Уроки черного бусидо Димы Сабурова (СИ) - Вязовский Алексей Страница 9

Слуги ещё только начинали свою возню на кухне, а он уже выслушивал донесения ночных дозоров, выставленных по всему кварталу. Разборка писем. Затем составление списка дел на день. И только после того как городские стражники, охранявшие ночной покой Нагасаки, откроют ворота всех жилых кварталов, выходил в город. Появиться лично у задолжавшего рыботорговца — как последнее и очень доходчивое предупреждение. Принять обычное подношение от торговцев вразнос. Переброситься парой слов с начальником охраны квартальных ворот, поднести ему в платке дар. Если однажды ночью неотлагаемо понадобится, чтобы ворота в квартал были ненадолго, но на достаточное время приоткрыты, нужно поддерживать связи, оказывать почтение.

Купцы с рисового причала пожаловались, что в их склады лазает грязное барсучье. Придётся теперь навестить старшину нищих и напомнить, что его подопечным следует не шарить по чужим сусекам, а исправно просить подаяния у храма, как это повелось издревле. Или «барсукам» поломают их шаловливые ручки. Затем обед в обществе нужного человека из судейских. Потом домой, выслушивать доклады младших о делах в квартале и по границам невидимых владений. Но всё это пока подождёт, ибо сегодня состоится ежегодная встреча с покровителем из приближенных к даймё придворных, с поднесением приличных подарков, в основном стопок монет в бумажных упаковках киотских меняльных домов.

И вот Дейти покуривая трубку, ждал прихода дорогого гостя в комнатке небольшой гостинице недалеко от берега моря. И он не заставил себя ждать. Господин покровитель, сын известных торговцев, человек низкого происхождения, но сумевший заслужить право носить оружие. Его бритый лоб лоснился, прическа, словно выточена из дуба, волосок к волоску, кимоно темных приличных цветов, но шелковое, облекало грузное тело. Меч в ножнах из черного дерева, цуба меча оправлена изысканно матовым сякудо — сплавом золота с серебром. Сразу видно приличного человека.

— О, неплохой улов Дейти, — гулко произнес Хитоми-сан, передавая свой меч телохранителю. — Какая роскошь. — добавил он присаживаясь за столик на котором стояли стопки монет — Казначей Сорин-самы будет доволен тобой.

Телохранитель, с грубым, тяжелым лицом, покрытым былинной порослью, принятой еще во времена войны Онин, принялся перекладывать сосчитанные монетки в денежный ящик.

— А скажи мне Дейти-сан — спросил гость, отмахиваясь от клубов дыма, что выпускал отокодатэ — В этом ящике ведь нет денег наньманьских варваров? Нет. А почему?

— Но господин! — удивился Дейти — ведь они… Сам даймё принял от них крещение и даровал им…

— А какое нам с тобой до этого дело — перебил его гость — кто от кого принял крещение? Мы что христиане? А с нашим даймё я договорюсь, особенно если привезу в казну не один, а два таких ящика. Ты меня слушаешь?

— Разве Отомо-сама волнуют денежный вопрос?

— Все самураи делают вид, что золото — это дело жен и казначеев — отмахнулся Хитоми — Но как только надо платить войскам, сразу забывают о своей чести, лезут в сокровищницы пересчитывать монеты.

В этот момент двери приоткрылись и Дейти уставился на подававшую им чай девицу.

— Так… — гость перевел мрачный взгляд на девицу. — Поди-ка ты прочь, красавица, ты нас отвлекаешь от дел.

— Я забрать посуду — пискнула служанка, кланяясь. Хитоми кивнул телохранителю и тот вытолкал девушку прочь.

— Деваться некуда от «чайной пыли», — недовольно пробурчал гость. — Навел бы ты тут порядок, Дейти. А то везде их уши и глаза. Наверняка все докладывают шпионам Таканобы

— Так ведь половина дохода от трактиров идет… — пробормотал Дейти.

— Вот и займись, пока они у тебя еще есть — возразил Хитоми наливая саке в пиалу себе и телохранителю — А то ведь на твоё место желающих много!

— Я всё сделаю господин — склонил голову Дейти, а когда выпрямился, увидел как оба самурая оседают на пол, хрипя и держась обеими руками за горло. Две пиалы валялись на полу, третья, его чашка, нетронутая, осталась на столике.

