Иван Старчак - С неба - в бой Страница 14

Участники боев на Угре и Извери — десантники, побывавшие в неприятельском тылу, стали ядром, вокруг которого собиралась молодежь, прибывавшая почти каждый день из Москвы, Горького, Владимира, Иваново с путевками Центрального Комитета комсомола. Юноши с уважением смотрели на побывавших в огне воинов, на их ордена и медали, охотно учились у них всему, что необходимо на войне.

В конце октября кто-то из друзей летчиков показал мне газету «Красная звезда» и обратил внимание на статью полковника Е. Санина «Стойко оборонять дороги». В ней рассказывалось и о боях десантников под Юхновом. Автор положительно оценивал наш опыт использования естественных преград для создания надежной обороны.

Андрей Кабачевский, прочитав этот материал, заметил:

— А ведь и в самом деле интересно посмотреть на себя со стороны. Как-то виднее.

Тогда же, в октябрьские дни, о боях на Угре поведал и писатель Николай Богданов в очерке «Советские богатыри».

Глава третья. В снегах под Волоколамском

Тяжелые снежные тучи стали все чаще затягивать небо. Незаметно пришла зима, а с нею и добрые вести. 5–6 декабря началось наше контрнаступление под Москвой. В нем приняли участие войска Калининского, Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов. Удар по противнику наносился на огромном пространстве — от Калинина до Ельца.

Ребята радовались:

— Вот и наша брать начала…

— Теперь посмотрим, как фашисты со спины выглядят…

Ко мне то и дело обращались с одним и тем же вопросом:

— Когда полетим?

Все мы с нетерпением ждали приказа.

К 10 декабря войска левого крыла Калининского и правого крыла Западного фронтов прорвали оборону гитлеровцев южнее Калинина и северо-западнее Москвы, освободили Неготино, Ямугу, Рогачево, Яхрому, Красную Поляну, Крюково и некоторые другие населенные пункты. К концу дня 13 декабря соединения 30-й и 1-й ударной армий охватили клинскую группировку. Неприятель начал отходить по единственной пока еще не перехваченной дороге, ведущей к Теряевой Слободе.

Вот тут-то вспомнили и о нас. Дня за три до этих событий меня вызвали в штаб ВВС Западного фронта. Командующий сказал:

— В четыре часа дня двенадцатого декабря ваш десантный отряд должен высадиться в районе Теряевой Слободы. Надо не дать немцам уйти из-под Клина.

Времени на подготовку к вылету отводилось крайне мало — чуть больше суток. А нам необходимо было еще дополучить несколько сот парашютов, главным образом грузовых. Я срочно поехал на завод, благо это было совсем недалеко. Там встретил давнего друга известного воздухоплавателя Порфирия Порфирьевича Полосухина. Когда-то мы вместе с ним совершали экспериментальные прыжки.

— Живой? — улыбаясь, спросил Порфирий Порфирьевич.

— Как видишь. А у тебя как?

Он махнул рукой:

— Вот военпредом здесь, на фронт не отпускают.

— Правильно делают. Кто же боевую технику будет готовить?

— Вот и ты рассуждаешь, как начальство, — рассердился Полосухин. — Но я все равно своего добьюсь.

Немного забегая вперед, скажу, что Полосухин настоял-таки на своем. Позже мне довелось видеть его на фронтовых аэродромах: он летал к партизанам.

На заводе не было помещения, где можно было бы одновременно укладывать большое число парашютов. Не хватало и мастеров этого дела. Но Полосухин все же нашел выход. Он добился разрешения использовать помещение местной церкви, уговорил товарищей по работе остаться после смены еще на четырнадцать часов, и задача была решена.

В этот день я еще раз убедился, как прочно у нас единство фронта и тыла, как велико стремление советских людей помочь своей армии быстрее разгромить фашистских захватчиков.

Местные комсомольцы крепко выручили нас. Нашему отряду дополнительно понадобилось около трехсот пар лыж. Мы обратились в горком ВЛКСМ. Он мобилизовал своих активистов, и за каких-нибудь пять-шесть часов они собрали требуемое количество лыж. Мы имели возможность оплатить их стоимость, но никто не взял денег.

При подготовке к высадке немало выдумки проявили и наши ребята. Так, например, чтобы легче было отыскать в ночное время, да еще в глубоком снегу, сбрасываемый груз, кто-то предложил:

— Давайте вмонтируем в парашютные камеры обычные электрические звонки. Питать их будут сухие батареи.

