Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров Страница 14

Каждый ведет свою игру

Англии и Франции удалось втянуть Россию в войну с Германией. Это был удачный политический ход, который выводил из строя главных конкурентов и соперников англосаксов. Потом они перетянут на свою сторону и Японию. Немецкий канцлер Бюлов писал Вильгельму II: «Если Англия и Япония будут действовать вместе, они могут сокрушить Россию…но следует торопиться, иначе русские станут слишком сильными» (1901 г.). Союз с Германией не получился. Все видели в России конкурента и пытались при всякой комбинации, но нанести ей поражение.

В 1907 г. создана Антанта — тройственное соглашение Англии, Франции, России. Ленин пишет в «Тетрадях по империализму»: «Делят Персию, Афганистан, Тибет (готовятся к войне в Германией)». Э. Крой из британского Foreign Office в меморандуме 1907 г. скажет: «Первенство Германии на море не может быть совместимо с существованием Британской империи. И даже если бы Великобритания исчезла, соединение в руках одного государства величайшей военной мощи на суше и на море вынудило бы весь мир объединиться, чтобы избавиться от этого кошмара». И тут же обвинит Германию в желании захватить проливы и Константинополь, т. е. обвинит в том, в чем на протяжении двух веков обвиняли и Россию (а потом сама оккупирует их).

Для России не было тайной, кто главные конкуренты России в Европе и мире. Это не Германия. Таковыми выступали Англия, Франция, США, Япония. Выступая в Государственном совете России, посол в Токио граф Р. Р. Розен заявлял:

«Вам, господа, известно, что уже два десятилетия Европа живет под режимом двух союзов, в которые две непримиримо враждебные державы (Франция и Германия) сумели втянуть остальные большие державы… Единственный выход — либо в устранении этого коренного антагонизма, интересам России совершенно чуждого, либо в вооруженном столкновении, от которого России, всегда верной принятым на себя обязательствам, отклониться будет невозможно. Никому не дано предрешать будущее, но такие чрезвычайные меры, как миллиардный налог на вооружение, свидетельствуют о том, что наступление кризиса является уже не столь далеким, но, во всяком случае, в одном можно быть уверенным: этот час наступит тогда, когда мы всего меньше его будем ждать».

Был свой интерес и у России. Близилось время перезаключения торгового договора России с Германией, заключенного еще в 1904 г. и в совокупности дававшего большие преимущества немецким промышленникам и торговцам. Промышленники России и крупные помещики требовали от царя пересмотра условий договора в их пользу.

Говорят, что мировую войну предсказал еще за 40 лет до ее начала ученый А. Пайк. К 1914 г. неизбежность надвигавшейся войны чувствовалась всеми. Хотя великий русский ученый Д. И. Менделеев в труде «К познанию России» (1906), прерванном его смертью, с надеждой писал: «А если бы достиглось хотя какое-нибудь общее соглашение между всеми шестью названными мировыми державами, то, наверное, общие цели, т. е. внешний мир и внутренний порядок, были бы достигнуты наиболее простыми, верными и легкими способами». Надежды Менделеева не оправдались. У мировых держав цели были общие, однако в корне противоположные. Каждый хотел, сохранив свое, заполучить еще и то, что имелось у другого

Все вели их игру, надеясь перехитрить противника. Английский министр колоний Дж. Чемберлен предложил немцам оформить англо-германский союз (1898).

Альянс был бы направлен против России. (Вспомним, что его сын, министр иностранных дел Н. Чемберлен, откроет дорогу Гитлеру «мюнхенским договором», после чего разразится Вторая мировая война). Англия предложила союз Японии, результатом чего явилось втягивание Японии в войну с Россией. Все союзы Англии почему-то направлены против России. Чем не угодила Россия Англии на сей раз? Дело в том, что в конце XIX в. Россия построила Закаспийскую железную дорогу, что вела к границам Персии (а там недалеко и до Индии). Затем Россия приступила к строительству Транссибирской железной дороги, а с 1896 г. и к строительству КВЖД. Выход ее в районы влияния и господства Великобритании и укрепление России как мощной евразийской державы встревожили Англию. Та увидела в этом серьезную угрозу своим позициям в Индии, Китае, Иране.

