Илья Полонский - Безначальцы и чернознаменцы. Анархисты начала ХХ века против Российской империи Страница 5

Анархисту Бидбею «повезло» не только с фамилией, но и с местом рождения: однофамилец императора, Степан Михайлович Романов был и земляком Иосифа Виссарионовича Сталина. Идеолог «безначальцев» родился в 1876 году в небольшом грузинском городке Гори Тифлисской губерни. Его мать была богатой землевладелицей. Дворянина по происхождению, да еще и сына состоятельных родителей, Романова могло ждать безбедное и беззаботное будущее правительственного чиновника, предпринимателя, на худой конец – инженера или ученого. Однако, как и многие его ровесники, он предпочел всецело отдаться революционной романтике.

После окончания землемерного училища, Степан Романов в 1895 году поступил в Горный институт в Санкт-Петербурге. Но очень быстро прилежная учеба надоела молодому человеку. Его захватывали общественно-политические проблемы, студенческое движение и в 1897 году он примкнул к социал-демократам. Первый арест последовал 4 марта 1897 года – за участие в знаменитой студенческой демонстрации у Казанского собора. Но на юношу эта «превентивная мера» повлияла совсем не так, как того хотелось полицейским чиновникам. Он стал еще более активным противником самодержавия, организовывал студенческие кружки в Горном и Лесотехническом институтах.

В 1899 году Степана Романова арестовали второй раз и посадили в знаменитую тюрьму «Кресты». После двухмесячного заключения в административном порядке беспокойного студента выслали на родину сроком на два года. Но что было делать молодому революционеру в провинциальном Гори? Уже в следующем 1900-м году Романов нелегально приехал в Донбасс, где вел социал-демократическую пропаганду среди шахтеров. В 1901 году бывший студент вернулся в Петербург и восстановился в Горном институте. Разумеется, не ради учебы, а ради общения с молодежью и создания революционных кружков. Вскоре, однако, его из учебного заведения исключили.

Окончательно определившись с выбором в качестве жизненного пути «карьеры» профессионального революционера, Степан Романов отправился за границу. Он побывал в Болгарии, Румынии, во Франции. В Париже Романов получил возможность поподробнее познакомиться с историей и теорией различных направлений мировой социалистической мысли, в том числе и с анархизмом, практически не известным в то время в границах Российской империи. Идеал безвластного и бесклассового общества заворожил молодого эмигранта. Он окончательно забросил социал-демократические увлечения юности и перешел на анархо-коммунистические позиции.

В 1903 году Романов поселился в Швейцарии и примкнул к действовавшей в Женеве группе русских анархистов-коммунистов, оставаясь в ее рядах до 1904 года. В это же время он принял участие в создании «социалистического, революционно-технического журнала» с недвусмысленным призывом «К оружию!» (Sa ceorfees) в качестве названия. Вместе с Романовым в издании журнала «К оружию!», вышедшего двумя номерами на русском и французском языках, участвовали сподвижница Кропоткина Мария Гольдсмит-Корн, хлебоволец Г.Г.Деканозов и знаменитый специалист по разоблачению провокаторов социалист-революционер В. Бурцев. Вышло два номера, причем в первом, за 1903-й год в качестве места издания в целях конспирации был обозначен Париж, а во втором, за 1904-й год – Царевококшайск. В 1904 году Степан Романов вернулся из Женевы в Париж, где участвовал в издании газеты «La Georgie» («Грузия»), руководил издательской деятельностью группы «Анархия».

Парижские последователи Кропоткина не очаровали, а, скорее, разочаровали Романова. Он был настроен гораздо более радикально. Наблюдая за нараставшей социальной напряженностью в России и радикальными действиями первых российских анархистов-коммунистов в Белостоке, Одессе и других городах, Романов считал чересчур умеренными позиции ортодоксальных кропоткинцев – «хлебовольцев».

Размышления Романова о радикализации анархистского движения вылились в создание Парижской группы анархистов-коммунистов «Безначалие» и выпуск журнала «Листок группы „Безначалие“» в апреле 1905 года. В июне-июле 1905 года вышел сдвоенный №2/3 журнала, а в сентябре 1905 – последний четвертый номер. В журнале печатались, помимо воззваний «безначальцев», материалы о положении дел в Российской империи и о действиях на ее территории анархистских групп. Журнал прекратил свое существование после четвертого номера – во-первых, из-за источника финансирования, а во-вторых – из-за отъезда самого Степана Романова в Россию, последовавшего в декабре 1905 года.

