Петр Котельников - Детектив без детектива. Автобиографический роман Страница 9

Мы читали о Лысенко в газетах и слышали по радио, идеи академика Лысенко излагались в школьных и институтских учебниках, их пропагандировали, их заставляли заучивать, как «отче наш»! Мы знали, что он «великий народный ученый, который принес стране невиданные урожаи». При этом опирается он не на сомнительные открытия буржуазной науки, а на замечательный опыт простых советских людей – колхозников-опытников. Его открытия всегда имеют практический смысл и являются результатом диалектического марксистско-ленинского подхода к вопросам биологии и сельского хозяйства. Лысенко был любимцем партии и народа. Депутат Верховного Совета, девять орденов Ленина, Герой Социалистического труда. Непререкаемый авторитет! Академиком стал в 1939-м, одновременно с товарищем Сталиным и товарищем Молотовым.

Чем больше о нем говорилось и показывалось, тем большее раздражение он вызывал у врачей и биологов. Умному, думающему человеку, странно было слышать появляющиеся в прессе высказывания «народного гения»:

«Наша первая задача – освоить богатейшее научное наследие Мичурина, величайшего генетика… А мы в первую голову требуем, сколько прочел иностранных книжек…»

«Получше знать меньше, но знать именно то, что необходимо практике, как на сегодняшний день, так и ближайшее будущее»

Мы не знали, какими путями поднимался на пьедестал этот корифей от практики? Позднее мир узнал, что тропинку ему прочную и надежную проложил сам академик Вавилов Николай Иванович. – жертва своего протеже!

Но так ли это было на самом деле?

Каким образом встретились эти два человека, повлиявшие на судьбу в нашей стране такого важного раздела науки, как генетика?

Ведь они такие разные и по внешнему виду, и по воспитанию, и по объему знаний, и по положению…

Вавилов старше Лысенко на 11 лет, среднего роста, плотный. Лысенко высокого роста, худой, жилистый.

Отец Вавилова, – крестьянин перебравшийся из деревни в Москву и ставший богатым человеком, купцом Первой гильдии, что означало – владение капиталом свыше 100 тысяч рублей золотом. Отец Лысенко – крестьянин из деревни Карловка Полтавской губернии, зажиточностью не отличающийся.

Вавилов Николай Иванович в Санкт-Петербурге учился у профессоров, имена которых всему миру были известны, стажировался в Англии, Франции, Германии.

А Трофим Лысенко научился читать и писать только в 13 лет. Закончил два класса церковно-приходской школы и поступил в низшее училище садоводства в Полтаве. Какие знания в той школе давали? Как обрезать дерево и кустарник; как прививку провести, в какие сроки для этого; какая подкормка требуется; как уберечь растение от вредителей… А «стажировка» в собственном огороде, да среди нескольких деревьев, посаженных вблизи хаты.

Николай Иванович докторскую диссертацию по иммунитету растений писал, закончив работу над ней в 1918 году, а Трофим Денисович в это время за дополнительными знаниями по садоводству в город Умань направился в тамошнее среднее училище садоводства. Только чему можно было научиться в разгульные годы революции и гражданской войны?

То город Умань захватили австро-венгерские войска. Потом к власти пришла Центральная Украинская Рада. В феврале 1918 года в Умани была провозглашена Советская власть. А потом город множество раз переходил в руки «красных» и «белых

«Белые» – «красные», «Красные» – «белые»,Кто их поймет, разберет?То в Умани тихо, то грохот… и бегают.Три года так город живет…

Власть, как перчатки, все время меняетсяВсех не упомнишь, кто был.Кто-то на горе чужом наживается…Взял, отобрал… и убил!

Учебы самой в средней школе садоводов не было, а документ о том, что в ней учился, Лысенко добыл!

В то время, когда Вавилов в Канаде находился, занимаясь возможностями использования высокоурожайных сортов канадской пшеницы в Советской России, разъезжал по Южной Америке, объехав девятнадцать стран, собирая коллекцию культурных растений, Лысенко на селекционных курсах «Главсахара» пребывал, а после обучения работал на Белоцерковской опытной станции селекционером огородных растений.

Советской власти специалисты были нужны. И понял Трофим – его время пришло!..