Бойцы во главе с Анатолием Авдеенковым, который до войны работал техноруком лесозавода, ладили сани с угольным обогревом. Они предназначались для перевозки больных и раненых.

Приходилось думать о том, как лучше обеспечить отряд боеприпасами, продовольствием, запасными батареями для раций — словом, всем необходимым.

Примерно через сутки к нам на помощь должен был пробиться подвижный отряд, состоящий из мотопехоты, танкистов, конников и лыжников. Военный опыт свидетельствовал, что не всегда замыслы осуществляются. Поэтому мы настраивались на то, что нам придется действовать в тылу самостоятельно больше суток, и нагружались различными припасами до предела.

К сожалению, наши возможности в этом ограниченны. Сверх нормы ничего не прихватишь.

Сержант Борис Петров высказал мысль:

— А что, если вместо запасного парашюта взять мешок с продовольствием или боеприпасами? Я, например, уверен, что основной раскроется, и вполне смогу обойтись без второго.

Николай Харитонович Щербина поддержал Петрова:

— Правильно говорит сержант. Прикиньте-ка, нас четыреста пятнадцать человек. А каждый запасной парашют весит восемь килограммов. Вот и получается, более двухсот пудов зря таскаем. Конечно же, разумнее этот груз заменить оружием, боеприпасами, продовольствием.

Первыми откликнулись на призыв комиссара коммунисты. Их примеру последовали и остальные. Мне потом говорили:

— Ведь вы шли на большой риск.

Я отвечал:

— Да. Но ведь идти в атаку еще опаснее!.. К тому же мы были уверены в надежности наших средств десантирования.

Тут мне хочется сказать доброе слово и о работе тыловиков Западного фронта. Несмотря на крайне короткий срок и исключительно сложную обстановку, мы вовремя и полностью получили все необходимое: вооружение, боеприпасы, новую минноподрывную технику, рации, добротную зимнюю одежду, продовольствие.

Запомнилась такая деталь. Посылая заявку на обмундирование, мы допустили оплошность — указали в ней лишь общее количество комплектов, а каких размеров и сколько, написать забыли.

Среди ночи к нам приехал представитель службы тыла и заставил экстренно опросить бойцов, кому на какой рост подбирать одежду.

Нам оставалось только поблагодарить интенданта за исправление нашей ошибки.

Когда подготовка к вылету в основном была завершена, в подразделениях состоялись партийные и комсомольские собрания. На них обсуждалось, как лучше выполнить боевую задачу. Члены и кандидаты партии, комсомольцы клялись беспощадно бить врага, служить для всех примером.

Командиры, политработники, агитаторы выступили перед десантниками с короткими беседами о значении проводимой войсками фронта операции, о роли, которую должны в ней сыграть парашютисты.

Ветераны отряда Иван Бедрин, Руф Демин, Александр Буров, Анатолий Авдеенков, Валентин Васильев и другие в последний раз инструктировали еще не обстрелянных воинов, как вести себя в неприятельском тылу, советовали и показывали, как лучше поставить и замаскировать мину, нарушить линию связи, разжечь на ветру костер, предохранить от сырости спички…

За несколько часов до выезда на аэродром Николай Харитонович Щербина провел митинг. Открывая его, он сказал:

— Настало время, которого все мы с таким нетерпением ждали. Начинается очищение советской земли от фашистских захватчиков. Долг каждого из нас — сделать все возможное, чтобы ускорить разгром противника.

Короткими были выступления ораторов. Все они заверяли партию, правительство, товарищей по оружию, что не подведут в бою, будут драться с гитлеровцами, не щадя жизни.

Самую лаконичную речь произнес Саша Буров. От имени своих товарищей он заявил:

— Говорить я, сами знаете, не мастер. Одно скажу: надо лететь в тыл — мы всегда готовы!..

В это время доставили тюки с газетами. Было решено, что каждый коммунист и комсомолец возьмет с собой по пять — десять экземпляров «Правды», чтобы распространить их среди оккупированного населения.

Когда мы несколько дней спустя появились в районе Лотошино и встретились с крестьянами, они спросили:

— Скажите, ребята, по совести: освобождена Москва от немцев или нет?

— А они ее и не занимали, — весело ответил кто-то из парашютистов.

Лотошинцы недоверчиво уставились на сказавшего это.

Оказалось, немцы говорили им совсем другое. Подобрав сброшенные нашими самолетами номера «Правды», печатавшиеся в Куйбышеве, они показывали их местным жителям: