Джорджетт Хейер - Вильгельм Завоеватель Страница 53

   — Улноф, осталось ли в твоей памяти хоть малейшее воспоминание об Элфрике Эдриксоне? — безразличным тоном спросил Эдгар и подтолкнул Элфрика немного вперёд.

Улноф протянул ему руку и произнёс несколько приветственных фраз. На саксонском он говорил как иностранец, и было совершенно очевидно, что ему неинтересно с земляками. Скоро он нашёл повод, чтобы покинуть их, и пошёл вверх по лестнице на галерею, поигрывая лёгким кнутом и напевая вполголоса какую-то песенку.

После полудня и Улноф и Хакон отправились в О. Хакон ехал вместе с Эдгаром и Элфриком, а Улноф не пожелал присоединиться к ним и гарцевал на лошади впереди, рядом со своими нормандскими друзьями. К огромному неудовольствию Эдгара, было решено переночевать в Аркесе, однако на следующий день им удалось довольно быстро добраться до О.

Роберта О предупредили о том, что герцог и его свита приближаются, и он вышел встретить их и сообщить о том, что пленники из Понтье скоро будут в городе.

   — Мы отправимся им навстречу, — заявил герцог. — Он везёт всех своих пленников, как я и требовал?

   — Да, насколько я знаю, — ответил граф Роберт. — Час назад прибыл оруженосец с посланием, в котором говорилось, что он повинуется твоему приказу. Он лично сопровождает ярла Гарольда. Мне сказали, что они хорошо поладили и едут бок о бок, как старые друзья на охоте.

Это оказалось правдой. Не прошло и часа с того момента, как герцог со своей свитой выехал из города, а уже показалась конная группа, возглавляемая двумя всадниками, которые ехали рядом и явно испытывали друг к другу самые тёплые чувства. Расстояние между кавалькадами уменьшалось, Эдгар, привстав в стременах, вглядывался вдаль, пытаясь разглядеть Гарольда. Рауль услышал, как он сказал:

   — Он всё такой же. Ни капельки не изменился!

Вся свита герцога, за исключением его самого, спешилась и расположилась на дороге. Граф Гюи и его друг пришпорили коней и, поднимая клубы пыли, помчались навстречу приближающейся группе всадников. Сквозь пыль Рауль увидел ярла Гарольда, огромного человека, гордо и уверенно восседавшего на своём коне. За его спиной развевался плащ такого же небесно-голубого цвета, что и его бесстрашные глаза. Светло-золотистые волосы немного растрепались, чего нельзя было сказать о кудрявой, аккуратно подстриженной бороде. Но главное, что заставляло людей заворожённо смотреть на него, было то, что во всём его облике чувствовалась мужская сила, а с губ никогда не сходила улыбка.

Он подъехал на лошади к герцогу и, поклонившись, сказал:

   — Приветствую тебя, герцог Нормандии!

У него был приятный чистый голос, и говорил он на нормандском почти без акцента.

Герцог спокойно сидел, поставив руку на бедро. Он внимательно смотрел на ярла Гарольда и, казалось, своим взглядом хотел поглотить его. Наконец герцог двинул коня вперёд так, что он почти соприкасался с конём сакса.

   — Приветствую тебя, Гарольд, сын Годвина, — сказал он. Убрав руку с бедра, он протянул её Гарольду.

Гарольд ответил крепким рукопожатием. Несколько мгновений они сжимали друг другу руки. Те, кто смотрел со стороны, могли видеть, как напряглись мускулы на руках этих могущественных людей и как сияли на солнце их золотые браслеты. Голубые глаза не отрываясь смотрели в серые. Гилберт де Офей неожиданно прошептал на ухо Раулю:

   — Вот наконец и встретились эти два великих человека. Какой он светлый! И какой тёмный наш герцог!

   — Гарольд благодарит Нормандию за помощь, — сказал сакс и, повернувшись к графу Понтье, который стоял немного поодаль, улыбнулся и добавил: — Гюи полностью возместил мне все мои убытки. Я бы просил отнестись к нему с присущей вам добротой, лорд герцог.

   — Твой ярл очень щедр, Эдгар, — проговорил Гилберт. — Я бы скорее попросил отнестись к нему по справедливости.

   — Ярл Гарольд так не поступает, — с гордостью ответил Эдгар.

Вильгельм смотрел на графа Гюи. Граф подъехал поближе.

   — Сеньор, я повиновался вашему приказу, — сказал он с достоинством.

Вильгельм улыбнулся.

   — Проси у меня выкуп, какой пожелаешь. Я заплачу, — сказал он.

Гюи покраснел от неожиданности и пробормотал какие-то слова благодарности.

   — А вот так, мой сакс, — с ликованием в голосе прошептал Гилберт, — поступает герцог Вильгельм.

