительно примет худой оборот, Мишу мы в беде не оставим. На этот счет ты можешь быть уверен.

— Ну а мама? Ее-то вы как сумели подставить? Что с ней теперь будет?

Иван виновато потупился.

— Ругай меня, брат, это я недодумал. Деньги, что выделил комитет для нужд дружины, я попросил спрятать маму. Во время обыска их, конечно, нашли. Вместе с нашими, семейными… Но доказать, что это именно те деньги, не могут…

— Опять — пока? — покосился на него брат. — Ох, друзья, и наломали же вы без меня дров! Голова кругом идет… наломали…

Ивану не терпелось расспросить о делах в столице, о конференции, на которую он прибыл, но Эразм лишь невесело отмахнулся:

— Об этом в другой раз, Ваня… Не до того мне сейчас. — И даже о деньгах не спросил.

На следующий день они с Ольгой привезли эти деньги — два толстых увесистых саквояжа. Эразм за это время успел собраться, успокоиться, опять, как всегда, был бодр и энергичен. Пока Ольга ходила в кондитерскую, они разговорились о делах. Иван слушал внимательно. Многое в этих делах было для него ново и даже неожиданно, и Эразм, не имевший от него тайн, обстоятельно, не торопясь вводил его в курс последних партийных новостей.

Знал Эразм много. Член Боевого центра при Центральном Комитете партии, он работал вместе с такими выдающимися деятелями, как Саммер, Ярославский, Красин, Лядов. Знал, как непросто сложилась ситуация в партии после четвертого, объединительного, съезда, больно переживал каждую стычку с меньшевиками и прочно, уверенно стоял на позициях твердых ленинцев.

— Плохо это, Эрик, — делал свои выводы Иван. — Разгар революции, а штаб расколот. Готовим силы для всеобщего вооруженного восстания, а командиры кричат — не сметь! Как же так?

— Не командиры это, Ваня, — энергично поправил его Эразм.

— Не ведь ЦК — это ЦК!

— Меньшевистский ЦК. И тамошние командиры действительно кричат. Но это командиры без армии. Армия-то, Ваня, за нами, за большевиками, и мы с революцией в прятки не играем.

Эразм вспомнил, с какими надеждами шли на этот объединительный съезд большевики, какие четкие и реалистические подготовили резолюции. Тогда движение было на подъеме, наступательная сила революции была настолько велика и очевидна, что совершенно отвергнуть боевую программу большевиков не рискнуло даже меньшевистское большинство съезда. В итоге съезд хотя и не выработал четкого и ясного плана восстания, тем не менее принятые им документы по достоинству оценили роль боевых рабочих дружин и призывали укреплять их еще более энергично.

— Ну а как теперь с конференцией, Эрик? — допытывался Иван. — В наш партийный комитет поступило указание ЦК ни под каким видом не посылать на нее своих делегатов.

— Но уфимский комитет с этим указанием не посчитался? И правильно сделал, потому что комитет наш стоит на большевистских позициях. А теперь слушай дальше…

Необходимость созыва всероссийской конференции военных и боевых организаций партии назрела давно. Как и всякое новое дело, работа в войсках и боевая работа вооруженных рабочих дружин нуждались в обмене живым практическим опытом, в тщательном анализе уже выработанных и только рождающихся форм действий, в товарищеском обсуждении имеющихся трудностей.

Идея такой конференции буквально витала в воздухе, но устроить ее оказалось непросто. Не говоря уже об усилившихся гонениях полиции, активным противником такого совещания выступил сам ЦК, после объединительного съезда захваченный меньшевиками.

Меньшевики, осудившие Декабрьское вооруженное восстание в Москве и другие вооруженные схватки с царизмом, были сейчас, как никогда, далеки от подлинных задач и забот революции. Не с массовой вооруженной борьбой с царским правительством, не с вооруженным восстанием народа связывали они свои надежды на будущее. Куда привлекательнее (и безопаснее!) представлялась им легальная, разрешенная правительством парламентская деятельность в стенах Государственной думы. Они всерьез подумывали о союзе с легальными кадетами и даже искали такого союза, так что «возня» с боевыми организациями могла лишь помешать их главному интересу.

Однако существовали партийные документы, с которыми хотя бы для видимости приходилось считаться. Тот же четвертый съезд принял решение о созыве конференции военных организаций. Чтобы не утратить «революционного лица», меньшевистский ЦК решил выполнить хотя бы это обещание. Большевики Петербурга и Москвы, исходя из реально сложившихся условий, настойчиво добивались, чтобы на эту конференцию были приглашены и представители боевых организаций, но все их старания были тщетны. Меньшевистский ЦК разрешил собраться лишь представителям чисто военных организаций, где никаких вопросов, связанных с вооруженной борьбой пролетариата, естественно, не обсуждалось.

Ясно, что такая конференция никого не удовлетворила. Большевики, заручившись поддержкой Ленина, стали готовить свою конференцию. Узнав об этом, ЦК метал громы и молнии. Денег, конечно, не дал ни копейки. А они были так нужны!

— Молодцы, уральцы, вовремя привезли, — потирал руки Эразм. — Теперь дело у нас пойдет. Недельки через две, глядишь, и соберемся.

— Через две недели? — разочарованно переспросил Иван. — Это сколько же времени у меня пропадет зря!