А Попов - Оставалось семь дней Страница 10

— Володя! — позвала Нина. Она сидела под самым окном. — Тебя зовут.

— Кто зовет?

— Не знаю… Снаружи зовут. Володя быстро протолкнулся к окну.

— Володя!.. — голос донесся сверху.

— Я здесь! — закричал мальчик. — Я здесь!

— Не кричи! Как там у вас? — Все в порядке.

— Ждите… Скоро я приду… по-настоящему!

— Жора!

Ответа не было. Володя вспомнил о часовых. Конечно, Жора не может с ним разговаривать: его могут услышать. Но когда же их освободят?..

— Ну, как?

— Что тебе сказали?

— Сказали, ждите.

— Значит, они придут за нами?

— Значит, придут.

Прошло еще минут пятнадцать — двадцать. Володя уже не отходил от окна. Внезапно он услышал слабый шум. Кто-то снимал доски. А вслед за этим в отверстии появилась человеческая фигура и раздался голос Жоры:

— Посторонитесь! Прыгаю! По-настоящему…

Зная его стремительность, Володя поспешил оттащить от окна Нину. В следующий момент Жора был уже внизу.

— Володя? — позвал он.

— Я здесь.

— Ребята готовы?

— Готовы!

— Молодцы! Сейчас будем вас отсюда вытаскивать!

— Жора! — В окне появилась еще чья-то фигура.

— Здесь.

— Бери лестницу… хотя погоди, я сейчас отобью последние доски.

И Володя услышал удары топора… А как же часовой? Почему Жора и этот человек не боятся часового?

— Кого будем поднимать в первую очередь? — спросил Жора.

— Самых слабых, — ответил Володя, — они все здесь, около окна.

— Правильно распорядились!

Жора закрепил внизу спущенную ему из окна лестницу.

— Ну, кто первый?

— Вот! — Нина подтолкнула к лестнице высокую девочку.

— А как же часовой? — спросил Володя.

— Часовой? — Жора рассмеялся. — Часовой лежит связанный. И тот, что у главного входа, тоже…

— Так ты его заметил? В прошлый раз?

— Конечно, заметил. За кого ты меня принимаешь?..

Пока они разговаривали, ребята один за другим поднимались по лестнице. Володя видел, как сверху их подхватывали под руки и куда-то уносили.

— Многие не могут ходить, — заметил он. — Их придется нести на руках. Целый километр.

— Почему — километр? Только через овраг пройти. А там уже ждут сани.

— А как же снег?

— Снег расчистили. Восемьдесят человек работали. Вчера ночью начали, сегодня докончили.

— Но мы же вчера никого не видели!

— Ты не видел, я видел. Они позже приехали.

— А овраг? Ведь там кусты.

— Вот вылезешь, увидишь, что мы сделали с оврагом. Только надо торопиться. Быстрее, ребята! Быстрее! — Жора подсадил наверх худенького мальчишку. — А то не управимся до смены караула. Хотя время еще у нас есть! Два часа. Жаль, что я не считал, сколько прошло ребят!

— Я считаю, — сказала Нина. — Восемьдесят семь.

— Молодец, девочка!

Наконец-то похвалили и Нину. Володя потащил Жору.

— Пойди сюда, — сказал он.

— Чего тебе?

— Твои родители хотят взять еще кого-нибудь? Из ребят?

— Да, двоих! Сначала думали одного, а сейчас решили двоих. Иначе не получится. Чтобы всех, значит, разместить…

— Тогда…

— Что тогда?

— Пусть они возьмут эту девочку, Нину, и ее сестренку. Она совсем маленькая, ее сестренка. Ее зовут Катя. И очень слабенькая…

— Хорошо, возьмем Нину и Катю.

— Тут есть еще один мальчик Коля Вольнов.

— Так…

— Мы с ним очень дружим.

— Понятно. Колю Вольнова мы отвезем к Василию Афанасьевичу.

— Это кто такой?

— Брат моей матери. Лесник, живет неподалеку от нас, километра полтора, не больше.

— Вот здорово!

Жора ласково обнял мальчика за плечи.

— Все будет хорошо… по-настоящему. Какой там идет по счету?

— Сто сорок пятый, — отозвалась Нина. — Сто сорок шестой…

— Больше половины, значит, уже вышли. Ладно. А мы поедем последними.

Володя пробрался поближе к Коле:

— Ты будешь жить совсем рядом с нами… И мы будем часто видеться, — сказал он.

— Я бы хотел… — начал Коля.

— Что?

— Поступить в партизанский отряд.

— Но у тебя болят ноги.

— Когда они заживут…

— Двести шестьдесят три, — считала Нина, — двести шестьдесят четыре…

— Готовься! Сейчас наша очередь! — Володя поднял Катю. — Идем к лестнице.

