Егеря - элита войны - Томас Ратсек Страница 12

В северо-восточных провинциях власть по-прежнему держали противники Талибана — так называемый Северный альянс.

На международном уровне Талибан был признан только тремя государствами — Пакистаном, Саудовской Аравией и ОАЭ. Все прочее международное сообщество предпочло подвергнуть Талибан самой жесткой критике за методы правления. Особенно критиковало США, из-за тренировочных лагерей для исламистских террористов. Спонсора одного из таких лагерей — bin Ladena — обвиняли в подготовке взрывов американских посольств в Кении и Танзании, в 1998 году, когда погибло 224 человека.

Именно в такую страну я и летел в апреле 2001 года. Я очень волновался от "перспектив" встречи с Талибаном. С моим воспитанием и жизнью в демократическом сообществе мне предстояло адаптироваться к фундаменталистской диктатуре, основанной на самых крайних интерпретациях ислама.

После крепкого сна в доме, принадлежащем DDG, я вышел навстречу завтраку и своему старому боевому товарищу Johan Faerch.

Уже в первый день моего отборочного курса в JGK в 1990 году Johan был весьма заметен. В основном благодаря тому, что среди 90 солдат армии, одетых в свой камуфляж, он был единственным в форме флота. Там на курсе мы с ним и подружились, и стали практически неразлучными друзьями.

Ничто меня так не обнадежило, как то, что я узнал, что Johan будем моим проводником в мир Afghanistan-а и Талибана. Он пробыл здесь уже полгода техническим советником программы по разминированию DDG в Afghanistan-е, но сейчас хотел вернуться к своей семье и детям. Я должен был заменить его, а он — ввести в курс дела.

В Afghanistan мы попадем на машине. Туда нет коммерческих рейсов из-за высокой террористической опасности. Единственные рейсы, которые туда летают — самолеты ООН, но это дорого и мало мест. Так что будем трястись по дороге десять часов.

Johan подготовил наш Land Cruiser, уложив туда кучу инструментов, радиостанцию, еду и воду, плюс запасные колеса. Машина относительно новая, но на ней уже куча вмятин и царапин, полученных в путешествиях между Islamabad-ом и Kabul-ом, столицей Afghanistan-а.

Поездка проходит на северо-восток от пакистанского города Peshawar, по дороге, контролируемой местными племенами. Одна из ключевых дорог между Afghanistan-ом и Pakistan-ом, где контрабанда превосходит все мыслимые меры.

Дорога из Peshawar-а идет по грунтовке, вдоль пышных возделанных зеленых полей, но чем ближе к границе, тем хуже она становится и бесплоднее становится пейзаж. Последние 50 миль мы ехали через горный перевал по узкой и извилистой дороге. Она была запружена автомобилями, грузовиками, мотоциклами, автобусами, которые создают невыносимый шум и какофонию гудков. Особенно популярны старые английские грузовики Bedfords, называемые здесь Jingletrucks.

Наконец, мы добрались до пограничного города Torkham. В России и на Кавказе я видел примеры дезоорганизующей бюрократии, но это место было просто сумасшедшим примером наихудшей организации. По обе стороны от границы стоят сотни машины, окруженные толпой и животными. Все кричат и шумят. Пакистанские полицейские бьют палками самых шумных.

Мне кажется, что все вокруг мне снится, как нереальный сон. Я был очень рад тому, что со мной Johan, и он уже проходил через все это. Он, остановив машину на обочине, взял наши паспорта, вложив в них несколько долларов, и сказал идти за ним.

Мы вошли в кирпичный дом, и прошли через толпу к паспортному столу. Наши белые лица вызывали много любопытных взглядов, но Faerch никого не стеснялся. Решительно миновав очередь, он подошел к столу. За ним сидел мужчина в длинном черном халате и черным шарфом вокруг головы. Его лицо было спокойным и уверенным, что не вписывалось в окружающий шум и гам.

Johan положил перед ним наши паспорта с долларами внутри. Мужчина сначала отодвинул все в сторону и изучающе посмотрел на нас. У него были черные как маслины глаза, со скучающим выражением лица, и длинная черная борода. Потом он все же взял наши паспорта, изучил, при этом деньги переместились в ящик его стола, и затем, поставив печать, отдал документы назад.

"Сраный Талибан" пробормотал себе под нос Johan, когда мы шли назад к машине.

Мы проезжаем через ворота и въезжаем в Afghanistan. Отсюда мы доберемся до Jalalabad-а, крупного города на востоке Afghanistan-а.

Дорогу туда можно назвать таковой только в лучшем случае — дырок в покрытии как в решете. Вокруг нас проносились старые японские машины, набитые людьми, животными и багажом. От водителя здесь требуется очень высокая концентрация внимания. К счастью, сегодня я пассажир и наслаждаюсь видом через окно. А пейзажи здесь невероятно красивые и величественные.

После Jalalabad-а дорога идет неуклонно вверх, т. к. Kabul находится на высоте 1200 метров над уровнем моря. Johan очень ловко ведет машину по дороге, где с одной стороны зияет обрыв, а с другой стороны — отвесные скалы.

Чем мы ближе к Kabul-у, тем чаще встречаются блокпосты талибов. Это, как правило, были молодые парни, с тонкими чертами лица и бородами, одетые во все черное. Они вооружены гранатометами и АК-47, на их пикапах стоят русские 14.5 мм пулеметы, направленные на дорогу.

Нас остановили на одном таком блокпосту и поскольку мы единственные европейцы, то сразу оказались в центре внимания. Совершенно отчетливо чувствуется, что талибы ненавидят нас. Машину обыскивают, ища любые признаки незаконной или аморальной деятельности, такой как алкоголь, порножурналы или даже автомагнитола (музыка запрещена!).

Старый беззубый талибанец роется в моем багаже грязными руками, ища что-нибудь ценное, что можно реквизировать и потом продать. Но у меня нет ничего такого и нас вскоре отпустили. Мы продолжили свой путь к Kabul-у. Дорога идет немного выше, чем сам город, расположенный на плато, поэтому я вижу весь город как на ладони.

Kabul больше, чем я ожидал. Более двух миллионов жителей и их дома заполняют плато между горами. Пригород состоит из маленьких грязных домов и скучных бетонных блоков, построенных русскими в 1980-ых гг. Многие дома в плачевном состоянии, без окон и дверей, кажутся брошенными и безлюдными. Из окон торчит сохнущее белье, повсюду маленькие грязные дети.

Центр выглядит немногим более волнующе. В 1970-х город был более-менее современным. Были рестораны, кафе, трамваи, кинотеатры, в бассейнах модного тогда отеля Intercontinental можно было видеть женщин в бикини.

Сейчас же после войны и "работы" движения Талибан город выглядит истерзанным. Здесь средняя продолжительность жизни 46 лет и только 36 % людей старше 15 лет умеют читать и писать.

Асфальт на дороге есть только в центре города и прилично выглядят только здания правительства Талибана. Все остальное практически в руинах. На многих зданиях пулевые отверстия. В