Англичане хотели упрочить свои позиции в Персии, что усиливало соперничество Англии и России в этом районе. В конце XIX в. Тегеран оказался в долговой зависимости от Лондона. Англичане контролировали выпуск банкнот и чеканку монеты через созданный в 1889 г. Шахиншахский банк. В 1892 г. Лондон передал персам крупный заем, который, однако, не решил их финансовых проблем. В поисках выхода из финансового кризиса казначейство страны вновь обратилось к Шахиншахскому банку и получило ссуду под залог доходов таможен побережья Персидского залива. Когда срок ссуды истек, английское правительство потребовало погашения всех долгов, а новый заем было согласно предоставить только на кабальных условиях. Тогда Тегеран обратился за помощью к России.

В 1895 г. русский банкир Л. С. Поляков надумал соорудить дороги и переоборудовать Энзелийский порт. Это должно было, по мысли русского правительства, способствовать проникновению русских товаров на рынки Северной Персии. В 1905 г., уже после нашего поражения в Русско-японской войне, давний спор Англии и России за влияние в Иране неожиданно склонился в пользу России. Шах Ирана Мохаммед Али-Шах принял решение окончательно занять сторону России. Кстати, Россия к тому времени уже вложила в Персию около 70 млн. рублей. Но теперь же шаху нужно было дать еще 10 млн. рублей, чтобы и в дальнейшем смог избегать экономической зависимости от Англии. Военный министр России предложил обеспечить Персию оружием, чтобы та могла защититься от агрессоров. И на специальном совещании по иранскому вопросу Россия приняла пакет мер, которые закрепляли прочные, взаимовыгодные отношения между Россией и Ираном.

Британия была изумлена. Подумать только, страна, только что потерпевшая военное поражение от Японии, сотрясаемая стачками, революциями, погромами, осмеливается еще и вести активную внешнюю политику. Конечно, и России был нужен выход к Персидскому заливу. Но она пыталась достичь этого мирным путем, заключив экономическое соглашение с Персией, решительно отвергая предложения англичан поделить Иран на зоны влияния. Борьба за Иран не прекращается и посей день.

Об интересах русской буржуазии в Персии недвусмысленно заявила газета «Голос Москвы», рупор торговцев и промышленников России: «Нам нет дела до того, кто правит Персией и как он ею правит, но нам важно, чтобы каждая капля нашего труда, каждая копейка, пущенная в ход, были и сохранены и обеспечены». Газета заявляла: «Возможно, недалеко то время, когда общественное мнение России поставит правительству строго определенное требование соблюсти русские интересы в полной мере, не задумываясь над путями и способами, какими это может быть достигнуто» (1910 г.). Господа октябристы (т. е. крупные буржуа) прямо «расшифровали», что имелось в виду под такими средствами: «Сентиментальность в этом деле излишняя, и если для устранения мятежа нужно поставить в Тавризе ряд виселиц — пусть будут виселицы» («Голос Москвы», 1911 г.).

Еще раньше для защиты интересов России в Персию в 1908 г. был введен ограниченный контингент войск под командованием полковника Ляхова. Это был вызов Британии, объясняя многое в ее поведении по отношению к России, включая нежелание спасать Романовых после революций 1917 г. Верен вывод Казима-Заде, автора книги «Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии»: «Коллапс России предоставил (бы) Британии уникальную возможность полностью восстановить свое положение в Персии». Поэтому Англия реагирует на нас как бык на красную тряпку.

Установления военного союза с Германией, как это было во времена Блюхера и Наполеона, Англия и США очень боялись. В этом случае Россия и Германия могли бы стать державами номер один в мире и Европе.

А. Брукс (США) называет причины тревог американцев и англичан: «Обширное германо-русско-восточноазиатское объединение, которое может быть достигнуто в результате проведения грандиозной трансконтинентальной политики железнодорожного строительства с конечными пунктами на побережье Китая, создало бы такую опасность для возрастающей англицизации мира, против которой были бы бессильны любые, даже объединенные британские и американские блокирующие силы».