В тот же миг снаружи сухо рассыпалась автоматная очередь.

— Живей! — закричал Жора.

И он начал подсаживать ребят на лестницу.

— Двести шестьдесят девять, двести семьдесят…

Теперь уже трещали десятки автоматов. Справа и слева.

Володя подтащил Катю к лестнице.

— Коле трудно подниматься, — крикнул он Жоре, — у него болят ноги!

— Я возьму его, а ты тащи девочку. Иди вперед, Нина!

— Я подожду. — Нина оставалась спокойной.

Жора не стал спорить и, схватив в охапку Колю, стал подниматься по лестнице. Володя последовал за ним с Катей на руках, но едва он вступил на первую ступеньку, как в комнате раздался хриплый лай, что-то сильно толкнуло его в спину.

— Гелла! — крикнула Катя.

Жора был уже наверху. Он передал Колю одному из партизан и готовился спуститься вниз.

— Хальт!

Яркий сноп света ударил Володе в глаза.

— Стой! — повторил кто-то по-русски.

У мальчика подкосились колени. Он узнал голос Беренмейера. Грянул выстрел, и Жора поспешно выскочил в окно.

В луче света появился пистолет, он был направлен Володе в грудь.

— Беги, Володя!

Нина заслонила его собой, но ее опередила Гелла. Ученица школы гестапо, она хорошо знала, что за игрушку держал в руке обер-шарфюрер. Овчарка, свирепо рыча, кинулась на него, и в его руку впились огромные клыки. Он успел выстрелить, но пуля зарылась в земляной пол.

— Бежим! — крикнула Нина. — Скорей, Володя!

Но мальчик уже и сам изо всех сил карабкался по лестнице. Наверху его подхватили и поставили на ноги. Следом за ним выскочила из подвала и Нина.

— К саням! — Жора с Катей на руках побежал через овраг.

Как ни спешил Володя, он все же успел заметить, что сквозь кусты была прорублена дорожка, а на снегу плотным слоем лежали еловые ветки.

Огонь автоматов все усиливался. Эсэсовцы, рассыпавшись цепью, обходили выдвинутые вперед посты партизан.

Володя пропустил вперед Нину и последним выбежал на склон оврага. Здесь стояла запряженная в сани лошадь. Все остальные подводы уже уехали. В санях лежал Коля. Увидев приближающихся ребят, он облегченно вздохнул:

— Наконец-то! А я уже думал…

— А ты не думай! — Жора положил рядом с ним Катю, сел на передок и схватил вожжи. — Сели?

— Да!..

Нина и Володя почти одновременно прыгнули в сани.

— Но-о!

Лошадь рванула и пошла крупной рысью. Из кустов послышался свист.

— Это что такое? — вздрогнул Володя.

— Извещают наших, что мы уехали. Теперь они могут отходить.

— Но-о! — Жора хлестнул лошадь, и она перешла на галоп. — Но-о!

Звуки боя постепенно отдалялись, потом стали перемещаться вправо.

— Слышишь? — Жора кивнул головой в сторону выстрелов. — Учись, как обманывать противника. Мы едем в одну сторону, а партизаны с боем отходят в другую. Ну, а эсэсовцы, понятно, за ними… Жаль, сорвался наш план…

— Какой план?

— Мы хотели сначала увезти вас, а потом забросать оба флигеля гранатами… Но ничего, в другой раз…

Они ехали уже более часа. Жора перестал подстегивать лошадь, и она постепенно замедлила шаг. Вдруг Коля приподнялся:

— Волк! — воскликнул он. — За нами гонится волк!

Жора обернулся.

— И в самом деле волк, — удивился он. — Да что он, бешеный, что ли?

И он вытащил из саней топор.

— Гелла! — радостно закричала Катя. — Гелла!..

— Верно, Гелла, — подтвердил Володя. — Не трогай ее, Жора…

Овчарка была уже рядом. Она легко вспрыгнула в сани, обнюхала Катю, потом других ребят и предостерегающе зарычала на Жору.

— Гелла, Гелла! — Катя обняла собаку за шею. — Ты поедешь с нами? Правда?

Овчарка словно обдумывала слова девочки, потом легла и положила голову ей на колени.

— Она нас спасла, — сказал Володя, — от Беренмейера…

И он рассказал Коле и Жоре обо всем, что произошло в подвале.

— Ты и в самом деле замечательная псина! — похвалил ее Жора.

…Звуки выстрелов затихли. Партизаны скрылись в лесу, где эсэсовцы уже не решались их преследовать. Лесковский лагерь опустел. И это произошло как раз через неделю. «Нах айнер вохе».

Примечания

1

Обер-шарфюрер — одно из низших эсэсовских званий, соответствующее армейскому чину фельдфебеля.

2

Берен — по-немецки означает медвежий, мейер — староста, беренмейер — медвежий староста.