   — Поедем вместе с нами в О, граф, там мы договоримся об условиях, — сказал Вильгельм. — Ярл Гарольд, здесь со мной трое ваших людей, я думаю, вы будете рады встретиться с ними.

Он жестом подозвал саксов из своей свиты, а Гарольд соскочил с лошади и пошёл им навстречу.

   — Улноф! — воскликнул он и шагнул навстречу младшему брату, раскинув руки для объятия. Он обхватил элегантного Улнофа за плечи и, немного отстранив его от себя, посмотрел ему в лицо светящимися от радости глазами. — Ты стал настоящим мужчиной! — воскликнул он. — Как, это ты, Хакон? Мой маленький племянник, ты превратился в великана, того и гляди меня обгонишь!

Он обнял его и тут только увидел позади всех Эдгара, который опустился перед своим ярлом на колени. Гарольд оставил и Улнофа и Хакона и, подойдя к Эдгару, поднял его с колен. И тут его лицо изменилось, взгляд стал необычайно тёплым, а в голосе зазвучали неожиданно нежные нотки, и он превратился в такого человека, которого просто нельзя было не любить.

   — А вот тот, кто почти совсем не изменился, — Эдгар, друг мой, благодарю Бога за то, что ты всё такой же!

   — Вы тоже, мой господин, — ответил Эдгар дрожащим голосом.

Гарольд продолжал сжимать его руки.

   — Со мной твоя сестра. Я оказался для тебя плохим другом и подвергал её жизнь опасности. Но она не пострадала, и, должен сказать, она смелая девушка, достойная своего брата. — Он отпустил одну руку Эдгара и пожал руку Элфрика: — Спасибо тебе, Элфрик, ты много для меня сделал.

Приблизилась свита графа Понтье. Гарольд провёл герцога Вильгельма к носилкам и представил его госпоже Гундред.

   — Что ты о нём думаешь? — спросил Гилберт у Рауля.

   — О ярле? Я понимаю, почему Эдгар так любит его.

   — Я тоже, — согласился Гилберт. — Кто-то говорил мне, что он старше Вильгельма. Я бы так никогда не подумал. Где Эдгар? Он, наверное, пошёл к своей сестре!

Но уже через пару минут Эдгар снова оказался рядом с Раулем и, схватив его за руку, сказал:

   — Рауль, я хочу представить тебя моей сестре. Она уже взрослая женщина, а когда я уезжал, была совсем малышкой! Я и не подозревал... Ну да ладно, пойдём! Я рассказал ей о тебе, и она горит желанием познакомиться с тобой, друг мой.

Рауль попросил своего оруженосца придержать лошадь.

   — С радостью, — сказал он и пошёл вслед за Эдгаром ко вторым носилкам.

   — Элфрида, я привёл Рауля де Харкорта, — сказал Эдгар. Он отвёл занавес на носилках и с гордостью посмотрел на Рауля.

   — Леди... — Рауль начал совершенно спокойным голосом, но вдруг замолчал, в изумлении глядя на Элфриду. Слова приветствия замерли на его губах, все галантные манеры испарились. Рауль Харкорт смотрел на самую красивую женщину из тех, что ему приходилось видеть в своей жизни.

   — Элфрида говорит на вашем языке так же хорошо, как и я, — сказал Эдгар, полагая, что замешательство вызвано тем, что Раулю не хватает сакских слов, чтобы объясниться.

Девушка с огромными глазами, доверчиво улыбаясь, смотрела на Рауля. Он подумал, что никогда не видел таких голубых глаз. Из-под накидки появилась тонкая нежная рука, и скромный тихий голос произнёс:

   — Сеньор, друг моего брата — это и мой друг.

Рауль протянул свою руку, чтобы ответить на её приветствие, и Эдгар с удивлением заметил, что руки его друга дрожат. Рауль с благоговейным трепетом сжал руку Элфриды.

   — Леди, приветствую вас, — пробормотал Рауль как мальчишка, едва научившийся говорить.

Глава 3

Матильда гостеприимно встретила в Руане обеих саксонских леди, но, взглянув на Гундред, властную высокомерную даму, отнеслась к ней с неодобрением. Она быстро разобралась, что из себя представляет эта дама, и стала обращаться с ней снисходительно, милостиво, чтобы показать этой гордячке, как велика была разница между сестрой ярла Гарольда и герцогиней Нормандии.

Но Гундред так легко не сдалась, она тут же упомянула в разговоре имя своей сестры, королевы Эгиты. Матильда подняла свои тонкие брови и тихо проговорила:

   — Бедняжка, она так и не сумела подарить своему господину наследника.

Эта фраза, конечно, не могла оставить Гундред равнодушной.

   — Возможно, это вина короля, мадам, — резко ответила она.