«Яд» — внутри Дейти все похолодело. Он повернулся к выходу. В дверях стояла давешняя служанка и Дейти сильно удивился, когда она по-мужски ухмыльнулась во весь рот. Это действительно оказался молодой парень, почти мальчишка, напудренный и в парике.

— Вижу, яд был хорош, — подмигнул он Дейти. — Выжимка из наростов над глазами гигантской жабы хикигаэру! А что же ты не выпил свое сакэ? Теперь возись, добивай

— Убить меня пришел⁈

— Я дам тебе время приготовиться.

— Ха! Дашь мне время, щенок? Да я таких, как ты, руками давил! — Дейти шагнул вперед, мягко сокращая расстояние, низко пригнувшись, словно борец сумо. — Я тебя еще поучу тому, как это делается.

И схватка началась.

* * *

На ночлег меня определили в маленькую каморку, в подсобном помещении, недалеко от казармы. Что в принципе даже хорошо. Во-первых, с меня сняли кандалы. И я даже смог влезть в кимоно. Правда, руки торчали и на груди одежда не сходилась. Во-вторых, представляю, какой дух сейчас стоит в казарме, где обосновались полсотни здоровых мужиков, которые если и принимали когда-то душ, то только в виде дождя. Фактор храпа, опять же никто не отменял. А потому одноместная кровать — наш выбор. Кровать, правда, мне не дали, а выдали кусок парусины с лямками — матросский гамак. Подвешиваешь его на специальных крюках и спальное место готово. Но по здравому размышлению я от этого отказался. Весу во мне сейчас под центнер, не меньше. А потому есть риск грохнуться об пол посреди ночи из-за лопнувших лямок. В итоге нагреб соломы, что лежала в каморке в углу, сверху бросил парусиновый гамак. Не футон конечно, но сойдёт. Это последнее что я успел подумать, свалился в сон как убитый.

Как было сказано в одной детской книжке — «Солнце ещё не взошло, а в стране дураков уже кипела работа». Разбудили меня как раз с восходом, и выйдя наружу я понял, что местные от страны дураков не отставали совсем. Внутри миссии царила суета сует. Слуги волокли куда-то какие-то горшки, кто-то нёс дрова к печи, кто-то подметал дорожки. Вслед за подметальщиком бежала девочка с ведром воды и совочком разбрызгивал воду по дорожкам, окончательно прибивая утреннею пыль. Меня же Ёсио — тот самый мальчишка, что помогал мне вчера принимать ванну, повёл выполнять водные процедуры, куда, оказывается, входила и чистка зубов смесью мелкого песка и мела. Для этого использовались расщепленные на волокна веточки ивы, которая, видимо имела еще и бактерицидные свойства. Японский культ чистоты и личной гигиены в действии. Высокая плотность населения диктует свои правила — не помоешься, завшивеешь, заразишься бякой, а потом еще и на соседей распространишь болячку. Может не такие уж тут и дураки живут?

Пока суть, да дело, Ёсио, внимательно посмотрев на мои босые ноги, сбегал куда-то и приволок самые натуральные дзори — что-то вроде сланцев, плетеные из рисовой соломы или камыша. Примерил, пришлись почти впору. Интересно, кто это тут был такой здоровый? Завтракали в компании других слуг, севших, правда, в некотором отдалении. Мой же переносной столик накрыл Ёсио, причём накрыл на двоих и храбро примостился напротив, скрестив ноги по-турецки. К надоевшим вареному рису с сырой рыбой, он добавил маринованный дайкон — одну из разновидностей редьки. Плюс соевый соус. И неизменный чайник с зелёным чаем. Помня вчерашний свой промах, я отодвинул палочки в сторону, и взяв руками порцию риса мигом её проглотил. Вдруг Ёсио негромко хлопнув в ладоши, выпрямился и на моих глазах, нарочито медленно показал — как он берёт хасиоки, хватает ими ломтик рыбы, кладёт её на смятый в шарик рис, добавляет дайкон. Аккуратно макает всё это в соевый соус и кидает в рот, жуя и демонстрируя лицом неземное блаженство. Проделав это пару раз, парень выразительно показал на мои палочки. А чёрт, не есть же теперь руками всё время. Нарочно коряво беру свои хасиоки и где-то в пятой или шестой попытки съедаю ломтик рыбы обмакнув её в соевый соус. Ёсио откровенно радуясь моему успеху, хлопает в ладоши. Эх, совсем ещё пацан. Выпиваю чаю и вижу, что соседи перестали жевать и пялятся на меня раскрыв рот.