В чем была суть идеологии безначальцев?

Свою социально-политическую и экономическую программу безначальцы старались изложить максимально доступно для «черни», даже несколько примитивно по форме изложения. Для группы «Безначалие», разделявшей, вслед за Михаилом Бакуниным, глубокую веру в богатые революционные творческие способности русского крестьянства и люмпен-пролетариата, было присуще достаточно негативное отношение к интеллигенции и даже к «сытым» и «довольным» квалифицированным рабочим.

Ориентируясь на работу среди беднейшего крестьянства, чернорабочих и грузчиков, подёнщиков, безработных и босяков, безначальцы обвиняли более умеренных анархистов – «хлебовольцев» в том, что они зациклились на промышленном пролетариате и «предали» интересы самых обездоленных и угнетенных слоев общества, тогда как именно они, а не относительно благополучные и материально обеспеченные специалисты, больше всего нуждаются в поддержке и представляют собой наиболее податливый для революционной пропаганды контингент.

Безначальцами за границей и в России было выпущено несколько воззваний, которые дают возможность представить себе теоретические взгляды группы на организацию борьбы против государства и на организацию анархического общества после победы социальной революции. В воззваниях к крестьянам и рабочим анархисты «Безначалия» старательно обыгрывали укоренившуюся в простонародной среде идеализацию жизни в старой, патриархальной Руси, наполняя их анархистским содержанием. Так, в одной из листовок «анархистов-общинников» (российских безначальцев) говорилось: «было время, когда на Руси не было ни помещиков, ни царей, ни чиновников, а все люди были равны, и земля в то время принадлежала только народу, который работал на ней и делился ею между собою поровну».

Дальше в той же листовке раскрывались причины крестьянских бедствий, для объяснения которых безначальцы ссылались на знакомый большинству даже самых темных крестьян исторический сюжет о татаро-монгольском иге: «Но вот напала на Русь татарщина, завела на Руси царевщину, понасажала по всей земле помещиков, а свободных людей в холопы превратила. До сих пор еще жив этот дух татарский – гнет царский, до сих пор они над нами издеваются, бьют нас и по тюрьмам сажают» (Воззвание анархистов-общинников «Братья крестьяне!» – Анархисты. Документы и материалы. Том 1. 1883—1917. М., 1998. С. 90).

В отличие от анархистов кропоткинского направления, безначальцы придерживались «террористического» курса, то есть не только допускали возможность индивидуального и массового террора, но и считали его одним из важнейших средств борьбы с государством и капиталом. Массовый террор безначальцы определяли как террористические акты, совершаемые по инициативе народных масс и только их представителями.

Они подчеркивали, что массовый террор является единственным народным приемом борьбы, всякий же другой террор, руководимый политическими партиями (например, эсерами) эксплуатирует силы народа в корыстных интересах политиканов. Для террора анархистского безначальцы рекомендовали угнетенным классам создавать не централизованные организации, а кружки по 5—10 человек из самых боевых и надежных товарищей. За террором признавалось решающее значение в деле пропаганды революционных идей среди народных масс.

Наряду с массовым террором, в качестве подготовительного средства к социальной революции и метода пропаганды действием безначальцы называли и «частичную экспроприацию» готовой продукции из складов и магазинов. Чтобы не голодать во время забастовок, не терпеть нужду и лишения, безначальцы предлагали рабочим захватывать магазины и склады, громить лавки и забирать из них и хлеб, и мясо, и одежду.

Еще одним неоспоримым достоинством листовок безначальцев было то, что в них не только давалась критика существующего строя, но и тут же давали рекомендации, что и как следует делать и обрисовывали идеал общественного устройства. Безначальцы выступали за равный раздел земли между крестьянами, обмен продукцией между городом и деревней, захват фабрик и заводов. Критиковались парламентская борьба и профсоюзная деятельность. Революция виделась безначальцам как всеобщая захватная стачка, осуществляемая дружинами рабочих и крестьян.