Павел Павленко - Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха Страница 11

Когда Мартин Борман, упорный, амбициозный и хитрый, вступил в местный фронтбан, национал-социалистов Тюрингии раздирали внутренние склоки. [56]

Гауляйтером НСДАП здесь был популярный писатель Артур Динтер, который занимался творчеством в тихой деревеньке Доррберг. Его книга «Преступление против крови» разошлась тиражом 250 тысяч экземпляров. Как и большинство работ Динтера, она была пропитана духом антисемитизма. Пока Гитлер находился в тюрьме, Динтер основал свою партию «народное сообщество великой Германии» вместо запрещенной НСДАП и повздорил со штурмовиками, поскольку те отказались признавать за ним лидерство. В итоге националисты Тюрингии разделились на несколько группировок.

Благодаря «славному» прошлому (то есть году, проведенному в тюрьме в качестве политического заключенного), Мартин Борман получил место при штабе отряда и принялся энергично собирать штурмовиков под знамена НСДАП. Он не обладал даром красноречия, но короткие и четкие формулировки, доказывавшие целесообразность присоединения к быстро набиравшему силы Адольфу Гитлеру, рядом с которым по-прежнему находился обладавший значительной популярностью Грегор Штрассер, возымели действие. Кроме того, Борман активно участвовал в организации нескольких выступлений Гитлера в Тюрингии.

Словом, Борману удалось уладить старые противоречия, о чем свидетельствуют фотографии тех лет. Одна из них сделана 4 июля 1926 года на фоне веймарской гостиницы «Элефант» во время второго партийного съезда НСДАП. На ней изображены Гитлер и его свита во время парада штурмовиков: фюрер стоит в открытом «мерседесе», в строю рядом с автомобилем — ближайшие соратники, среди которых в первой шеренге пятым от Гитлера стоит Борман в коричневой униформе штурмовика. Заслуживает внимания тот факт, что в НСДАП Борман вступил — согласно данным заполненной им анкеты — лишь спустя [57] восемь месяцев. Привилегированное положение в строю не только демонстрировало приверженность тюрингских штурмовиков идеям национал-социалистской партии, но и свидетельствовало о важной роли Бормана в принятии ими такого курса. Что ж, Мартин воспользовался замечательным шансом оказаться на виду: несомненно, место партийного лидера в Тюрингии вскоре должно было освободиться, и Борман надеялся на повышение в ходе грядущих перестановок.

Расхождения во мнениях между Гитлером и Динтером постепенно усиливались, поскольку гауляйтер возомнил себя новым реформатором религии. Взявшись за то, на что не посмел замахнуться даже Лютер, он составил 197 тезисов, в которых отрекся от Ветхого Завета как от иудейского писания, трансформировал Иисуса в арийского Бога Света и придал немалое значение спиритизму. Он хотел, чтобы НСДАП официально признала его доктрину. Гитлер же полагал, что любые религиозные обязательства вредят партии. На съезде концепция Динтера была отвергнута, и Йозеф Геббельс по этому поводу непочтительно заметил: «Динтер и Штрайхер явно пороли чушь». Шесть месяцев спустя новым гауляйтером стал Фриц Заукель, познания которого ограничивались торговым флотом — и никакой софистики{14}.

В то время непременным условием причисления к истинным националистам являлась принадлежность к классу городской буржуазии. Поскольку считалось, что именно веймарская школа искусства и архитектуры имела исконно германские корни, веймарские буржуа считали себя хранителями германской культуры. К числу таких хранителей принадлежал писатель и заместитель гауляйтера Ганс Северус Зиглер. [58] Именно к Зиглеру, «пронюхав» о его личном знакомстве с Гитлером, решил устроиться дальновидный Борман. С 1924 года Зиглер являлся редактором еженедельника «Национал-социалист» и был весьма доволен, когда Борман предложил ему свои услуги. Бывший заключенный оказался поистине превосходной находкой, очень полезным для дела человеком: реалистичный в финансовых вопросах, требовательный и жесткий к должникам и нерадивым членам партии, он разбирался в бухгалтерии, работал одновременно кассиром, рекламным агентом, упаковщиком и водителем грузовика, распространял газету в сельских районах, используя свой собственный автомобиль. Очень скоро Мартин стал для своего шефа поистине незаменимым помощником, причем практически бескорыстным.