Поступил в Киевский сельскохозяйственный институт на заочное отделение. Нет желания комментировать особенности и возможности этого вида обучения, только следует напомнить, что дипломов тогда не выдавали, а метод обучения был бригадным. Один из бригады отвечает – всем положительные оценки ставятся. Литературы отечественной по сельскому хозяйству не было. Только иностранная, к тому же не переводная. Как до нее Трофиму добраться при полном невежестве в знании иностранных языков? Хорошо Вавилову – он иностранных языков более десятка знает: и читает, и пишет на них.

Да что там говорить! У Вавилова культура из всех щелей прет: и одет модно, и пострижен, и побрит, за столом сидит, пользуясь приборами разными, ест рот широко не раскрывая…

А Лысенко на своих делянках в Гандже (Азербайджан) босым бегает. В столовой сидит, громко чавкая, сухари в супе и борще размачивая, пальцами мясо из борща вытаскивая…

Все преходяще в доме нашем! Мы с увлечением подхватываем идею, восторгаемся тем, кто ее выдвинул, а по истечении времени идею и ее носителя ниспровергаем! Так произошло с Николаем Ивановичем Вавиловым

С 1948 года имя Вавилова звучало лишь тогда, когда речь шла о наших достижениях в зерновом хозяйстве, причем только в негативном свете. Ни слова положительного!..

А ведь было время, когда слава сопутствовала ему! Имя ученого не сходило со страниц мировой печати: с ним беседовал будущий император Абиссинии Хайле Селасие, члены британского кабинета и французские министры. «Вавилов – на вершине Анд!» – писала советская газета «Известия», «В гостях у японских ученых» – откликалась «Правда»; «Вавилов: посылки с семенами из Палестины и Сирии», «Пензенские колхозники назвали именем профессора Вавилова свою артель»… Его изданная в 1926 году книга «Центры происхождения культурных растений» становится крупным событием международной научной жизни. О ней пишут не только в научных журналах, но и в широкой прессе. Не обошли его своим признанием и коллеги по науке. В тридцать шесть лет Вавилов был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР, пять лет спустя – действительным академиком. Кстати, был он тогда самым молодым в академии: ему едва исполнился сорок один! Почти одновременно его избирают своим членом Академия наук Украины, Британская ассоциация биологов и Британское общество садоводов, Академия наук в Галле (Германия) и Чехословацкая академия сельскохозяйственных наук… Доклады Вавилова с интересом слушают делегаты международных конгрессов в Риме, Кембридже, Берлине и Итаке!

Пути Господни непредсказуемы! Надо же было такому случиться, что встретился он с Лысенко, на ту пору человеком только начинающим свой путь в науке.

Вавилову Лысенко понравился с первого взгляда своей настойчивостью, ожесточенностью в работе, забывая о личном отдыхе, и даже о пище….

…Лысенко умел производить на окружающих впечатление личности незаурядной. Когда он успевал спать, никто не знал? Когда сотрудники селекционной станции выходили в поле – агроном Трофим уже копался со своими растениями. Вечерело… все покидали поле – Лысенко оставался, продолжая копаться в земле. Одежда испачкана землей. Волосы торчат во все стороны, выбиваясь из под кепки, которую он натягивал одним махом, козырьком в сторону.

…Высокий, худющий, жилистый, нескладный с полным пренебрежением к себе и своей наружности, он всего себя отдавал растениям, которыми не уставал заниматься Это отношение к работе и привлекло внимание Вавилова к Лысенко – он любил увлеченных. О взглядах своего нового знакомца знал Николай Иванович в те годы очень мало, почти что ничего. Он не знал, например, что Трофим Денисович презрительно относится к исследованиям генетиков, считая их «вредной ерундой».

Друзья подшучивали: «Лысенко уверен, что из хлопкового зерна можно вырастить верблюда, а из куриного яйца – баобаб…»

Кто бы из шутников этих мог подумать тогда, что Лысенко вполне серьезно в 1928 году напишет в работе своей, что в его опытах из зерна пшеницы получилось три растения различных родов: пшеница, ячмень и рожь!!!

Нарком земледелия Яковлев, проявляя интерес к работе с яровой пшеницей, поручил Вавилову взять на себя заботу о Лысенко. В начале 1930-х годов, будучи уже академиком и крупным научным руководителем, Вавилов поддержал работы молодого агронома Т. Д. Лысенко (в то время сотрудника Всесоюзного селекционно-генетического института в Одессе)

Вавилов рассчитывал, что предложенный Лысенко метод позволит получить высокопродуктивные устойчивые к заболеваниям, засухе и холоду культурные растения..