Если Зиглеру случалось заручиться у Гитлера одобрением какого-то своего предложения, Борман немедленно претворял замысел в жизнь. Мартин решительно брался за огромный объем работ и удивительным образом успевал с ним справиться. Естественно, он завоевал полное доверие начальника, который постепенно стал делиться с ним реальной властью в партии, зачастую позволяя действовать от своего имени. Кроме того, заместитель гауляйтера пристроил своего помощника в совет веймарской партийной организации НСДАП. Добившись немалых успехов, Борман трудился с еще большим рвением и упорством, надеясь в ближайшем будущем воспользоваться главным — по мнению Мартина — достоянием шефа: Зиглер был вхож к фюреру и частенько с ним встречался.

Именно Зиглер представил Гитлеру бывшего директора театра веймарского герцогства Карла Бенно фон Шираха и его сына Бальдура фон Шираха. Благодаря этому к 27 февраля 1927 года, когда Мартин Борман вступил в партию и получил билет с номером [59] 60508, Бальдур фон Ширах состоял в НСДАП уже два года и сделал блестящую карьеру в молодежной партийной организации. Впервые их пути пересеклись, когда Ширах, будучи еще студентом, приезжал в Веймар на каникулы. Он сидел с другом в кафе, когда увидел «молодого толстяка, пытавшегося втиснуться в маленький «опель». Его собеседник заметил тогда, что это и есть партайгеноссе («товарищ по партии») Мартин Борман, который после выхода из тюрьмы устроился водителем нового гауляйтера Заукеля и сейчас собирается везти своего шефа на митинг в Рурскую область.

В то время Борман в дополнение к обязанностям в газете получил партийное задание в совете округа. Он стал ответственным за связи с прессой при гауляйтере и часто разъезжал с ним, заодно выполняя функции личного водителя, а впоследствии взялся еще за исполнение функций управляющего делами окружной организации. Ему хотелось также научиться ораторскому искусству, ибо это умение требовалось постоянно и высоко ценилось: в отличие от большинства других партий НСДАП не ограничивалась митингами во время предвыборной кампании, а непрерывно вела широкую пропагандистскую работу. Но здесь Бормана постигло полное разочарование. Оказавшись перед аудиторией всего в несколько десятков слушателей, он начинал сбиваться, не мог закончить фразу, краснел от злости на себя и беспомощно замолкал, если выступление прерывалось выкриками. Когда Борман стал посмешищем многих баров, Заукель изъял его имя из списка пропагандистов, несмотря на дружеские отношения.

В дальнейшем Борман никогда не делал публичных выступлений. Он осознал, что не создан для произнесения речей и ведения дискуссий. Пусть этим занимаются те, кто умеет представить себя в выгодном свете и поднаторел в словесных перепалках, — это [60] лишь одна из многих граней политической деятельности, он еще найдет свою стезю!

В качестве офицера прессы эффективность его деятельности оказалась не намного выше. В бытность на этой должности он осуществил считанные выпуски отпечатанных пресс-релизов. А вот в роли управляющего делами Борман оказался на своем месте, получив возможность готовить приказы, работать с бланками официальных писем, списками имен, циркулярами и руководить группами всей области, не вставая из-за стола. Здесь он отработал первые навыки управления настроениями внутри организации, научился — начав с относительно небольших масштабов — разрабатывать тактическую линию и осуществлять планы, намеченные начальством. Словом, Борман приобрел значительный практический опыт административной деятельности в рамках политической организации. Он понял, что идейные убеждения эффективны только в том случае, если существует организация, способная обеспечить их практическое использование, причем руководство может поставить на службу своим интересам огромные массы подчиненных.

Борман получил возможность разобраться, кто против кого боролся и кто кого поддерживал в партийной верхушке, что было чрезвычайно важно для человека, никогда не упускавшего из виду перспектив своей собственной карьеры. Географически Тюрингия находилась как раз на пути национал-социалистского вала, хлынувшего из Мюнхена в северные и восточные области Германии. Когда партийной верхушке пришло время появиться в Веймаре, управляющий делами округа уже приготовился к приему. Гитлер приезжал сюда часто: между 1925 и 1933 годами в Тюрингии состоялось тридцать три его выступления. В 1926 году на одном из таких мероприятий Зиглер представил Мартина Гитлеру и Рудольфу Гессу, [61] который неотступно сопровождал вождя, и дал своему молодому коллеге самую лестную характеристику, напомнив о заслугах Бормана, обеспечившего приверженность тюрингских штурмовиков курсу фюрера.